После великой победы на Куликовом поле, одержанной московским князем Дмитрием Донским над войском Золотой орды, русские княжества уверенно встали на путь объединения в единое централизованное государство. Объединение поддерживали и простой люд, который спасался от постоянных междоусобиц князей, и боярская элита — ведь служить московским князьям было выгодно и престижно, и Православная церковь, которая в сильном государстве сама становилась сильнее. Сопротивлялся лишь Великий Новгород. 24 июля 1471 года случилось событие, которое стало развязкой драмы — долгой борьбы за независимость. Был казнен Дмитрий Борецкий, последний великий посадник Новгорода.
С объединением русских земель вокруг Москвы, которое самыми быстрыми темпами шло на протяжении всего XV века, соглашались далеко не все. Великие княжества Тверское и Рязанское изо всех сил держались за свою вольность и равный Москве статус, хотя заметно уступали ей в военной силе и экономике. Ещё большую строптивость демонстрировал Господин Великий Новгород — огромное государство на севере России.
Границы Новгородской земли простирались от Эстляндии на западе до Урала на востоке и от Торжка на юге до Кольского полуострова на севере. Это было самое большое и самое богатое русское государство, но при этом имеющее очень низкую плотность населения и полностью зависящее от поставок провизии с юга. На северных землях собирали очень маленький урожай, и поэтому новгородцы предпочитали заниматься торговлей, ремеслом и охотой на пушного зверя.
Новгород между Русью и Литвой
Такое государство в силу сложности своей экономики, ее зависимости от торговых партнеров с юга, поставляющих провизию, и торговых партнеров с запада, закупающих новгородские товары, не могло быть стабильным. И действительно, на протяжении всего XV столетия Новгород сотрясали кризисы, не прекращалась ожесточённая политическая борьба.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Особенностью государственного устройства Новгородской республики было то, что она управлялась не князем, как все остальные русские земли, а народным собранием — вечем и советом господ, который был чем-то вроде правительства. Князь же занимал в Новгороде должность главнокомандующего армией, хотя и в этом его власть была ограничена полномочиями посадника, который собирал городское ополчение и командовал им.
Поэтому Новгород не мог не оказаться предметом особого интереса всех наиболее могущественных князей Руси, которые стремились получить титул князя Новгородского, что вместе с обязанностью защищать республику приносили князю немалую прибыль. Начиная с Дмитрия Донского новгородскими князьями становились или великие князья московские, или (гораздо реже) ставленники Литвы — давнего конкурента Москвы за право объединить русские земли в единую державу.
Русский историк Виктор Бернадский очень хорошо описывал эту ситуацию:
Москва и Литва уделяли чрезвычайно большое внимание Новгороду. Иногда они выступали в Новгороде «с единого». Так, в 1397 году Василий Дмитриевич [великий князь Московский] и Витовт [великий князь Литовский] сообща прислали послов в Новгород и потребовали от новгородцев разорвать союз с [Ливонским] орденом. Но чаще Москва и Литва выступали в Новгороде как соперники, стремившиеся каждый к подчинению Новгорода своей власти. В Новгородской земле резко столкнулись политические влияния Москвы и Литвы. Но Великий Новгород был ещё настолько силен, что в соперничестве между Литвой и Москвой он выступал не только как объект их притязаний, но и как деятельный участник политической борьбы эпохи, проводивший свою политическую линию и пытавшийся сохранить в новых условиях свою прежнюю самостоятельность.
Иван III — объединитель Руси
Фактически это означало, что для сохранения своей независимости Новгород должен был умело лавировать между Москвой и Литвой (позднее Польшей). Играя на их противоречиях, стравливая два соседних государства в надежде, что у них, занятых борьбой между собою, никогда не дойдут руки до Новгорода. Долгое время именно так и было.
Особенно мешало Московскому княжеству то, что с 1425 по 1453 год там шла долгая и очень тяжелая междоусобная война между двумя линиями наследников Дмитрия Донского — московской и звенигородской. Но в итоге победили князья московские.
В 1462 году великим князем московским стал Иван III — создатель русского национального централизованного государства, принявший гордый титул «Государь всея Руси». Иван III начал медленно, но верно собирать воедино все те остатки удельных княжеств, что еще сохранили независимость.
В 1463 году ярославского князя заставили продать права на свой удел, после чего туда был отправлен московский наместник. В 1472 году к Москве, после того как умер дмитровский удельный князь Юрий, брат Ивана III, присоединили Дмитров. В 1474 году ростовских князей Владимира и Ивана, совместно правивших княжеством, под давлением московского воинства заставили продать свой удел великому князю.
Вообще Иван III очень любил действовать так: дожидался смерти удельных князей и затем забирал их княжества, не отдавая удел наследникам. Это было долго, но надежно — ведь никто не решался спорить с великим князем. Так в 1481 году была присоединена Вологда, а в 1486 году Белозерский удел.
После кратковременного конфликта с Тверью, в 1484 году тверской великий князь признал себя вассалом Ивана III. Уже в следующем году Иван III узнал, что князь Михаил Тверской ведет переписку с Литвой, обвинил его в измене и объявил войну. Михаил бежал, а Тверь тоже стала частью Московского княжества. К концу правления Ивана III независимость сохраняли лишь Псков и Рязань.
Но главным объектом интересов московского князя был, конечно же, богатый торговый Новгород. Это было особенно важной задачей, потому что выбор был очень прост — несмотря на своё могущество и военную силу, Новгородская земля должна была достаться или Москве, усилив тем самым русское государство, или Польше и оказаться объектом католической экспансии, ополячивания знати и простого народа.
Все территории, что захватывались Польшей и Литвой, отрывались от Руси не только политически, но и в культуре, в языке, в Церкви (переходя в подчинение литовской митрополии). Потерять Новгород было слишком тяжелым ударом для русского государства, и Иван III — государственник и патриот, никак не мог допустить такого исхода.
Последние попытки сохранить независимость
Иван III с самого начала своего правления носил титул князя новгородского, но это не делало его полноправным хозяином Новгорода. Ведь начиная со времен Ярослава Мудрого новгородцы имели вольность в выборе князей. Так что при желании Господин Великий Новгород мог сказать своему князю «не хотим тебя» и позвать княжить другого.
Однако к 1470-м годам в Новгороде уже сложилась влиятельная промосковская партия. Она состояла из той части боярства и купечества, которая понимала, что попытки упрямо держаться за независимость не приведут ни к чему хорошему и только поссорят Новгород с Москвой.
Новгород опирался на торговый капитал и поступления от обложенных данью финно-угорских племен. Москва же была сильна многочисленным крестьянством, которое позволяло содержать большое войско, сформированное из «княжеских людей», будущих дворян, которым за службу выдавали поместья.
Другой проблемой Новгорода был неравноправный статус в отношениях с Ганзой — союзом немецких торговых городов, который выступал монополистом в торговле на Балтике. Новгород не входил в Ганзу как полноправный член, а лишь заключал с ней договоры и присылал послов на проводимые союзные собрания.
Вся зарубежная торговля велась новгородцами только через немецкий двор. Если когда-то новгородские купцы сами плавали за море, то теперь самая выгодная часть бизнеса досталась немцам.
И наконец, республике мешал ее олигархический характер. К XV веку все давно забыли о былых свободах. Всем в городе заправлял узкий круг боярства, которые являлись не только крупнейшими землевладельцами, но и инвесторами в торговые предприятия Новгорода. Должность посадника фактически узурпировали несколько самых влиятельных боярских семей. К тому времени посадников в Новгороде было шесть человек, их выбирали из числа самых знатных и богатых бояр. Затем они между собой выбирали старшего посадника, который и осуществлял управление городом, в то время как остальные считались его советниками.
Спор из-за архиепископа и тайный договор
Все эти проблемы постепенно подтачивали силы республики, в то время как мощь Москвы непрерывно росла. Наконец давно тлевший конфликт вспыхнул в 1471 году. Поводом стал вопрос, кто будет назначать новгородского архиепископа.
Большая часть городского боярства во главе со вдовой прежнего посадника Марфой Борецкой выступала против подчинения Москве. Вокруг Борецкой, судя по дошедшим до нашего времени сведениям, обладавшей выдающимися организационными способностями, сплотились все те, кто считал, что независимость Новгорода стоит даже того, чтобы уйти «из Руси под короля польского». Они собирались обратиться за помощью к Казимиру IV, королю польскому и великому князю литовскому, не без оснований рассчитывая, что власть далеких Кракова и Вильны будет слабее, чем управление из близкой Москвы.
После смерти в ноябре 1470 года сторонника сближения с Москвой архиепископа Ионы возникла проблема: где должен получить посвящение в сан его преемник — в Киеве, находившемся под властью Литвы, или в Москве. И там и там имелись православные митрополиты, поэтому главную роль в принятии решения играла не вера, а политика.
Сторонники независимости говорили, что надо получить епископа из Литвы, а сторонники русского единства выступали за Москву. Новгородское правительство попыталось затеять сложную интригу. Бояре отправили посольство в Москву с уверениями в верности, и одновременно из Литвы был вызван князь Михаил Олелькович из рода Гедиминовичей, но православный.
Это смягчило опасения новгородцев, что вдруг скоро придут поляки и начнут всех крестить в католичество. Приглашение было согласовано с королем Казимиром IV, рассчитывавшим упрочить своё влияние в Новгороде и помешать Ивану III. Власть в городе перешла в руки боярского клана Борецких и их сторонников, а старшим посадником был избран Дмитрий Борецкий, который возглавил новгородское войско.
Новый князь пробыл в Новгороде всего четыре месяца, а затем начались переговоры с самим Казимиром, завершившиеся подписанием договорной грамоты. Согласно этому документу, новгородская земля переходила под власть короля Польши, но на особых условиях.
Договором запрещалось ставить в новгородской земле «римские церкви». Наместник короля должен был быть православным. Специально оговаривалось право новгородцев выбирать архиепископа и утверждать его хоть в Москве, хоть в Литве.
Условия были довольно выгодными, но возникает вопрос, как долго поляки стали бы их соблюдать. Скорее всего, получив власть над Новгородом, поляки рано или поздно заставили бы его проводить ту же политику, что в Литве, которая была вовлечена в польско-литовские унии, гораздо раньше. Поэтому в Москве и в остальной Руси такую сделку считали настоящим предательством, а новгородские власти старались держать договор в строжайшей тайне.
Меж тем продолжалась и борьба за епископа. Чтобы не доводить дело до прямого столкновения политических партий, его избрали не голосованием, а жребием, который указал на простого протодиакона Феофила. Другой кандидат — Пимен, явный враг Москвы, которого продвигала партия Борецких — проиграл.
Однако это не означало, что на архиепископской кафедре оказался убежденный сторонник объединения с другим русскими землями. Феофил занял умеренную позицию, призывал не ссориться с Иваном III, но при этом оставался убежденным сторонником новгородской независимости. После жеребьевки новгородские бояре отправили письмо в Киев, прося тамошнего митрополита вся Литвы утвердить избранного ими архиепископа.
Иван III начинает войну
Тем временем до великого князя московского Ивана III дошли сведения и о тайном договоре с Польшей, и о решении «поставить» архиепископа в Литве. Это было настоящим оскорблением и вызовом на бой.
Позволить новгородцам выполнить задуманное означало распрощаться с этим городом и его землями, которые становились частью Польского государства. А воевать с сильной Польшей тогдашняя Московская Русь еще не могла. Последним доводом в пользу немедленного конфликта стало то, что переговоры с Казимиром IV выглядели для русского наблюдателя как явная измена православию.
Иван III начал спешно готовиться к войне. Весной 1471 года по всей Руси разнеслись слухи о готовящемся «крестовом походе» против новгородских изменников. Такая инициатива была охотно поддержана московской митрополией.
Был специально созван особый Церковно-служилый собор с участием дворян и представителей Церкви. Такого ранее никогда не случалось — все на Руси поняли, что дело очень важное. На Соборе выработали детальный план войны. Наступление на новгородские земли началось летом того же года.
Два отряда Московского войска наступали с запада и с востока, отрезая Новгород от Литвы и его владений в Вятке и Устюге. Главный удар наносился на юге большой армией, во главе которой встал сам великий князь московский. Под знамена Ивана III встали еще сохранявшая независимость Тверь и Псков — старинный союзник Новгорода. Впервые после Куликовской битвы 1380 года на поле боя выходила армия, объединившая большую часть русских княжеств. Все русские горели желанием наказать новгородских изменников, выбравших католического короля вместо православного великого князя.
Новгородцы оказались в безвыходном положении. Помощь из Польши и Литвы не пришла. Казимир просто бросил своих новых «подданных», побоявшись начинать войну. Поэтому новгородские власти были вынуждены рассчитывать только на возможность разбить отдельные отряды Ивана III по частям, пользуясь своим преимуществом в тяжелой бронированной коннице, вооруженной по западным, рыцарским образцам.
Новгородская рать собиралась использовать озеро Ильмень для быстрой переброски войск на лодках, в чем новгородцы были большие мастера. Но этот план провалился. «Лодочная пехота» потерпела поражение от московского конного отряда, который подоспел как раз к месту высадки. Псковичи за это время успели быстро собрать военный отряд и отправились навстречу москвичам.
Шелонская битва и казнь последнего посадника
В июле 1471 года московская рать стояла у берега реки Шелонь. Туда же поспешила новгородская армия, как кавалерия, так остатки «лодочной пехоты». Главнокомандующий Дмитрий Борецкий собирался разбить москвичей до подхода псковского войска, чтобы не дать союзникам объединить силы.
Благодаря тому, что на Шелони находилась лишь часть союзного войска, Борецкий имел значительное преимущество над москвичами — примерно в четыре раза: 20 тысяч против пяти. При этом москвичи не имели столь многочисленной, хорошо вооружённой и обученной тяжёлой кавалерии. Московский отряд возглавлял воевода Даниил Холмский.
Несмотря на меньшую численность, Холмский приказал атаковать врага. Его отряд быстро переправился через Шелонь. Новгородцы были поражены, они считали, что чрез реку не было брода, хотя разведка Холмского успела найти удобный переход.
После переправы была использована хитрость, которую московская рать подсмотрела у татар. Они не бросилась на врага, а стали обстреливать его из луков, постоянно маневрируя и уклоняясь от прямого столкновения. Причём стрелы специально направляли в коней, что привело тяжелых новгородских всадников в полное расстройство.
Когда стало видно, что армия Борецкого потеряла боевой дух и уже не может наступать, Холмский приказал легкой коннице атаковать новгородскую рать. Не выдержав удара, Новгородское войско побежало прочь.
После битвы новгородский архиепископ Феофил явился к Ивану III с покаянием за измену и предложением мира. Он получил назначение на должность от московского митрополита, что стало важным свидетельством силы Москвы. Попавший в плен в битве при Шелони Дмитрий Борецкий был 24 июля 1471 года казнён за измену великому князю московскому. В 1478 году Новгород вошел в состав московского государства.