Режиссер Андрей Крючков — о превращении рекордного бюджета в волшебство и интерактивную сказку
С 20 декабря в концертном зале «Москва» в парке «Остров Мечты» стартует мегашоу «История игрушек» — одно из самых масштабных новогодних представлений последнего времени. Создатели обещают невероятно зрелищный спектакль с рекордным бюджетом более 500 млн рублей, участием свыше 200 артистов и 300 уникальными костюмами. В рамках шоу впервые на одной сцене соберутся любимые мультперсонажи Сказочный Патруль, Геройчики, Турбозавры, Кот Басик и не только. NEWS.ru пообщался со сценаристом и постановщиком «Истории игрушек» режиссером Андреем Крючковым о том, как управлять энергией тысячного детского зала, в чем главный режиссерский вызов при бюджете в полмиллиарда и как интерактив может изменить ход спектакля.
— Андрей, в вашей биографии — более 30 спектаклей и 20 городских праздников. Чем для вас, как для режиссера, принципиально отличается работа над таким крупным новогодним шоу, как «История игрушек», от постановки драматического спектакля?
— Прежде всего — масштабом задачи и точкой фокуса.
В драматическом спектакле я работаю с тонкими материями: психологией, подтекстом, ритмом актерской игры, нюансами сценического пространства. Это камерная конфигурация — даже когда спектакль играется на большой сцене.
Новогоднее шоу такого уровня, как «История игрушек», — это совсем другой организм. Это синтетический гигант, где драматургия, воздушная акробатика, мультгерои, анимация, музыка, спецэффекты и большой ансамбль артистов должны работать как один механизм. Здесь я думаю не о паузе, не о психологическом нюансе — а о «потоке впечатлений». Ярком, захватывающем, безопасном и абсолютно понятном даже самому маленькому зрителю 0+.
Вообще, в таких шоу у режиссера появляется двойная задача.
С одной стороны — создать волшебство, настоящую новогоднюю сказку, в которой ребенок поверит каждому жесту и каждой трансформации сцены. С другой — удержать цельность и структуру, чтобы за всей этой красотой не потерялась история, смысл, чувства персонажей.
Если в драматическом спектакле можно позволить себе минимализм, то здесь нужно наоборот — «мыслить масштабами аттракциона»: света, движения, темпа, визуального языка. Это работа, в которой важна инженерия, логистика, точность — и при этом нельзя потерять душу.
Еще одно отличие — энергетика зрительного зала.
В драме зритель приходит внимательный, настроенный.
В новогоднем шоу приходит зал, полный детей, которые легко отвлекаются, реагируют моментально и очень честно. Надо уметь удерживать эту энергию, управлять ей, подхватывать ее, делать ребенка полноценным участником происходящего.
Поэтому я бы сказал, что «История игрушек» — это не просто постановка, это большой праздник, собранный по законам театра. В нем есть драматургия, характеры, конфликты — но все это умножено на масштаб, темп и чудеса, которые для драматического спектакля могут быть избыточны, а здесь — обязательны.
— Вы много работаете для детской аудитории и даже написали более 15 пьес для детей. Какой, на ваш взгляд, главный секрет в разговоре с современными детьми со сцены? Как удержать их внимание и вызвать искренний отклик?
— Знаете, я убежден: современный ребенок невероятно тонко чувствует фальшь. Он живет в мире, где информация идет нескончаемым потоком — быстрым, ярким, разнообразным. И чтобы пробиться через этот поток со сцены, мало просто «развлекать». Нужно говорить с ним на равных, честно, напрямую.
Наверное, главный секрет — уважение.
Детская аудитория ничего не прощает — но и все принимает, если чувствует искренность. Когда ребенок понимает, что с ним разговаривают не свысока, не поучают, не «добавляют мультяшности», а действительно пытаются рассказать историю, в которой есть смысл и эмоция, — он отвечает тем же.
Андрей Крючков
Второй важный момент — темп и ясность.
У детей другой ритм восприятия. Для них важно, чтобы действие дышало, менялось, чтобы каждые несколько минут на сцене происходило что-то, что цепляет: поворот сюжета, шутка, трансформация пространства, музыкальный акцент. Это не про «сплошные аттракционы», а про грамотную режиссуру ритма.
Дети считывают визуальный язык мгновенно. Поэтому картинка, звук, движение — все должно быть выверено: простое, но красивое; яркое, но не хаотичное; насыщенное, но не перегруженное.
И еще — эмоции.
Если взрослый смотрит на форму, то ребенок смотрит на чувство. Ему нужно сопереживать, бояться, радоваться, хохотать — прямо здесь и сейчас. Когда персонажи проживают историю по-настоящему, когда у них есть понятные желания, страхи, открытия, дети моментально подключаются. Они умеют чувствовать гораздо честнее нас.
Но есть еще один очень важный принцип: детское шоу — это не упрощенный театр. Это театр, который работает в другой плоскости.
Детям интересны настоящие смыслы. Им важна дружба, смелость, выбор, доброта — не как набор красивых слов, а как действия. Поэтому, когда мы создаем спектакль или новогоднее шоу, я всегда думаю: что ребенок унесет с собой? Какую эмоцию, какую мысль, какую маленькую крупинку света?
И вот когда об этом думаешь — внимание держится само, а отклик становится искренним.
— В анонсах о шоу говорится, что «именно эмоции зала управляют сказкой». Можете привести конкретный пример, как, скажем, «дружный топот» или «бурные аплодисменты» могут изменить ход действия в этом шоу?
— Да, потому что в шоу предусмотрены интерактивные моменты, и мы заранее не знаем, как именно зрители отреагируют. Мы много взаимодействуем с залом, и именно зрители подсказывают героям, что делать дальше — иногда топотом, иногда аплодисментами.
— В шоу впервые встречаются на одной сцене герои «МУЛЬТа»: Сказочный Патруль, Турбозавры, Кот Басик и другие. Как вам удалось объединить таких разных персонажей в одной истории так, чтобы это было органично, и не превратить шоу просто в «парад камео»?
— Ключ был в том, чтобы не собирать персонажей ради присутствия, а вплести их в общий конфликт. Мы придумали единое драматургическое поле — историю.
То есть каждый персонаж получил роль в общей задаче, а не просто «появление ради появления». И благодаря этому взаимодействию получилось не шоу-«галерея героев», а полноценная команда, в которой все разные, но каждый — незаменим.
Главное — помнить, что дети считывают смысл мгновенно. Если герой выходит лишь помахать рукой, они это чувствуют. А когда он влияет на сюжет, помогает друзьям, спасает, решает — ребенок принимает его всерьез. Именно так разноцветная вселенная превращается в одну историю.
— Один из фирменных элементов в шоу от «Седьмой Радуги» — гигантские надувные игрушки. Создатели обещают, что в этот раз вывели их на «новый небывалый уровень». В чем этот прорыв? Зрителей ждут новые формы, больше размер или что-то иное?
— В первую очередь, да — надувные интерактивные игры остаются нашей фирменной фишкой. Но в этом году все действительно выходит на новый уровень, потому что шоу проходит в новом пространстве — концертном зале «Москва».
Из-за особенностей зала сами игры будут совсем другого характера: принцип тот же, но форма, динамика и подача — новые. Мы адаптировали их под пространство и подготовили много свежих визуальных решений. Какие именно — зрители узнают только, придя на шоу.
— Бюджет шоу — рекордные 500 млн рублей. На что уходят такие инвестиции? Можете назвать один-два самых впечатляющих, на ваш взгляд, технологических элемента или спецэффекта, которые стали возможны благодаря этому бюджету?
— Самое главное — этот бюджет зритель действительно видит. Мы работали не с условностями, а с технологиями уровня крупных международных шоу.
Во-первых, у нас создана очень сложная мультимедийная система. Огромные экраны, лазерное шоу, видеодекорации. Благодаря этому герои мультфильмов буквально выходят из анимации и появляются рядом.
Во-вторых, важная часть бюджета — это воздушная механика и трюки. Герои летают, поднимаются над сценой, перемещаются по воздуху — все безопасно, красиво и по-настоящему волшебно. Это создает то самое ощущение настоящей сказки.
Добавьте сюда оригинальную музыку, яркие костюмы, хитовые тексты песен и «живые» декорации — то есть все, что делает шоу зрелищным и живым от первого до последнего момента.
Если коротко: мы вложили бюджет в то, чтобы сказка была не нарисованной, а настоящей — яркой, убедительной и волшебной для каждого ребенка. Такие вещи стоят дорого, но зато ребенок не видит технологию — он видит чудо.
— В шоу задействовано более 200 артистов и 300 костюмов. Как режиссеру вам работать с такой массовкой? Расскажите о самом сложном, с режиссерской точки зрения, эпизоде в этом шоу — может быть, это массовый танец или сцена с одновременным появлением всех героев.
— Работать с такой массовой командой меня не пугает — у меня был опыт управления и 750 артистами на сцене, так что 200 человек для меня вполне рабочий масштаб.
А самый сложный эпизод — это освоение крупных костюмов: наших Турбозавров и всевозможных сладостей в сцене с Умом и Хрумом. Эти костюмы огромные — один может достигать трех метров в длину.
Андрей Крючков слева
Артистам нужно научиться в них двигаться, чувствовать габариты, маневрировать почти «вслепую» — как будто сидишь в маленькой машинке с обзором «щелью». И при этом они должны еще танцевать, взаимодействовать друг с другом и выполнять трюки.
Это серьезная задача, но я уверен, что наши актеры справятся — и сцена получится и сложной, и очень смешной, и зрелищной.
— Концертный зал «Москва» в «Острове Мечты» позиционируется как идеальная площадка для шоу. Как режиссеру вам важны его технические возможности (акустика L-Acoustics, большие экраны)? Повлияла ли архитектура зала на ваши режиссерские решения?
— Да, очень важны. Этот зал действительно помогает, а не ограничивает.
Во-первых, акустика . Музыка и голоса будут звучат чисто и мощно, без «каши». Для большого семейного шоу, где много песен, звуковых эффектов и разных персонажей, это важно .
Во-вторых, крупные экраны и современная мультимедия. Они позволяют работать с качественным видеоконтентом, создавать визуальные эффекты .В другом пространстве это пришлось бы сильно упрощать, а здесь — наоборот, можно размахнуться.
Плюс высота и техническое оснащение сцены позволят нам спокойно ставить воздушные трюки.
Если коротко: зал «Москва» не ограничивает нас, а наоборот — вдохновляет. Благодаря его возможностям мы сможем поставить шоу так, как задумывали изначально, без компромиссов.
— По сюжету, герои теряют память, и главное волшебство — в дружбе и доброте. Для вас это просто дань новогодней морали, или в этой истории есть более глубокий, может быть, даже взрослый, смысл?
— Память в нашем спектакле — это не про «забыли имя» или «потеряли вещь». Это про более взрослую тему: мы иногда теряем важное внутри себя, когда спешим, обижаемся, устаем. Теряем способность слышать друг друга, доверять, быть честными в чувствах.
Дети это переживают так же, как и взрослые — просто по-своему.
А доброта в спектакле — не «доброе слово ради галочки», а действие. Это то, что требует усилия, выбора, смелости. И дети это понимают прекрасно.
Так что да — история получается слоистой. Для детей это волшебство и приключение, для взрослых — напоминание о том, что иногда важно остановиться и вспомнить, что в нас светлого. И если шоу может дать такое ощущение хотя бы одному человеку — значит, оно работает честно.
— Вы сказали, что шоу рассчитано на самых маленьких, но и родители останутся под впечатлением. Что в «Истории игрушек» может стать открытием или тронуть сердце взрослого человека, который давно забыл, что такое верить в Деда Мороза?
— Знаете, взрослые часто приходят «просто ради ребенка», но уходят с другими глазами.
В «Истории игрушек» есть несколько вещей, которые работают именно на них.
Во-первых, сама тема памяти.
Мы все в какой-то момент забываем, какими были в детстве — что нас вдохновляло, что пугало, от чего мы светились. В шоу потеря памяти — это не только сюжетный ход, но и очень взрослый образ: как легко мы теряем что-то важное, пока живем в рутине. И когда герои заново находят себя — это откликается и в нас.
Андрей Крючков
Во-вторых, искренность эмоций.
Дети реагируют честно — топают, смеются, хлопают, помогают героям. И этот живой детский отклик очень часто пробивает взрослых. Когда вокруг тебя тысяча малышей искренне верят, что их хлопки спасают мир, — в какой-то момент ты тоже веришь, даже если не признаешься себе в этом.
И, конечно, тема дружбы и доброты звучит совсем не наивно.
Это не «красивые слова», а конкретные поступки персонажей, которые напоминают: мы становимся лучше именно рядом с другими людьми. Это то, что каждый взрослый понимает, но иногда забывает.
Так что «открытие» здесь очень простое: внутри нас никто не отменял ребенка. Он просто тихо сидит глубоко-глубоко. И когда сцена начинает жить, музыка звучит честно, а дети вокруг верят в чудо — этот ребенок просыпается.
И вот это ощущение — самое ценное, что взрослые уносят с собой.
— Продюсерский центр «Седьмая Радуга» создает новогодние шоу почти 30 лет. Как, по-вашему, изменились ожидания зрителей, и детей, и родителей, за эти годы? Стало ли сложнее их удивлять?
— Безусловно, ожидания очень выросли — и у детей, и у взрослых.
Дети сейчас смотрят огромное количество мультфильмов, привыкли к быстрому ритму, к яркой картинке, к сильным эмоциям. Они моментально понимают, где правда, а где попытка их «просто развлечь». Поэтому удивлять их стало сложнее — но и интереснее.
Родители тоже меняются.
Если раньше новогоднее шоу для них было «праздником для ребенка», то сейчас они хотят получить впечатление и для себя. Им важна и история, и качество музыки, и уровень исполнения, и визуальная мощность. Они ждут не утренник, а полноценный спектакль — с идеей, с глубиной, с настоящими эмоциями.
И вот здесь самое интересное: несмотря на высокие ожидания, удивить все еще можно. Но это уже не про один яркий фокус или один большой спецэффект. Это про честность, масштаб, технологии, про ощущение, что ты сделал шоу по-настоящему, а не «как принято».
Когда на сцене живое чувство, сильная история, когда есть юмор, музыка, энергия зала и настоящая магия — зрители реагируют. И дети, и родители. Потому что хорошая сказка — это не возраст, это состояние.
Так что да, требования выросли, но это делает нас только сильнее: приходится держать планку выше, чем когда-либо. И это, честно говоря, правильный вызов.
— Завершите, пожалуйста, фразу: «После моего шоу зритель выйдет из зала с ощущением…». Что самое главное вы хотите им подарить?
— …с ощущением, что чудо — это не что-то далекое, а то, что рождается внутри нас, когда мы вместе.
Я хочу, чтобы и дети, и взрослые вышли из зала чуть светлее, чем вошли. Чтобы у них появилось чувство тепла, доверия, какой-то тихой радости — то самое состояние, которое бывает только в детстве и которое мы, взрослые, так часто теряем.
Если зритель выйдет с улыбкой, с легкостью, с желанием обнять своих близких — значит, все получилось. Потому что главное, что я хочу им подарить, — это маленькое, но настоящее чувство волшебства, которое остается с человеком надолго.
