В Донецкой Народной Республике говорят об успехах на фронте, но признают, что на пути к получению полного контроля над территорией республики предстоит нелёгкий период: необходимо взять Славянск, Краматорск и ряд других стратегически важных населённых пунктов. По словам советника главы ДНР Дениса Пушилина и военно-политического эксперта Яна Гагина, «осталось немного, но все отступившие силы ВСУ сейчас сбились в один кулак». Журналист NEWS.ru обсудил с Гагиным самые актуальные вопросы проведения спецоперации РФ на территории Украины. Он рассказал, почему не прекращаются обстрелы Донецка, кому был выгоден обмен украинской военнопленной Тайры, в какой помощи России особенно остро нуждается сейчас Донбасс, как в республике готовятся к проведению военных трибуналов и собираются пресечь маршруты поставок иностранного вооружения ВСУ.
«Сейчас в столице ДНР нет ни одного безопасного места»
— Почему после начала СВО обстрелы ДНР не прекратились, а, наоборот, усилились?
— Усиление обстрелов связано с тем, что украинской армии поставлено большое количество иностранного вооружения: новые гаубицы, новые реактивные системы, которыми они достают до города из глуби своей обороны, из тыла.
Подобные орудия — так называемые блуждающие орудия — мобильны: выходят, отстреливают и меняют позицию.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Надо понимать, что Вооруженные силы Украины — это серьезная армия, серьезный противник. Личный состав обучен, прошел уже не один год войны, которая здесь идет уже восемь лет. Брать рывком такие укрепления чревато потерями личного состава, то есть наших военнослужащих, а своих надо все-таки беречь.
Не будем забывать и о так называемом живом щите из гражданских — мирном населении, которое украинская армия не отпускает из городов.
Российской армии приходится наносить точечные удары по местам дислокации и местам базирования украинских военных, стараясь при этом не повредить жилые здания, чтобы не пострадало мирное население. В то время как противник активно наносит удары по жилым кварталам, по городам — в том числе по столице — по Донецку.
Сейчас, к сожалению, в столице ДНР нет ни одного безопасного места. То есть артиллерийский налет или налет реактивных снарядов может найти тебя где угодно в городе.
— Недавно глава ДНР Денис Пушилин обратился к руководству России с просьбой о дополнительной поддержке в связи с участившимися обстрелами. Какая именно поддержка нужна республике?
— В части военной помощи хотелось бы видеть в том числе разведданные со спутниковой группировки Российской Федерации. Украинские военные такие данные получают регулярно от стран НАТО.
Роскосмос — настолько мощная структура, что даже фильм сняли, подняв в космос актрису и режиссера (актриса Юлия Пересильд и режиссер Клим Шипенко сняли в космосе часть фильма «Вызов». Картина пока не вышла на экраны. — NEWS.ru). Роскосмосу и ВКС — Военно-космическим силам — не составит труда предоставлять разведданные со спутниковой группировки для Народной милиции ДНР.
Также нужно новое вооружение с большей дальностью и точностью, ДНР нуждается в них. После признания обеих республик — ДНР и ЛНР — Россией такая помощь возможна в официальном порядке.
— В российском обществе звучат вопросы о том, почему не наносятся удары по центрам принятия решений в Киеве. Как вы относитесь к этой идее?
— Малые центры принятия решений — это военные штабы, по ним удары наносятся. Но действительно, почему-то ни одного удара не нанесено ни по Генеральному штабу, ни по Главному управлению СБУ, ни по Верховной раде в Киеве. В то время как украинская армия наносит удары по Донецку, по столице ДНР, соответственно, мы имеем право наносить такие же удары по украинской столице.
И также, безусловно, необходимо нанесение ударов по транспортным узлам — это железнодорожные транспортные узлы, дорожные развязки. Чтобы пресечь поставки на Украину из Европы новых вооружений, с которыми мы сейчас сталкиваемся, в частности, в Донецке. Их вы слышите прямо сейчас — то, что ухает, те же так называемые «Три топора» — орудия, поставленные из Европы и США.
Нам нужно пресекать каналы поставки и боеприпасов, и самих вооружений. Я надеюсь, что это будет сделано.
— Едва ли не каждый день обстреливаются приграничные российские области — Курская, Белгородская. Как надо отвечать?
— Это попытка втянуть Россию в уже развернутый конфликт. На самом деле мы отвечаем, работа Вооруженными силами Российской Федерации ведется.
«Люди были добиты с близкого расстояния в голову»
— Вам самому приходилось брать в руки оружие?
— Да, неоднократно. В СВО России на Украине, в частности, участвовал в боях за Волноваху и Мариуполь. Было тяжело. Волноваха — это еще холодное время, минус 12.
При обоих штурмах я лично наблюдал, что противник не считается с местным населением. Отступая, уничтожает инфраструктуру, жилые дома. Например, в Волновахе, отступая, танк расстрелял районную больницу в упор. При этом украинские военные знали, что в подвале больницы находится большое количество гражданских лиц — около 500 человек.
Кстати, за время штурма города в этом подвале родилось шесть детей — четыре девочки и два мальчика. Украинская армия, отступая, пыталась расстрелять это и другие здания таким образом, чтобы оттуда не было выхода.
Также в Волновахе я столкнулся с представителями иностранных государств. Когда мы заняли больницу, то обнаружили несколько тел с вывернутыми карманами. Эти люди были добиты с близкого расстояния в голову. Они были ранены, у кого-то были перевязки. Они бы выжили, травмы не опасны для жизни. Убили свои же, видимо, для того, чтобы раненые потом не заговорили на своем языке, когда попадут в плен.
Со слов медперсонала больницы, часть этих раненых говорили между собой на грузинском, часть — на английском языке. Кто они, пока не установлено. Но именно тогда мы впервые столкнулись с сокрытием следов присутствия иностранных военнослужащих или иностранных наемников в рядах Вооруженных сил Украины.
— Каковы сроки полного взятия под контроль ДНР российскими военными, по вашим подсчетам?
— ЛНР взяли под контроль уже полностью. По ДНР, с одной стороны, осталось как бы немного. С другой стороны, мы понимаем, что все отступившие силы ВСУ сейчас сбились в один кулак. Это достаточно крупная группировка.
Они отступили на заранее подготовленные позиции.
Нас ждет еще штурм Славянска, Краматорска. Марьинка, Авдеевка. Там сейчас сосредоточено достаточное количество вооружений, техники, личного состава украинской армии. Мы не ожидаем, что будет легко.
Очень надеемся, что российские вооруженные силы, в том числе все-таки военно-космические, будут активно нам помогать.
Зачем обменяли Тайру и как чеченские батальоны помогают в СВО
— Каким вы видите будущее пленных иностранных наемников? Их расстреляют или всё же помилуют?
— Действительно, в ДНР есть высшая мера наказания — смертная казнь. Мораторий на нее снят. На мой взгляд, это правильно. Потому что за военные преступления, которые совершали здесь, должны нести ответственность. Но вопрос об их судьбе вам нужно адресовать не мне, а самим жителям Донецкой Народной Республики. Тем, кто потерял своих родных, здоровье, свои дома — потерявшим все. Они должны решить судьбу в том числе иностранных наемников.
— Обмен Тайры вызвал много вопросов. По вашему мнению, он был необходим?
— Я не склонен обсуждать, кого на кого меняли. Надо просто понимать, что на той стороне достаточно много наших пленных. Они подвергаются там давлению, кто-то пыткам. Среди них есть военнослужащие, разведчики, гражданские лица. Они должны вернуться домой. Поэтому так называемый обменный фонд необходим.
Я за то, чтобы российский обыватель, который протестует против каких-то громких обменов, особенно одиозных лиц, понял: обмены происходят взвешенно и грамотно. И каждый обмен равноценен. Я не думаю, что здесь уместна какая-то критика.
— В СВО принимают участие чеченские батальоны. Как они помогают?
— Слышал мнение некоторых обывателей о том, что их якобы слишком много в медиапространстве, кто-то называет их «селфи-воинами».
Я могу сказать, что военнослужащие из Чечни молодцы. Они присутствуют почти по всей линии фронта, активно участвуют в штурмах, участвовали, в том числе, в штурме Мариуполя. Смелые ребята. Где-то противник просто боится их и сдается в плен, почему-то присутствует такой страх [у военнослужащих ВСУ перед чеченскими батальонами]. Может быть, как раз потому, что их часто показывают по телевизору. Это сыграло роль, противник их опасается.
Я наблюдал, как работали чеченские медики: они оказывали помощь и своим бойцам, и гражданскому населению, подготовлены очень хорошо. Огромные молодцы.
«Пленные „азовцы“ активно дают показания друг на друга»
— Председатель комитета по уголовному и административному законодательству народного совета республики Елена Шишкина на днях рассказала, что Нюрнбергский процесс станет основой для международного трибунала в ДНР. По ее словам, власти планируют провести до конца лета несколько промежуточных трибуналов за военные преступления СБУ на территории Донбасса. Перед судом предстанут члены националистических батальонов, в том числе «Азова» и «Айдара». Каким вам представляется состав будущего трибунала, кто должен его возглавить?
— Я и мои коллеги участвуем в сборе материалов как раз для этих трибуналов. Это и литература, и показания гражданских лиц — тех, кто подвергся пыткам и гонениям со стороны военнослужащих Украины. «Азов», «Айдар» — это ведь не просто военные подразделения.
«Азов» — практически военно-политическое движение, имеет даже форму партии. Участники батальона «Азов» присутствовали в каждом крупном подразделении ВСУ в качестве «чистых носителей» националистической идеи. Перед ними стояли, в частности, задачи надзора за тем, чтобы остальные военнослужащие разделяли нацистскую идею — они всячески ее насаждали и контролировали. Притом, что сами практически не участвовали в крупных боевых действиях — чаще всего занимались пытками и карательными акциями.
Они хорошо подготовлены, хорошо финансировались и являли собой некую новую военную элиту на Украине. Большинство из них как раз участвовали в пытках и военных преступлениях. Доказательная база уже имеется. Это фото- и видеоматериалы, которые найдены в их же собственных мобильных телефонах, они снимали свои же преступления. Дают активно показания друг на друга.
Плюс свидетельства гражданских лиц, пострадавших. То есть в доказательствах недостатка у нас нет.
— Какой ущерб, по вашей информации, нанесен Донбассу?
— Цифры эти меняются с каждым днем и часом, поскольку ежедневно идут обстрелы. Даже сейчас мы с вами их слышим совсем рядом.
В каких-то городах и населенных пунктах инфраструктура уничтожена полностью, не подлежит ремонту — придется отстраивать заново. Цифры, я думаю, появятся уже после взятия ДНР под полный наш контроль.
Если останется еще государство Украина, то возможен иск о контрибуции. Это законно и логично. Я считаю необходимым обратить этот иск также к западным странам, поставляющим виды вооружений, которые применяются против мирного населения Донбасса.
Помимо вооружения, они поставляют личный состав — не могут не знать, что их граждане воюют на стороне военных формирований СБУ. Главы этих стран, я считаю, также должны нести ответственность в рамках международного права.