Ежегодная пресс-конференция российского президента Владимира Путина, сделавшего ряд новых громких заявлений по вопросам международной безопасности, расширения НАТО на восток и угрозы большой войны на Украине продолжила бурное обсуждение этой воистину необъятной темы на финише 2021 года.
Точкой отсчёта возобновившегося большого диалога России и Запада стали обнародованные 17 декабря МИД РФ проекты сразу двух документов — Договора между Россией и США о гарантиях безопасности и Соглашения о мерах обеспечения безопасности РФ и государств — членов НАТО.
Прошедшая после этого неделя стала «семью днями, которые потрясли мир». В то время как Владимир Путин и представители высшего руководства России — главы МИД и Минобороны Сергей Лавров и Сергей Шойгу продолжают делать одно заявление за другим, накануне пресс-конференции российского президента перечислив озабоченности и запросные позиции Москвы на ежегодном расширенном заседании коллегии Министерства обороны, не молчит и другая сторона.
Администрация США и евро-атлантические союзники реагируют на предложения Москвы активно, но весьма уклончиво, демонстрируя технику дипломатического лавирования и, по сути, не говорят ни да ни нет. Вернее, они говорят да, которое в итоге может обернуться вежливым нет. Дескать, мы-то были готовы к диалогу, но это Россия, как всегда, захотела слишком многого и своими радикальными требованиями вроде предложения юридически закрепить отказ от приёма в НАТО «государств, ранее входивших в Союз Советских Социалистических Республик», а также запретить США развивать с этими странами «двустороннее военное сотрудничество», загнала ситуацию в тупик. Поскольку, где это видано, чтобы Москва лишала США и НАТО права решать, кого принимать в Североатлантический альянс, а кого — нет.
Критики российского предложения, а их предостаточно и в Вашингтоне, и в Брюссел, определяют его дипломатическим термином non-starter (заведомо неприемлемая позиция, которая не может служить отправной точкой переговоров).
Так называемая новая Европа — шумная дипломатическая галёрка коллективного Запада, в предбаннике которого топчется Украина, и вовсе негодует: опять Москва прибегает к шантажу и угрозам. Чего ещё можно было ждать России Путина и от «русского медведя»!
Но российская сторона ведёт свою линию и настаивает, что мяч находится на стороне западных, так сказать, партнёров.
Об этом Владимир Путин подробно говорил в ходе своей пресс-конференции, а до этого — на расширенном заседании коллегии Министерства обороны.
В последние дни он вспоминал и про пять волн расширения НАТО на восток, и про невыполнение западными партнёрами устных обещаний России, и про взаимодействие с США по вопросам стратегической безопасности в 90-е годы, которое стало улицей с односторонним движением, когда на российских объектах сидели американцы (но не наоборот), и про многое другое.
В целом можно сказать, что у Москвы не просто накопилось много вопросов — по состоянию на сегодняшний день в своей совокупности они составляют некую критическую массу претензий.
В связи с этим в отношениях России с США и Западом сегодня возникает некая стратегическая развилка: либо оперативное хирургическое вмешательство для того, чтобы удалить разрастающуюся и грозящую метастазами опухоль безопасности и добиться деэскалации.
Либо реализация другой модели обеспечения безопасности, основанной не на балансе уступок, а на балансе страха — уравновешивающих друг друга чашах угроз и контругроз.
Возникает вопрос: что дальше и кто моргнёт первым?
В русском языке есть идиома — «последнее китайское предупреждение». Его используют, чтобы описать высказываемую одной стороной угрозу, за которой при этом не последует никаких действий. Термин возник в середине прошлого века во время обострения американо-китайских отношений из-за Тайваня.
Своё первое «последнее предупреждение» Вашингтону Китай сделал ещё в 1958 году, и спустя всего несколько лет список «последних китайских предупреждений», регулярно озвучиваемых Пекином, составлял уже несколько сотен.
Однако несмотря на то что в дипломатической практике и внешнеполитическом инструментарии и рефлексах «больше чем союзников» Москвы и Пекина есть много общего и в их действиях в отношениях с Западом можно найти массу перекличек, подтверждением чего стал и последний саммит Владимира Путина и Си Цзиньпина 15 декабря, сегодня необходимо понять главное: последнее российское предупреждение — это не аналог «последнего китайского предупреждения».
Это его противоположность, и брать его в кавычки неуместно. Предупреждая Запад, Москва не блефует, и заявления о возможности создания «контругроз», а также требование решать вопрос в кратчайшие сроки, а не в ходе бессрочного вялотекущего переговорного процесса — это не блеф, не пустой звук.
Почему?
Беспрецедентная дипломатическая активность Москвы под занавес года вызвана осознанием того, что для предотвращения ситуации, которая вывела бы противостояние с США и Западом на качественно иной уровень, остаётся совсем немного времени.
Угроза военной провокации на востоке Украины нарастет, добавим к этому, что Верховная рада недавно приняла закон о военных учениях в 2022 году, которые станут катализатором освоения Альянсом украинской территории.
Но и это ещё не всё. Внутри НАТО вот-вот может быть нарушена система сдержек и противовесов, до последнего времени удерживавшая Альянс от того, чтобы перевести решение вопроса о членстве Украины в практическую плоскость.
Уход канцлера Германии Ангелы Меркель, сдержанно относившейся к идее приёма Киева в НАТО, предстоящие президентские выборы во Франции, выборы в Конгресс США и другие события могут привести к тому, что уже в будущем году Киев получит так называемый ПДЧ. Это станет точкой невозврата на пути вступления страны в Североатлантический альянс.
Но допустить этого Москва никак не может.
Поэтому она делает Западу последнее российское предупреждение, которое не следует брать в кавычки.