В последние годы российский геймдев переживает кризис: к этому привели как проблемы мировой игровой индустрии в целом, так и отмена русской культуры в частности. При этом отечественные разработчики продолжают трудится над крупными тайтлами, и те порой приобретают мировую известность. Эксперт по видеоиграм бывший главред журнала «Игромания» Александр Кузьменко высказал NEWS.ru свое мнение относительно того, как сегодня обстоят дела в российской игровой индустрии.
Игра — это не стыдно
— Игры в России до сих пор немного сакрализованны. Считается, особенно у старшего поколения, что это стыдное занятие. Смотреть сериальчики, сидя на диване, не стыдно, а играть в компьютер — стыдно. Высокомерное отношение к видеоиграм связано с особенностями русского языка. У нас игры равны игрушкам. А в игрушки кто играет? Дети. Но это абсолютно не так — 80% компьютерных игр предназначены для взрослых.
Небольшой объем российского игрового рынка может быть обусловлен в том числе этим. А в последние годы на Россию наложились еще два фактора. Первый заключается в том, что год назад индустрия в целом впервые с 1985 года показала «отрицательный рост». Этому поспособствовало и отсутствие новых консолей, и отсутствие каких-либо хитовых проектов.
Второй фактор — он связан с известными событиями февраля прошлого года, когда весь игровой рынок частично стал нам недоступен. Стало просто затруднительно играть, поэтому люди зачастую бросали это хобби и переходили на какое-то другое.
При этом сейчас очень сложно посчитать показатели российского рынка, потому что он на 80% перешел в так называемый серый сектор. Люди покупают игры не в официальных магазинах, а у перекупщиков, заказывают их с AliExpress или привозят из Казахстана.
Проблемы культуры отмены
— С прошлого года в России наблюдается еще и следующая тенденция. Многие игровые компании были вынуждены передислоцироваться: кто побогаче — на Кипр, кто победнее — в Грузию, Сербию, Армению. Это связано с культурой отмены всего русского.
Раньше мы говорили, что спорт — вне политики, игры — вне политики, фильмы — вне политики. Но нет. За последние два года выяснилось, что все это в политике. Поэтому многие компании больше не позиционируют себя как российские: даже создатели Atomic Heart называют себя «международной компанией», хотя она на 90% состоит из москвичей.
Российская игровая индустрия занимает только 3% от мировой, поэтому студии стараются делать игры, которые стали бы популярны за рубежом.
А игры мы делать умеем. Можно вспомнить прекрасную прошлогоднюю игру Black Book, которая создана по финно-угорским мифам и сказаниям. Это оригинальная штука, которая внезапно выстрелила во всем мире.
Тот же Atomic Heart сделал нечто невероятное. Он впервые со времен перестройки продвинул бренд всего советского: красные звезды, полотнища с Ильичом и так далее. Успех игре принесли, с одной стороны, ее экзотичность, а с другой — тот факт, что она очень не стыдно сделана, на мировом уровне. Это сработало.
Однако в России подобных примеров — единицы. Мы всегда пытались сделать, что называется, русский Fallout. У нас не получилось. Виноваты либо отсутствие опыта, либо наша модель управления. В российских игровых студиях зачастую процветает полный хаос, эдакая неуправляемая демократия, где каждый сам себе художник.
А производство игр — это как производство кино. Процесс творческий, но очень-очень строгий: должны быть четкие дедлайны, четкие сроки, четкое распределение обязанностей. Мы очень много чего можем накреативить, но, к сожалению, на организацию процесса мы не способны. Это наша беда.
Нужны деньги
— Кроме того, отечественному геймдеву действительно не хватает финансирования. У нас почему-то считается, что если ты взял денег у государства, то это плохо. А, например, та же французская студия Ubisoft не стесняется пойти в мэрию Парижа и взять у них несколько миллионов евро, чтобы следующий Assassin’s Creed сделать про Париж.
90% видеоигр в России делаются на собственные деньги. Доходит до того, что владельцы студий продают свои дорогие автомобили, а параллельно занимаются каким-то другим бизнесом. Дело в том, что они душой любят игры, поэтому готовы вложиться в крупную разработку.
Существуют, конечно, высокотехнологичные корпорации, например та же VK, которая не боится выделить условные $10 млн на какой-нибудь экспериментальный проект. Но это скорее исключение из правил.
Играм надо учить
— Кадров у нас тоже не хватает. В России есть хорошие программисты, есть отличные художники. Но в каком российском вузе учат геймдизайнеров, левел-дизайнеров или продюсеров видеоигр? Ни в каком. Есть единичные случаи, когда читают какие-то курсы, лекции, но все это — исключения из правил, налаженной системы нет.
Если мы хотим учить киношников — у нас есть ВГИК, Институт кино и много других прекрасных заведений. Для видеоигр — несмотря на то что индустрии уже 30 лет — до сих пор ничего не появилось. В этой индустрии все самоучки.
Хороших российских игр можно найти достаточно много, если по сусекам поскрести. Но пока нельзя сказать, что мы курочка, которая несет золотые яйца. С мировыми хитами у нас все-таки туговато.
И тем не менее думаю, что, как и в любой другой кризисной ситуации, россияне отреагируют на текущую стагнацию в геймдеве очень просто — от любой сложности мы крепчаем. Я полон оптимизма.
Раз у нас осталась игровая разработка, раз кто-то дает на это деньги — хоть индустрия и развивается не так бурно, как еще пару лет назад, — то все в конце концов будет классно. У нас есть хорошие головы, работящие руки — у нас есть все для успеха.
Читайте также:
Не только Atomic Heart: какими будут «наша Sims» и российский геймдев
Какие персонажи «Союзмультфильма» станут героями новых детских игр