В интервью NEWS.ru президент Федерации тенниса России, член Международного олимпийского комитета Шамиль Тарпищев рассказал о своей новой книге «Стресс рождает чемпионов. Загадки спортивной психологии», представленной на фестивале «Красная площадь», о своих знаменитых учениках, а также о том, почему теннис в России никак не станет массовым видом спорта, кто станет лучшей ракеткой мира в 2022 году и как на наших игроках сказывается отстранение от международных соревнований.
«Если понять, как управлять спортивной психологией, это принесёт результат, какого ещё не было»
— Недавно вышла ваша новая книга «Стресс рождает чемпионов. Загадки спортивной психологии». Чем спортивная психология отличается от неспортивной?
— Стресс в спорте — элемент управления для тренера. Всегда подчёркивал: если ребёнок не идёт к тренеру, то нужно менять тренера. Ребёнок же не виноват, что тренер не нашел с ним контакт. Значит, это уже психология. С этой позиции вопрос стал наиболее актуальным за последние два-три года.
Если в Советском Союзе считалось, что спортивная психология — 3–4% от результата, то сегодня её роль составляет до 30%, а в отдельных матчах доходит и до 90%.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Стало меньше секретов формирования спортсмена по многим параметрам: силе, ловкости и другим. Сегодня всё это цифруется. Но что получилось в современном мире? Дети в основном сидят у телевизоров или играют в гаджеты — они вообще не понимают, что такое спортивная психология, что такое стресс и как с ним бороться. Также этого не понимают телекомментаторы, которые не могут объяснить, почему кто-то смазал с пяти метров, пробил выше ворот или с носа смазал мяч в сетку. Корень всего этого — в стрессовых ситуациях, по-разному влияющих на спортсменов.
Уверен, если мы зададимся темой, как этим управлять, это принесёт такой результат, какого ещё не было.
— Вы воспитали большое число чемпионов: Евгения Кафельникова, Марата Сафина, Марию Шарапову. С кем психологически было сложнее всего?
— Кафельников — это заслуга Анатолия Лепешина, тренера молодёжной сборной. Потому что Кафельников «соскакивал» с тренировочного процесса, и Лепешин выступал с ним в номере, заставляя работать. Так было до определённого момента, пока Кафельников не прочувствовал тот великий интерес, который привлекает себя результатом. У него этого не было изначально.
Что касается Сафина, тот был художник в игре. Но работать с ним было сложнее. Он часто удовлетворялся имеющимся результатом, и приходилось заставлять, чтобы он проникся стремлением играть ещё лучше.
Передо мной прошло, наверное, 12 поколений теннисистов, и к каждому я имел свой подход. При этом — я считаю это главным достоянием тренерского штаба — нам удалось проскочить весь этот период, с 1974 года до сегодняшнего времени, без единого скандала.
То есть каждый игрок имел свой психологический портрет, и с ним надо было считаться. Поэтому так важно знать спортивную психологию — чтобы научиться ею управлять. Я всю жизнь делал таким образом: если есть разногласия, надо спортсмена подвести к тому, чтобы он считал так же, как ты. Тогда с ним легко работать. А с другой стороны, когда работа получилась, все заслуги надо отдать ему. Соответственно, и конфликта не будет.
— Почему после ухода Марии Шараповой из спорта в России не появилось теннисистки её уровня?
— Чемпион — штучный товар, он не рождается каждый день. Как появился Новак Джокович в Сербии, где больше не было чемпионов? В своё время дядя Рафаэля Надаля, когда тот выиграл юношеский чемпионат Испании, позвонил в испанскую Федерацию и спросил: «Кто из победителей чемпионата Испании в этом возрасте стал величайшим профессионалом?» Оказалось, только один человек — Алекс Корретха. Остальные где?
Понимаете, здесь ещё сложность-то в чём? Теннис всегда был дорогим видом спорта. У нас нет теннисных кортов ни на одной федеральной базе. А частный сектор, который строит корты, хочет зарабатывать. Поэтому чрезвычайно сложно сделать так, чтобы теннис стал массовым. Но несмотря на это, мы в прошлом году выиграли всё что можно, стали сильнейшими в мире.
— Илья Авербух сумел популяризировать фигурное катание благодаря «Ледниковому периоду». Вы не пытались сделать телешоу о теннисе?
— В теннисе это невозможно. Профессиональный игрок должен играть 36 недель в году, быть в форме и набирать очки в соревнованиях. Какое шоу? Безочковое?! (Смеётся. — NEWS.ru).
К тому же есть контракты, по которым платят очень большие деньги. Их никто не хочет терять. Ты выпал из орбиты начисления очков — вылетел за двадцатку. Значит, должен играть уже на элитных турнирах квалификацию, это большая нагрузка. Поэтому я называю теннис видом, противоречащим методике спортивной тренировки.
«Мы потеряли большие деньги, но не очки»
— Как отстранение наших спортсменов от международных соревнований влияет на их настрой?
— Пресс есть, не без этого, конечно. Больше всего страдают наши резервы: от 16 лет и старше. А до 16 лет всё хорошо.
— А если говорить о Данииле Медведеве, Андрее Рублёве?
— Наши спортсмены ничего не теряют, кроме психологического, морального фактора, когда непонятно, как к нему относится тот или иной спортсмен в свете обстановки.
У нас народ крепкий — тренеры выезжают [на международные турниры], идеологически подкованы.
Во всяком случае, в отличие от футбола и хоккея, на соревнованиях по теннису ещё ни один иностранный спортсмен не отказался играть против наших. Не было ни одного случая, чтобы теннисист вышел на корт и сказал: «Нет, я против него не буду играть, потому что он из России».
— Как вы относитесь к снятию российских теннисистов с Уимблдона и решению АТР и WTA лишить турнир рейтинговых очков?
— Ну, лишили очков... Они (российские спортсмены. — NEWS.ru) никак не пострадали. Потому что даже если они выиграют Уимблдон, то не приобретут очков. Большие деньги потеряли — это да. Но в очковом рейтинге мы ничего не потеряли.
— Как Россия может защитить своих спортсменов?
— Все федерации защищаются по-своему. Нам сейчас надо бороться за то, что спорт должен быть вне политики, как было в Советском Союзе. Спорт не должен быть политизирован. Это мешает. Бороться, естественно, надо, но эффект маленький.
— Не боитесь попасть под санкции Запада?
— Я не понимаю слова «боитесь». Мы играем во всех индивидуальных соревнованиях. Санкции — это неприятно, это плохо. Я подчёркиваю, что спорт должен быть вне политики.
— Вам никогда не хотелось уехать из страны?
— Нет. Я россиянин. Куда я поеду? Пять лет в Кремле отработал. Мне интересно, у меня хобби и работа совпадают. Кое-что сделали в теннисе за это время. Я по семи параметрам попадаю в Книгу рекордов Гиннесса. Конечно, я счастливый человек.
— Рафаэль Надаль — величайший теннисист?
— Конечно. Но я бы только об одном Надале не говорил: великие теннисисты — Федерер, Джокович и Надаль. Эта тройка играет на разных покрытиях, у них разный стиль. Просто кому-то нравится один, кому-то — другой...
— Как завершит этот год Даниил Медведев, который на днях вернул титул первой ракетки мира? Ваш прогноз.
— Ясно, что ему сложно будет быть долгое время первым: ему нужно подтверждать очки. Он должен выиграть Монреаль, US Open, итоговый турнир ATP, что чрезвычайно сложно. Его спокойно могут обойти четыре-пять человек, потому что определённый период времени Медведев не играл из-за травмы.
Скорее всего, Надаль будет первым. Это мой прогноз. А Джокович через месяц улетит за десятку, в конец двадцатки.
«Теннис — спорт номер один по результатам»
— Вы дружили, играли в паре с Борисом Ельциным. Какова была его психология и как вы оцениваете его как политика?
— Мобилизация нервной системы очень хорошая — в худших ситуациях играл лучше. Это показатель психологии победителя. Поэтому с ним легко было играть — он волейболист, мастер спорта.
Я считаю, что его достояние — это то, что в России не было гражданской войны. Это было равносильно подвигу в то время. Когда баррель нефти стоил $8, страна могла окунуться в гражданскую войну — этого удалось избежать. Это чисто его заслуга.
— Юрий Лужков был другой?
— Лужков тоже лидер был. Кстати, он начал играть в теннис в 58 лет. Он был смелый в игре, двигался неплохо. Но сравнивать класс игры любителя и профессионала не приходится — они все приблизительно одинаково играли, они же не профессионально тренировались, а максимум два-три раза в неделю. Для себя они играли хорошо.
И Ельцин, и Лужков воспринимали теннис как переключение от проблем, отдых голове. Когда ты увлекаешься игрой, все проблемы уходят — это своего рода релакс. Поэтому я вообще считаю теннис одной из величайших игр.
Не случайно же весь артистический мир на Западе играет в теннис, и дипломатический корпус весь играет. В Европе нет посольства, при котором не было бы теннисного корта. По данным австралийских и английских учёных, теннис — лучший вид спорта для ухода от сердечно-сосудистых заболеваний. У нас даже есть чемпион мира в возрастной группе старше 85 лет.
— Вы пытались увлечь теннисом президента Владимира Путина?
— В своё время, когда Кафельников выиграл Олимпийские игры (в 2000 году в Сиднее. — NEWS.ru), он предлагал ему (Владимиру Путину начать играть в теннис. — NEWS.ru), даже ракетку подарил. Владимир Владимирович сказал, что пока это сложно для него (найти время для занятий. — NEWS.ru).
— Назовите главную проблему в российском спорте как член Совета при президенте по физической культуре.
— Проблем много. Ясно, что надо развивать массовые виды спорта, чтобы практически всё население страны занималось спортом. Это вопрос здоровья нации. Соответственно, надо такую структуру создавать.
Мы реально буксуем, потому что где-то страдает законодательная база, где-то есть невозможность решения проблем, как в теннисе, с материально-технической базой. Много проблем.
Но сам факт, что в развитие физической культуры и спорта вливаются большие деньги, — это благо, это правильное решение президента. Думаю, что рано или поздно мы добьёмся того, что в каждой семье будут заниматься каким-либо видом спорта. К этому надо стремиться, как бы сложно ни было это сделать.
— Каким вам видится российский теннис в ближайшей перспективе, через пять лет?
— Если успеем переформироваться методически (а именно этим мы сейчас и занимаемся), то, наверное, сможем и дальше давать постоянные результаты. Начиная с 1992 года, у нас 36 победителей Большого шлема, мы выиграли восемь кубков. Теннис вообще спорт номер один по результатам в нашей стране. Почему мы должны отступать от этой задачи? Методики есть, система есть. Вопрос только, как мы сумеем это адаптировать к новым реалиям.