27 декабря адвокату Михаилу Барщевскому исполнится 70 лет. Накануне юбилея его освободили от должности полномочного представителя правительства в Конституционном и Верховном судах. В эксклюзивном интервью NEWS.ru он вспомнил одно из самых любопытных дел за всю свою карьеру, объяснил, какое наказание считает самым суровым для преступников, рассказал о своих детях и планах на новый год.
«Всегда можно договориться»
— Я читала, что в школе вы не участвовали в конфликтах, решая все проблемы силой убеждения. Поэтому одноклассники прозвали вас «Адвокат»...
— Не за это. А за то, что я постоянно защищал других, выгораживал их в разных ситуациях. Например, когда на кого-то «наезжал» учитель, я почти всегда заступался. Конечно, в школьные годы я дрался, как и все мальчишки, но при этом считал, что кулаком решить проблему нельзя. Я занимался волейболом, знал, что своим ударом могу покалечить, и боялся этого. А самое главное, я считал, что драка не решает проблему. Всегда можно договориться.
— За все время практики какое дело вам вспоминается?
— Я не могу выделить какое-то конкретное дело. В конце декабря, после своего дня рождения, я ушел в отставку с государственной должности. У меня будет два занятия — адвокатура и театр. И как адвокат я буду выбирать, какими делами я хочу заниматься.
— Какими же?
— Хочу заниматься делами, где есть интересная правовая проблема. Одно из самых громких сейчас — дело Ларисы Долиной. Какое решение принял суд — правильное или нет? Это спорный вопрос. Заниматься такими интересно. А взыскивать деньги по долговой расписке — не очень.
— С чем чаще всего обращаются в коллегию адвокатов «Барщевский и партнеры»?
— Эта коллегия адвокатов всегда была элитарной, достаточно дорогой и не бралась за рутину. Было всякое: очень сложные и интересные дела — семейные, наследственные, арбитражные, налоговые, уголовные. Адвокаты коллегии ведут разные кейсы, но все это не очень обычные истории.
Рассмотрение жалобы покупательницы квартиры певицы Долиной в Москве
— А можете привести пример интересного семейного дела?
— Много-много лет назад ко мне пришли две женщины по наследственному делу. Я спрашиваю: «А вы кто друг другу?». Они заявляют: «Формально — чужие люди, а на самом деле — мать и дочь». Это как может быть? Выясняется, что был один академик. Его жена не могла родить. И тогда решили, что это сделает ее родная сестра.
Она родила, а девочку записали как дочь первой сестры. После этого она умерла, и мужчина женился на родной матери этой девочки. Вышло, что юридически для своей родной мамы она — падчерица. Когда академик умер, возник вопрос о наследстве. Забавно, когда перед тобой сидят две женщины. Одна мать, другая — дочь, а юридически они — мачеха и падчерица.
«Самое строгое наказание»
— Как полномочный представитель правительства в Конституционном и Верховном судах, можете ли озвучить ваши предложения по совершенствованию судебной системы?
— Их было довольно много. Все-таки я 25 лет на этой должности. Закон об адвокатской деятельности был принят по моей докторской диссертации, которая называлась «Организация и деятельность адвокатуры в России». Я, например, приложил руку к тому, что у нас не применяется конфискация в качестве общей меры наказания. Считаю, что это правильно.
Самое главное — я участвовал в том, что Конституционный суд в России вынес решение о недопустимости применения смертной казни. Эту позицию я отстаивал вовсе не из гуманных соображений — считаю пожизненное заключение гораздо более строгой мерой наказания. К тому же вполне возможна судебная ошибка. А если была применена смертная казнь, ее уже не исправишь.
— Как формировалась ваша позиция при рассмотрении дел в Конституционном суде?
— Я принимал решение исходя из моего понимания справедливости и здравого смысла.
Михаил Барщевский
— Бывали ли случаи, когда вы были не согласны с решением Конституционного суда?
— Да, примеры приводить не буду — это неэтично. Но таких случаев было немного.
— Сейчас мир захватывает искусственный интеллект. Как думаете, заменит ли он когда-нибудь юристов?
— Нет, никогда. Прежде всего, нужно понимать, что искусственный интеллект — это алгоритм. Да, очень хороший. Но появления калькулятора не заменило математиков. Это сейчас мода, как недавно была мода на нанотехнологии. Да, они используются, они полезны, но это совсем не переворот в мире. ИИ — это алгоритм, который сильно изменит жизнь людей. Какие-то профессии, возможно, уйдут, но ни одна творческая профессия за счет ИИ не умрет. Может видоизмениться, но не исчезнет.
«Любопытный бизнес-план»
— Передаче «Что? Где? Когда?» 50 лет. Как вы оцениваете современную версию программы?
— Она стала другой. Я не хочу сказать, что она была лучше, но она была построена на конфликте. Ведущий Владимир Ворошилов (вел передачу до 30 декабря 2000 года. — NEWS.ru) поддерживал этот конфликт. Борис Крюк (ведет с 19 мая 2001 года. — NEWS.ru) — очень интеллигентный, милый и остроумный человек.
У Ворошилова был плохой характер, у Бори — хороший. Сегодняшняя передача интересна, я с удовольствием ее смотрю, но как драматургу мне нужен конфликт. Сейчас я его не вижу.
— А вы помните вопрос на игре про новогодние елки, на который вы ответили правильно?
— Нет.
— «В 30-е годы XX века фабрика по производству ершиков и унитазов модифицировала свое производство и стала выпускать новый товар, ставший популярной сезонной покупкой. Что это было?». Правда, хорошая бизнес-идея?
— Наверное, да.
«Главное — отношение к учебе»
— Я прочитала, что в школе вы учились не очень хорошо. А какие предметы наиболее тяжело вам давались?
Михаил Барщевский
— Химия — это совсем катастрофа. По географии у меня была пятерка. Причем такая, что в десятом классе я преподавал этот предмет для пятиклассников. По литературе — естественно, пятерка, я был очень начитанным мальчиком. По математике — зависело от того, занимался я или нет. Если занимался, то городские олимпиады выигрывал, если нет, то быстро скатывался на тройки. А физика, химия, биология — вот это было не мое.
— У вас двое приемных детей — Максим и Даша. Они уже взрослые. Интересно, а что вы говорили им, если они получали плохие оценки?
— Смотря по какому предмету и по какой причине. Потому что, когда не сделал домашнее задание, забыл — это одна ситуация. Когда не понял — другая. Значит, нужно переспросить. Я считаю, что оценки — не самое главное. Главное — отношение к учебе, любознательность.
— Если я не ошибаюсь, Максим и Даша сейчас учатся на адвокатов?
— Не совсем так. Они оба учатся в юридическом. Максим не очень заинтересовался юриспруденцией. Он продолжает учиться на юриста, но я не исключаю, что может изменить профиль.
— В детстве вы хотели быть адвокатом и актером. И сейчас больше года у вас свой театр «Неформат». Расскажите, пожалуйста, про успехи.
— Сегодня театр — моя вторая ипостась. Этот проект очень важен для меня. У нас несколько спектаклей по моим пьесам и в соавторстве. В двух спектаклях я сам принимаю участие. В прошлом году мой театр назвали событием года в Москве. «Неформат» отличается от большинства театров тем, что мы показываем спектакли только на современную тематику о нашей сегодняшней жизни. Мы не ставим классику и зарубежную драматургию. Я считаю, зрителям это очень интересно.
Читайте также:
«Будущее России — за героями»: интервью замглавы Минобороны Анны Цивилевой
«Нас задушит фастфуд»: ресторатор о кафе на Патриках, санкциях и ИИ
«Очевиден украинский след»: юрист Соловьев — о деле Долиной, квартирных ОПГ
