Для России и мира Александр Солженицын всегда был гораздо больше, чем просто писатель. Мыслитель, философ, ярый общественный деятель, диссидент, лауреат Нобелевской премии. О его отношениях с советской властью написано чуть ли не больше книг и статей, чем создал сам Солженицын. И разговоры о личности писателя не утихают. Ровно 25 лет назад, вскоре после реабилитации Александра Исаевича и возвращения на родину в России появилась его литературная премия, призванная отмечать писателей за «сохранение и бережное развитие традиций отечественной литературы». К юбилейной дате NEWS.ru рассказывает об одном из самых крупных писателей современности, отношение россиян к которому остается сложным по сей день.
Убежденный коммунист и 27-летний арестант
С 27 лет будущий великий писатель, под именем которого прошел 2018 год в России, проводил жизнь в лагерях. Коммунисты ненавидели его за антисоветские высказывания, либералы и некоторые демократы считали чуть ли не фашистом и антисемитом. Первоначально советская власть поддерживала неравнодушного к общественной жизни литератора — и она же проводила обыски в его квартире, сжигала напечатанные издания, а в итоге выслала из страны. Но и в изгнании Солженицын не вписался в западную модель: критиковал недостатки американской политики, открыто полемизировал с европейской прессой. Пройдет еще много лет, прежде чем Александра Исаевича назовут гением слова и патриотом России, но и в нынешние дни отношение к писателю едва ли можно назвать однозначным.
Трудно найти второго литератора, чья жизнь и творчество в той же степени переплетались с политикой и общественными проблемами. Несмотря на популярное мнение, что Александр Солженицын чуть ли не с детства был убежденным антисоветчиком, это не соответствует действительности. В юности он был убежденным коммунистом, свято чтившим заветы марксизма. Но последующее взросление и два года на фронте, за которые Солженицына наградили орденом Отечественной войны II степени и орденом Красной Звезды, сильно поменяли его представление о жизни.
Несмотря на запрет вести дневниковые записи на фронте, Солженицын активно писал для себя и товарищу Николаю Виткевичу. В письмах сравнивал сталинские порядки с крепостным правом и говорил об искажении «ленинизма». Эти неосторожные высказывания (вся военная корреспонденция читалась органами правопорядка) закончились для него восьмилетним сроком, два с половиной из которого он провел в исправительно-трудовых лагерях.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Образованность Солженицына привела его в так называемые шарашки, куда свозили интеллектуальных осуждённых для работы над новинками техники. Распорядок дня там был мягче лагерного, питание лучше, физический труд заменял интеллектуальный, а находились «шарашки» не в тайге и трудных для жизни условиях, а в крупных городах. Но при этом осужденные были в заключении, хоть и более мягком в сравнении с настоящими лагерями.
Временное помилование и спасение Ростроповичем
Во время лагерных лет Солженицын задумал автобиографическую поэму «Дороженька», повесть «Люби революцию», роман «В круге первом» и знаменитый рассказ «Один день Ивана Денисовича» о своих поздних годах заключения в лагерях. Освободился писатель за несколько недель до смерти Иосифа Сталина. Но вернуться в европейскую часть страны не мог из-за определенной ему вечной ссылки в одном из сёл Южного Казахстана.
Но километры, разделяющие правящую власть и мыслящего писателя, не могли удержать рвение Солженицына. Он не писал сочинения в стол, а строчил письма в Москву: в Генеральную прокуратуру, Жукову, Хрущеву. В итоге литератора реабилитировали и какое-то время даже проявляли правительственную благосклонность его воззрениям. Но длилось это недолго.
Через целую цепочку знакомых он передал в журнал «Новый мир» рукопись «Одного дня Ивана Денисовича», описывающую обычный день заключенного. Текст прочел Никита Хрущев. Сочинение произвело на него такое впечатление, что он распорядился распечатать два десятка экземпляров для чтения высшей номенклатуре.
Произошла почти голливудская история. Никому не известный начинающий писатель с лагерным прошлым в один миг превратился в литературную звезду. Его моментально приняли в Союз писателей, рассказ несколько раз перепечатывали крупными тиражами и перевели в разных странах мира. Так начинающий Солженицын стал не просто советской, а мировой литературной знаменитостью.
Но уход Хрущева на пенсию в 1964 году изменил отношение власти к писателю. Он стал не просто ненужным, но и неудобным. А неуемное желание Солженицына высказываться только усугубляло ситуацию.
В годы фактического запрета (а они наступили очень-очень быстро, последняя строчка Солженицына в советской печати была напечатана в 1966-м) его тексты, невзирая на реальную опасность ареста и посадки, переписывали от руки, печатали на машинках, переснимали на фотопленку, сделанные «книжки» ходили по рукам и зачитывались до дыр, — говорит заведующая отделом по изучению наследия Александра Солженицына Дома русского зарубежья Галина Тюрина.
В 1967 году на открытии съезда Союза писателей Солженицын выступил с речью о вреде цензуры. Его слова многим не понравились. И с этого момента началась открытая и беспощадная борьба писателя с советской властью. Официальная пресса клеймила литератора, КГБ перевернул квартиру в поисках рукописей, многие писатели участвовали в обвинении Солженицына в измене родине, как итог — исключение из Союза писателей.
Тогда Солженицына спас известный виолончелист Мстислав Ростропович, который поселил его на своей даче в Жуковке, где писатель вместе с двумя бывшими заключенными активно работал над «Архипелагом ГУЛАГ».
Нобелевский лауреат, не принятый Западом
А когда Солженицыну присудили Нобелевскую премию по литературе, имевшую политический подтекст, советское правительство оказалось на распутье: тут бы и отправить неугодного снова в лагерь, но все же сажать нобелевских лауреатов «за политику» не решались ни Сталин, ни Гитлер, не говоря уже о Хрущёве.
А в народе поговаривали, что у Ростроповича нобелевский лауреат «дворником служит, чтобы за тунеядство в Союзе не сесть».
Историческое мышление для Солженицына было необходимостью. Ведь он считал, что все наши сегодняшние беды имеют свои причины в прошлом. И без знания — ясного, честного, незамутненного, неискаженного — нам невозможно понять себя сегодняшних. Понять и предотвратить новые ошибки. К сожалению, мы редко делаем это вовремя. Чаще уже задним умом признаем, что опять не вынесли из пройденного нужного урока, — говорит Тюрина.
Такие «уроки нравственности и государственности» писатель старался преподавать не только в собственных литературных произведениях, но и во время публичных выступлений как в России, так и за рубежом. По словам Галины Тюриной, лекция писателя в Гарварде, которую он прочитал в 1978 году, до сих пор занимает второе по популярности место у студентов университета за всё время подобной практики (первое место — у Дж.К. Роулинг, третье — у Стива Джобса).
Свобода разрушительная, свобода безответственная получила самые широкие просторы. Общество оказалось слабо защищено от бездны человеческого падения, например, от злоупотребления свободой для морального насилия над юношеством вроде фильмов с порнографией, преступностью или бесовщиной: все они попали в область свободы и теоретически уравновешиваются свободой юношества их не воспринимать, — говорил писатель в Гарвардской речи.
Но на Западе Солженицыну тоже не нашлось места. По словам Тюриной, «он разочаровал многих, поскольку отказался вести какую-либо деятельность и даже высказываться против своей родной страны».
Он считал это аморальным. «Я достаточно говорил на Родине, теперь помолчу», — ответил писатель журналистам в доме Генриха Белля, приютившего его после высылки. Тем не менее, будучи от природы сильно заряженным социально, на Западе Солженицын стал говорить о проблемах тамошней жизни: о крушении гуманизма, проблеме самоограничения. Многие были этим уязвлены, — объясняет она.
Александр Солженицын пробыл в изгнании 16 лет. И только перестройка вернула его на родину в 1994 году.
Проехав поездом с востока на запад, писатель спустя два месяца добрался до Москвы и сразу выступил в Госдуме. Потрясённый тяжёлыми последствиями реформ в России, Солженицын раскритиковал их прямо с думской трибуны, чем вызвал аплодисменты его давних идеологических врагов — коммунистов.
Солженицын и Путин
Одним из самых известных почитателей Солженицына в современной России стал президент Владимир Путин. Лидер страны наградил писателя Государственной премией и лично приезжал к нему домой. А вскоре после смерти отзывался о нем как об «органичном и убежденном государственнике».
Он мог выступать против существующего режима, быть несогласным с властью, но государство было для него константой, — говорил Путин.
Исследователи жизни и творчества писателя не берут на себя смелость предполагать, как писатель оценивал бы сейчас действия президента России, и предлагают поклонникам творчества Солженицына самим строить предположения, основываясь на его текстах и интервью.
В одном из последних (за год до смерти) интервью, которое Александр Исаевич дал немецкой газете Der Spiegel, он в целом положительно оценивал на тот момент семилетнее правление Владимира Путина.
Путину досталась по наследству страна разграбленная и сшибленная с ног, с деморализованным и обнищавшим большинством народа. И он принялся за возможное — заметим, постепенное, медленное, — восстановление её. Эти усилия не сразу были замечены и тем более оценены, — говорил Солженицын.
А на вопрос немецкого корреспондента о том, не было ли у писателя противоречия в том, чтобы получать Госпремию из рук бывшего главы Федеральной службы безопасности, предшественницей которой был травивший его КГБ, Солженицын ответил: «Принимая награду, я выразил надежду, что горький российский опыт, изучению и описанию которого я отдал всю жизнь, предупредит нас от новых губительных срывов. Владимир Путин — да, был офицером спецслужб, но он не был ни следователем КГБ, ни начальником лагеря в ГУЛАГе».
Александр Солженицын умер 3 августа 2008 года. Взгляды гражданина писателя до конца не вписывались ни в одну из идеологических систем, господствовавших в течение его почти 90-летней жизни. Он пережил много драм, начиная с Великой Отечественной войны и заканчивая разочарованием от реформ постсоветских демократов. Трудно представить, какой была бы реакция философа на события в современной России. Одно можно сказать наверняка: Александр Солженицын точно бы не остался за бортом этой лодки.