До юридического присоединения территорий ДНР и ЛНР к России остается один шаг: после одобрения от Конституционного суда, Совфеда и Госдумы договоры о присоединении должен окончательно заверить президент РФ Владимир Путин. Однако пока этого не произошло, в республиках продолжает действовать собственная система правосудия. Активно возбуждаются дела на солдат ВСУ. Их судят, несмотря на протесты ООН и международных организаций. Однако решения, вынесенные судами, еще не гарантируют их исполнения: военнопленных зачастую обменивают на украинских солдат. Как это происходит — в материале NEWS.ru.
4 октября, в день, когда Совет Федерации одобрил присоединение к России четырех субъектов, в Донецкой Народной Республике в суд передали очередное дело в отношении украинских военнослужащих. Донецкая прокуратура обвиняет 18 членов батальона «Айдар» в попытке захвата власти и изменения конституционного строя. По данным ведомства, они действовали на территории Донецкой области, подконтрольной Украине. По местным законам им грозит смертная казнь.
«Айдар» в ДНР признан террористической организацией. Однако в России такого статуса у него нет: фактически это добровольческий батальон в составе сухопутных войск ВСУ, а его члены по российскому законодательству — украинские солдаты, но не участники террористического сообщества (одно из обвинений, предъявленных прокуратурой ДНР).
В ДНР и ЛНР украинских военнопленных обвиняют и судят далеко не в первый раз. Самым обсуждаемым из таких дел стал суд над украинскими военными, оборонявшими мариупольский завод «Азовсталь». Эти военные были членами полка «Азов» — он и в России с сентября признан террористической организацией. Однако в этом процессе возник другой конфликт с российским законодательством: наличие в ЛНР и ДНР смертной казни.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Уже в июле суд ДНР приговорил к казни троих иностранцев — марокканца Брагима Саадуна и британцев Шона Пиннера и Эйдена Эслина. Их признали виновными в наемничестве и насильственном захвате или удержании власти. Они заключили контракт с украинской армией до февраля, служили в 36-й бригаде морской пехоты ВСУ в Мариуполе и добровольно сложили оружие.
Затем в Донецке к смертной казни приговорили еще пятерых иностранцев, служивших в ВСУ: шведа Матиаса Густавссона, хорвата Векослава Пребега и британцев Джона Хардинга, Энрю Хилла и Дилана Хили. В начале сентября прокуратура ДНР передала в суд дела в отношении еще 24 членов «Азова». Им тоже грозит смертная казнь.
В то же время в российском законодательстве действует мораторий на эту меру наказания.
Уже в момент вынесения смертных приговоров эксперты и политики из России сомневались, что они будут исполнены. После объявления о присоединении к РФ в российском МИД и вовсе заявили, что ДНР откажется от высшей меры.
Решать эту коллизию в итоге не пришлось, потому что 22 сентября Москва и Киев обменялись военнопленными: РФ передала 215 украинских военных, включая бойцов «Азова», а взамен получила 55 российских солдат и украинского политика Виктора Медведчука. Известно, что крестным отцом его дочери является Владимир Путин. В рамках этого же обмена из России в Саудовскую Аравию и Турцию были отправлены воевавшие на стороне ВСУ иностранцы, некоторые из которых уже были осуждены в ДНР на казнь.
Все лето прокуратура ДНР публиковала пресс-релизы о передаче в местный суд дел в отношении украинских военных. Всем предъявлялись обвинения, предусматривающие наказание в виде смертной казни. Например, в начале августа ведомство отчитывалось о передаче в суд дела в отношении военнослужащего 501-го отдельного батальона морской пехоты ВСУ Антона Байдракова. Также вынести приговор планируется девятерым солдатам, входящим в группу «Медведи» — в российских СМИ и релизах властей ДНР она называется «Медведи SS».
Об аналогичных судах в ЛНР публично ничего не известно. Единственный громкий случай на этой территории — приговор бывшему сотруднику ОБСЕ Дмитрию Шабанову. Вскоре после ввода российских войск на территорию Украины в ЛНР запретили работу мониторинговой миссии ОБСЕ, которая действовала на затронутых военными действиями украинских территориях с 2014 года. После этого Шабанова обвинили в передаче сведений ЦРУ и приговорили к 13 годам лишения свободы. Суды же над военнопленными, как правило, проходят именно в Донецке, а представители Луганска лишь внимательно следят за ними.
Сами по себе суды над военнопленными вызывают протесты международных организаций. Представительница Управления ООН по правам человека Равина Шамдасани в июне говорила, что такие процессы нарушают права человека.
С 2015 года мы не раз наблюдали, как в ходе «отправления правосудия» в этих самопровозглашенных республиках пренебрегали гарантиями, которые являются важной составляющей справедливого суда: публичными слушаниями, независимостью и беспристрастностью суда, а также правом непринуждения к показаниям, — сказала она.
Такой же позиции придерживаются в Amnesty International. Директор организации по Восточной Европе и Центральной Азии Мари Стразерс в конце августа называла попытки судить украинских военных незаконными и неприемлемыми, а также отмечала, что, согласно Женевским конвенциям, военнопленные защищены от судебного преследования за участие в военных действиях.
Однако в России не считают пленных украинских солдат комбатантами. Представитель Минобороны РФ Игорь Конашенков говорил, ссылаясь на международное гуманитарное право, что «иностранные наемники не являются комбатантами и лучшее, что их ждет в случае захвата живыми, — судебный процесс и максимальные сроки тюремного заключения». Что касается военнослужащих с украинским гражданством, то прокуратура ДНР в своих релизах пишет, что обвинения касаются преступлений, «не связанных с несением военной службы».