Лето 1918 года выдалось в Советской России очень жарким. Левые эсеры усилили давление на своих союзников во власти большевиков, требуя от них разорвать «похабный» Брестский мир. 4 июля на очередном Всероссийском съезде Советов страсти разгорелись с новой силой. Ленину не давали выступать. Половина делегатов требовала революционной войны с Германией. И в этот момент в московском переулке прозвучали роковые четыре револьверных выстрела, после которых история Советской России круто переменилась.
Теракт в переулке
Темного цвета паккард притормозил у здания немецкого посольства в Большом Трёхсвятительском переулке в 14:15. Из него вышли двое и, размахивая корочками ВЧК, потребовали немедленной встречи с послом Вильгельмом фон Мирбахом.
Посол опасался покушений на свою персону и обычно никого не принимал. Но тут решил сделать исключение для официальных представителей советской власти. К тому же уже более месяца руководство ВЧК и лично его глава Феликс Дзержинский расследовали дело с угрозами немецкому дипломату. Глава советской спецслужбы считал, что это какое-то странное дело и Мирбаха просто шантажируют, пытаясь угрозами вытянуть побольше денег. Что в условиях нарастающей гиперинфляции было делом вполне обыденным. Тем более что у иностранца водилась валюта, а рубль стремительно обесценивался.
Расследование шло ни шатко ни валко, но сам Мирбах придавал ему большее значение, чем советские чекисты. Поэтому на всякий случай посторонних в посольстве не принимал. Сделанное 6 июля исключение стало для него роковым.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Яков Блюмкин и Николай Андреев предъявили послу бумаги, которые якобы свидетельствовали о шпионаже его родственника против советского правительства. Мирбах удивился, сказал, что не знает этого человека и судьба его ему безразлична. Вот тогда-то Андреев и устроил какой-то адский перформанс. Выхватив револьвер, он выстрелил в посла, присутствовавшего там переводчика и сотрудника посольства. И все три раза промазал! Кого набирали в ВЧК — решительно непонятно.
Дипломаты стали разбегаться как зайцы по гостиной. Андреев в ответ кинул бомбу. Но она не взорвалась. Плюнув, чекист всё-таки повторно выстрелил в Мирбаха. На этот раз попал. Он раны посол умрет через час. Блюмкин же бросил вторую бомбу. Её взрыв прикрыл бегство незадачливых террористов.
Но если Андреев удачно выпрыгнул в окно, то Блюмкин умудрился при падении сломать ногу. В посольстве началась стрельба. Когда Блюмкин перелезал через ограду посольства, одна из пуль охраны достала-таки его. Раненный в ногу, с переломом, он всё-таки умудрился влезть в паккард. Под крик «Газуй!» машина рванула в переулок.
В половине четвертого дня Дзержинский уже разыскивал Блюмкина, доложив перед этим главе советского государства, что он и является убийцей посла. Причиной быстрого раскрытия личностей убийц были забытые в посольстве портфель с бумагами, удостоверения личности и даже шляпы.
Через какое-то время в сторону немецкой дипмиссии уже несся роллс-ройс, в котором сидели Ленин, глава советской дипломатии Георгий Чичерин и Яков Свердлов. Очень хотели взять с собой Льва Троцкого, отвечавшего за военно-морские дела республики. Однако он отказался. Убитому он не сочувствовал и до сих пор осуждал заключенный между советским правительством и Германской империей Брестский мир.
Ленин произнес в посольстве краткую и энергичную речь на немецком, в которой принес извинения и пообещал найти и покарать убийц. Ссориться с Берлином никто не хотел. Однако на сотрудников посольства речь не произвела должно впечатления. Извинения были сочтены довольно холодными и формальными. Однако разрывать отношения из-за этого не стали, просто позже, уже в августе 1918 года Берлин заставит Москву подписать «экономический Брест», в который будут вписаны огромные суммы контрибуций и компенсаций за национализированную германскую собственность (более 6 миллиардов рублей золотом). Впрочем, это не было компенсацией за убийство графа Мирбаха, просто появился повод стрясти с большевиков ещё больше денег.
Гораздо больше подозрений у немецких и иностранных дипломатов появилось в ближайшие пару недель после убийства. Многие из них не разрешены до сих пор.
Ну очень неудобный посол
В Петрограде Вильгельм фон Мирбах оказался в декабре 1917 года, возглавляя немецкую миссию. Его основные задачи были просты: новое правительство большевиков должно быстро подписать сепаратный мир с Германской империей, немецкая армия остается на оккупированной ею территории, те страны, которые захотят независимости, получат её (уж немцы за этим проследят), армия подлежит роспуску, а флот желательно передать Кайзеру — ещё пригодится гонять британцев и французов.
Конечно, будущий посол добивался этого не один. Однако его роль в заключении мира была вполне серьёзной и по достоинству оцененной в Берлине. Настолько, что уже со 2 апреля 1918 года он стал послом в Советской России. В тот момент это был клокочущий хаос, за которым должен был присматривать опытный дипломат.
Возможно, в другое время Мирбах и был бы таковым, но с первого же дня своего пребывания в должности он оказался втянут в море проблем. Во-первых, Германская империя вознамерилась спасти жизнь российского императора и его семьи. И вот граф месяцами долбит советское правительство на тему переговоров о том, как вывезти Николая II из революционной России. Более того, на него выходят подпольные правые организации, например монархистская группа «Консул», которая и освободить экс-императора хочет, и переворот совершить, а посол при этом должен им помочь.
Во-вторых, посол должен был вовремя предупредить Берлин, если обстоятельства сложатся так, что большевиков свергнут. А надо сказать, что Мирбах невысоко оценивал Ленина и его окружение. По мнению посла, половина России спала и видела уничтожение большевистского правительства и прихода тевтонских штыков, которые бы немедленно навели порядок стальной рукой. По мнению графа, жить большевикам оставалось недолго и без немецких субсидий им просто не продержаться. Поэтому за всю свою короткую дипломатическую службу Мирбах оказался втянут сразу же в несколько «хитрых планов» правых организаций по свержению большевиков.
В-третьих, у планов политических переворотов, которые граф оценивал весьма низко, если в них участвовала немецкая армия, была экономическая подоплека. Уже при подготовке Брестского мира немецкая буржуазия хотела потребовать у Москвы компенсаций на 6 миллиардов рублей золотом — в такую сумму она оценила свои потери от деятельности сначала самодержавного, а потом февральского и октябрьского правительств. Однако скоро к этому добавились опасения другого рода — Россию мог поглотить американский и британский капитал. Следовало срочно начать скупать российскую собственность.
Тем более что большевики, как доносил сам Мирбах, держатся у власти непрочно. Поэтому либо они сами скоро отменят законы о национализации банковских учреждений и объектов промышленности, либо это сделает новое правительство. И всё потому, что им понадобятся деньги для функционирования государства и экономики. Для Германской империи захват российской собственности был тем более важен, что позволял за её счет профинансировать ведение мировой войны на Западе. Мирбах помогал германских боссам финансовой индустрии как только мог.
Блюмкин-террорист
Конечно, всей своей деятельностью посол возбуждал лютую ненависть у левых коммунистов и партии левых эсеров. Последние терпеть его не могли. Настолько, что 4 июля на открытии V Всероссийского съезда Советов, эсеры кричали послу: «Долой Мирбаха! Долой немецких мясников! Долой брестскую петлю!». Речь Ленина пытались сорвать выкриками «Мирбах! Мирбах!». Один из их лидеров Борис Камков заявил, что «диктатура пролетариата превратилась в диктатуру Мирбаха». Он обвинил большевиков в том, что они стали «лакеями германских империалистов, которые осмеливаются показываться в этом театре». В общем, отношение к послу было такое, что реши кто-нибудь убить его, возражений у половины делегатов не последовало бы.
Вот только к Блюмкину у эсеров потом также накопилось огромное количество вопросов. Дело заключалось в том, что он не скрывал своего отношения к Мирбаху. Более того, дело в ВЧК, над которым он работал, специально фабриковалось против посла. Российский гражданин Роберт Мирбах, который всю жизнь занимался «хозяйственной деятельностью» и даже в армии не служил, усилиями Блюмкина предстал «племянником» посла и офицером австрийских войск. Шаг за шагом досье на посла пухло, «племянник» обрастал связями, а Блюмкин чуть ли не открыто хвастал, что прибьёт посла.
Впоследствии, давая показания во ВЦИК, его непосредственный начальник Феликс Дзержинский будет заявлять, что он ничего не знал. И вообще никак с Блюмкиным не взаимодействовал. Правда, за несколько недель до этого именно Дзержинский расформирует отдел по борьбе с контрреволюцией и шпионажем, которым тот заведовал. И причины были весьма весомые — жена Федора Раскольникова, в тот момент заместителя Троцкого, пожаловалась лично главе ВЧК: Блюмкин хвастается, что может арестовать и убить любого. И не просто любого, якобы у него допрашивается некий литературный критик, которого чекист может просто так, в любой момент пустить в расход.
Поведение Блюмкина было сочтено скандальным. И его отдел расформировали. Но из ВЧК не уволили. Более того, до сих пор точно неизвестно, когда и как его лишили отдела. И что самое удивительное, в своих первых показаниях Блюмкин заявил, что подписи на документах, которые он предъявил послу, были поставлены высокопоставленными главами ВЧК.
Со стороны казалось, что налицо какой-то непонятный заговор, в котором участвует чуть ли не половина советского правительства, а вторая половина — помогает. А если еще вспомнить, что убийство Мирбаха привело к тому, что левые эсеры восстали и были эффектно и жестко зачищены большевиками, которые после этого смогли сформировать однопартийную диктатуру, то действия Блюмкина и Андреева сразу же обросли легендой, что большевики использовали их втемную.
Не лучше оказался и советский официоз, который до середины 1950-х годов утверждал, что «троцкистско-бухаринские враги народа и провокаторы» грохнули посла, чтобы дать немцам повод захватить Москву. Впрочем, одновременно «убийство Мирбаха было совершено агентом Троцкого эсером Блюмкиным по указанию американо-англо-французских империалистов и при их поддержке». Вся мировая закулиса, таким образом, конспирировала против советского правительства.
В мае 1919 года Блюмкин, который до этого пустился в бега, добровольно сдался советской власти. Наказания за убийство посла он никакого не понес. Его амнистировали. После этого Блюмкин занимался разнообразной разведывательной работой и тайными операциями за границей. Что только подпитывало версии, что с убийством Мирбаха, реакцией на него большевиков и поведением самого Блюмкина не всё чисто.
И всё же пуля его нашла. В 1929 году в Стамбуле Блюмкин решил встретиться с Троцким. Об этом узнали в Москве. Блюмкина отозвали домой, завели на него дело и после недолгих разбирательств расстреляли в ноябре того же года.