Турция заблокировала 18 мая начало рассмотрения заявок Швеции и Финляндии на вступление в НАТО, сообщает The Financial Times со ссылкой на осведомленный источник. Об этом стало известно после встречи постпредов стран НАТО. На ней планировалось сразу начать переговоры о присоединении двух скандинавских стран к Альянсу, однако возражения со стороны Анкары сорвали голосование.
Ранее турецкое издание Sabah назвала десять требований, выполнение которых позволит снять возражения Анкары по поводу членства Швеции и Финляндии в альянсе. Они касаются прежде всего признание террористическими всех филиалов Рабочей партии Курдистана (РПК), которая признана в Турции террористической организацией и прекращение их поддержки под предлогом борьбы с ИГ*, как это делают многие страны. А также — иных мер по противодействию этим структурам, включая создания совместных механизмов в этой сфере.
У Турции хорошая память
Швеция и Финляндии давно уже являются государствами, в которых нашли убежище многие представители организаций, признанных в Турции террористическими, прежде всего РПК и ее филиалов. Кроме того, Стокгольм и Хельсинки наложили на Турцию санкции на поставки вооружений в 2019 году во время проведения турецкими вооруженными силами операции «Источник мира» в Сирии. Операция была направлена против лево-радикальных формирований YPG (вооруженные «Отряды народной самообороны», связанные с РПК).
Однако, здесь важно отметить, что турецкие претензии к Швеции и Финляндии выходят за рамки собственно взаимоотношений этих двух государств и Турции. Ранее многие государства ЕС, которые одновременно являются членами НАТО, также ввели ограничения на военное сотрудничество с Анкарой.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Достаточно вспомнить, что самая жесткая формулировка антитурецкой резолюции ЕС, касающаяся оружейного эмбарго, была предложена Швецией и Нидерландами. Они требовали юридически обязывающего эмбарго на поставки оружия в Турцию для всех государств Евросоюза, хотя Гаага являлась на тот момент союзником Турции по НАТО.
Турция и ее руководство, естественно, этот момент хорошо запомнили. Правда, Анкара не стала торопить события, сразу же идя на эскалацию, но дождалась подходящего момента, чтобы продемонстрировать, что не позволит игнорировать собственную национальную безопасность и не будет жертвовать ей в угоду тем государствам, которые по сути поддерживали враждебные Турции силы, что идет вразрез с принципами евроатлантической солидарности.
Поэтому турецкие требования в отношении Швеции и Финляндии также обращены и к другим странам — участницам альянса, которые, по мнению турецкого руководства, пренебрегают духом союзничества с Анкарой в рамках НАТО. Они, считает Турция, не только поддерживают террористические группировки, но и вводят против Турции оружейное эмбарго, когда та пытается вести вооруженную борьбу с террористами. По мнению Турции, эти условия должны быть применены ко всем государствам-членам НАТО, иначе создается правовой дисбаланс, когда одни страны обязаны признавать те или иные организации террористическими, а другие могут этого не делать. Вероятно, Анкара добивается, чтобы требования признать вооруженные курдские организации террористами были учтены и выполнены государствами-членами НАТО, открыто поддерживающие вооруженные формирования YPG в Сирии.
То есть Турция, возможно, стремится запустить обще-натовскую дискуссию по поводу отношения стран членов блока с организациями, признанными Анкарой террористическими, а требования к Швеции и Финляндии могут стать триггером для этого.
Но следует иметь ввиду, что две страны, оказывающие прямую военную помощь и фактически предоставляющие «зонтик» безопасности для группировок связанных с РПК в Сирии — это США и Франция. А у Турции отношения с ними были наиболее проблематичными в рамках Североатлантического альянса. И случилось это прежде всего по причине поддержке Вашингтоном и Парижем курдских формирований в Сирии.
Таким образом, «курдский фактор», в качестве проблемного аспекта во взаимоотношениях между странами участницами альянса существует уже как минимум семь лет. Но сейчас, Турция, воспользовавшись моментом, сочла необходимым поставить точку в этом вопросе.
Исторические корни
Турция ведет борьбу против РПК во главе с Абдуллой Оджаланом начиная с 80-х годов прошлого века. Многие ее союзники по НАТО, в том числе США (и, кстати, Швеция) также признали эту группировку террористической организацией.
Но вскоре лидеры РПК нашли способ, как в глазах Запада превратиться из преступника в жертву. Для этого им пришлось трансформировать собственную идеологию, несколько отойдя от марксистских принципов.
Новая идеология РПК была сформулирована уже после ареста ее лидера Оджалана в 1999 году под влиянием творчества американского социального философа Мюррея Букчина, с которым Оджалан ознакомился, будучи в заключении. Основой новой идеологии РПК, сформулированной Оджаланом на платформе идей Букчина стал «демократический конфедерализм».
В центре положений этой доктрины было весьма близкое представителям западного мира «гражданское общество», которое должно было заменить собой государство. Оджалан отказался от идеи создания изолированного курдского государства, что должно было способствовать радикальному пересмотру отношений курдов с другими ближневосточными народами. Вместо этого они должны были вместе с курдами создавать единое «гражданское общество».
Вторым столпом доктрины стало абсолютное гендерное равенство и откровенный феминизм, что также было встречено овациями на западе. В частности, курдами были созданы отдельные женские военные формирования, имеющие собственную иерархию подчинения и являющиеся отдельной «женской армией». А любую руководящую должность должны занимать сопредседатели — мужчина и женщина.
Так, Джамиль Байек, который является членом политбюро РПК и руководителем «Конфедерации курдских общин» (Koma Civaken Kurdistan — KCD) разделяет свои полномочия с Хюля Оран (также известной как Бесе Хозат), которая представляет «женскую половину» организации.
Показательно, что первая попытка реализовать эту концепцию на практике была осуществлена в Сирии в рамках создания курдской «Демократической федерации Рожава — Северная Сирия» в ходе сирийского конфликта. Правда, многие арабские племена, а также консервативные представители курдов и сирийских туркоманов выступили против этого проекта и распространяемых в его рамках радикальных секуляристских и феминистических идей. Но, благодаря поддержке США и Франции это квазигосударственное образование не только смогло сохраниться, но и взяло под контроль значительные территории, которые смогло отвоевать у ИГ.
Но воплощение идей Оджалана привело и к открытому конфликту между Рожавой (непризнанным Сирийским Курдистаном) и Турцией, вылившееся в проведения операций «Оливковая ветвь» в начале 2018 года и «Родник мира» осенью 2019 года. Оно же испортило отношения Анкары с Парижем и Вашингтоном.
Турция, начиная с 2014-15 годов, пыталась привлечь ресурсы своих союзников по НАТО, прежде всего США, для оснащения и обучения сирийских оппозиционных сил. Также предполагалось сформировать новые подразделения из сирийских беженцев и использовать эти формирования исключительно для борьбы против ИГ.
Однако, американцы, по сути, саботировали этот план. В частности, попытка создания 30-й дивизии оппозиционной Дамаску Свободной сирийской армии (ССА) явилась классическим примером «мертвых душ», когда на проект были потрачены многие сотни миллионы долларов, а в итоге обучение прошли всего несколько человек. То есть сами американцы сделали все, чтобы своими руками сделать идею нежизнеспособной и переключится на поддержку более милых их сердцу курдских формирований, связанных с РПК. Последние, в отличие от бойцов ССА, в полной мере разделяли западные либеральные ценности и могли стать авангардом и проводниками этих ценностей не только на северо-востоке Сирии, но также в Леванте, и даже по всему Ближнем Востоке.
При этом процесс поддержки и вооружения этих курдских формирований происходил, несмотря на то, что США и Франция считали РПК террористической организацией. Но они же отказались признавать в таком качестве отряды YPG в Сирии, как и их политическое крыло -«Демократическую федерацию Рожава — Северная Сирия» во главе с партией «Демократический союз». Эта партия, наряду с РПК входит в состав «Конфедерации курдских общин» чьим руководителем до сих пор является Оджалан и между ее филиалами, как считают многие специалисты, нет никакой разницы ни в плане идеологии, ни в плане методологии.
Естественно этот подход не мог быть принят Анкарой, которая видела в проектах РПК не только угрозу собственной территориальной целостности, но и попытку распространить на весь регион чуждые ей ценности под эгидой «демократического конфедерализма», который, очевидно, шел вразрез с идеологией правящей в Турции консервативной, традиционалистской «Партии справедливости и развития» (ПСР).
К слову, идеологическими союзниками ПСР в регионе являются также и ряд курдских партий, например, правящая в Иракском Курдистане «Демократическая партия Курдистана» во главе с кланом Барзани, которая также выступает с консервативных традиционалистских позиций и также враждебна РПК. Или же сирийский «Курдский национальный совет», входящий в протурецкую Национальную коалицию оппозиционных и революционных сил. Поэтому в конфликте между Турцией и РПК все большую роль играет идеологический, цивилизационный, а не этнический, национальный фактор.
Дело принципа
Вряд ли следует ожидать, что Турция будет готова променять вопросы собственной безопасности, связанные с необходимостью купирования деятельности экстремистских курдских организаций, на ассиметричные уступки, допустим, в вопросах поставок Анкаре американских истребителей F-16 или разблокирования участия Турции в программе F-35. Собственно эти проблемы во многом и возникли как результат противоречий между Анкарой и Вашингтоном по курдскому вопросу, являясь скорее производными от него, как и проблема С-400, породившая их.
Конечно, в пакете с курдской проблемой могут быть решены и другие острые аспекты взаимоотношений Турции и иных членов альянса, в том числе — вопросы поставок тех же истребителей. Но приоритет будет все равно отдаваться именно необходимости пересмотра отношений государств членов НАТО с РПК и ее филиалами, прежде всего сирийскими.
Ситуация осложняется тем, что для Швеции, Финляндии и иных членов НАТО вопрос поддержки курдских формирований РПК в Сирии также является принципиальным. Для них это не только «борцы с терроризмом ИГ», идеализированные западными СМИ, но и близкие по духу «идеологические союзники», разделяющие те же самые ценности, которые безусловно ближе к их ним, чем сторонники правящих в Турции партий, которые скорее идеологические оппоненты, хотя и являются представителями страны НАТО.
Поэтому уже появляются комментарии, что было бы неплохо исключить из НАТО саму Турцию, ну или как минимум не обращать внимания на её вето в вопросе расширения Альянса. А если Анкаре что-то не нравится, то она может сама покинуть блок.
*Организация признана террористической и запрещена в РФ