Cо дня смерти венесуэльского лидера Уго Чавеса 5 марта исполняется 10 лет. Команданте «боливарианской революции» стал самым известным венесуэльцем в мире после Симона Боливара, освободителя Латинской Америки от испанского колониального владычества. Чавес тоже позиционировал себя борцом с колониализмом, теперь уже исходящим от США. NEWS.ru разобрался, что осталось от его наследия 10 лет спустя.
В воскресенье, пятого числа, будет 10-я годовщина ухода нашего любимого команданте Уго Чавеса. Десять лет, которые могут показаться веком из-за интенсивности событий и того, с чем мы столкнулись. Но все равно кажется, будто только вчера мы отдали последний салют нашему любимому командиру, — заявил на этой неделе президент Венесуэлы Николас Мадуро.
При жизни Чавеса Мадуро много лет был одним из его ближайших сподвижников, сначала по Революционному боливарианскому движению, а после прихода Чавеса к власти — в качестве члена правительства и вице-президента.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
«Чавес считается вечным лидером нации. Мадуро считается его преемником», — пояснил NEWS.ru главный научный сотрудник Института Латинской Америки РАН Збигнев Ивановский.
В честь десятой годовщины смерти Чавеса в Венесуэле пройдет целая череда памятных мероприятий. Так, в Каракасе 3 марта открылась «Всемирная встреча за актуальность боливарианских идей революционного лидера в XXI веке». Такое цветистое название мероприятия уже само по себе показывает, что идеи Чавеса по-прежнему актуальны. По крайней мере в Венесуэле.
Сама идея боливарианской революции, объединения Латинской Америки остается в силе. Боливарианский альянс для народов нашей Америки (ALBA, объединение социалистических стран Латинской Америки. — NEWS.ru) — это идея Чавеса. Он продолжает существовать и действовать. Стремление объединить Латинскую Америку, противопоставить боливарианскую доктрину доктрине Монро (положение о главенствующем положении США на Американском континенте. — NEWS.ru). То есть антиамериканизм, противопоставление США. Так что основные идеи Чавеса остаются в силе, — считает Ивановский.
Эти Сатанинские Штаты Америки!
Уго Чавес взлетел на небосклон мировой политики в самом конце XX века, став президентом Венесуэлы в 1999 году, и вплоть до самой смерти от рака в марте 2013 года оставался одним из самых ярких политических лидеров благодаря природной харизме и все более агрессивному антиамериканизму.
В историю вошло его выступление на Генассамблее ООН 20 сентября 2006 года, когда он окрестил дьяволом президента США Джорджа Буша-младшего, выступавшего накануне.
Вчера на этой трибуне выступал дьявол. И здесь все ещё пахнет серой! — заявил тогда венесуэльский лидер, не привыкший лезть за словом в карман.
Против Америки Чавес был готов дружить с кем угодно. Не только с коллегами по революционному цеху вроде кубинца Кастро и никарагуанца Ортеги, но и с иранскими аятоллами.
Особое внимание лидер Венесуэлы уделял выстраиванию добрых отношений с российским президентом Владимиром Путиным.
Как хорош президент Путин! Буш зовет его Владимиром, а я после стольких лет дружбы могу называть его Владимито, — в порыве антиамериканской нежности неподражаемый Уго переходил на уменьшительно-ласкательные эпитеты.
Однако постепенное ухудшение отношений Венесуэлы с США при Чавесе с экономической точки зрения выглядело абсурдно.
«Венесуэла — нефтяная страна, 96% ее доходов — от продажи нефти», — напомнил Ивановский. И крупнейшим покупателем венесуэльской нефти были Соединенные Штаты. Так что, конфликтуя с Вашингтоном, Чавес фактически пилил сук, на котором сидел. Рухнуть, правда, он не успел из-за безвременной кончины.
Держать удар, после того как обрушились нефтяные цены, а США ввели санкции против венесуэльской нефтяной отрасли, пришлось уже Николасу Мадуро. Разразившийся экономический кризис был такой силы, что в стране исчезла даже туалетная бумага. Ею Мадуро награждал особо отличившихся при подавлении акций протеста военных.
Надо отдать ему должное, он удержался у власти, несмотря на сильнейшее давление со всех сторон. Мадуро — прагматик. Но по сравнению с Чавесом ему не хватает харизмы. А в Латинской Америке харизма значит очень многое, — заметил в беседе с NEWS.ru завкафедрой международных отношений и внешней политики России МГИМО Борис Мартынов.
В поиске корней
Этот нелогичный на первый взгляд антиамериканизм Чавеса, считает Мартынов, стал реакцией на идейный тупик, в котором оказалась Латинская Америка в конце XX века. Как и приход к власти во многих странах региона левых политических сил — «левый поворот», который начался как раз с победы Чавеса на выборах в Венесуэле.
«Левый поворот связан с тем, что Латинская Америка оказалась в свое время в подвешенной ситуации. К моменту освобождения от колониальной зависимости в начале XIX века идеалом Латинской Америки были Соединенные Штаты, американская конституция. И все эти страны не сговариваясь списали ее на себя», — рассказал Мартынов.
Но в иных цивилизационных условиях — эмпирических, религиозных, национальных, языковых, социально-политических — эта концепция не сработала.
Двести лет развития — и ничего не получилось. Во-первых, не получилось Соединенных Штатов Южной Америки. Того, что задумывал Симон Боливар. Не получилось, потому что попытались воспроизвести чуждую экономическую и социально-политическую модель, которая не соответствовала национальным реалиям. А потом первым был Чавес, который это осознал, может быть, по наитию, — пояснил Мартынов.
Он попытался найти для Венесуэлы национальные, «автохтонные» основания развития. И сделал ставку на популярность Боливара как в своей стране, так и в Латинской Америке в целом для ее объединения на социалистических началах в противовес либерализму США.
«Боливарианская республика Венесуэла», обращение к идеям Боливара — это самые основы их национального самоутверждения. И трагедия Чавеса как политического лидера заключалась в том, что он не смог найти эти автохтонные корни развития Венесуэлы. Отказавшись от североамериканских идеалов, он пришел к кубинским, — указал эксперт.
Плюс «кубанизация» всей страны
Почти сразу после своего избрания президентом Чавес посетил Кубу и заключил с Фиделем Кастро, с которым подружился еще в середине 1990-х, соглашение о всеобъемлющем сотрудничестве.
Куба — это море счастья. Венесуэла пойдет по ее пути, — пообещал тогда Чавес.
Благодаря соглашению Гавана на крайне льготных условиях получала сначала 57 тыс. баррелей венесуэльской нефти в день, а позднее — 100 тыс. Взамен Кастро отправил в Венесуэлу тысячи кубинских врачей и учителей, которые помогали правительству Чавеса в его социальных реформах. Сотрудничество между Венесуэлой и Кубой было настолько тесным, что зампред госсовета Кубы Карлос Лахе придумал для него специальное название — Cubazuela («Кубасуэла»).
Во внешней политике сближение Каракаса и Гаваны привело к созданию в 2004 году ALBA — «Боливарианского альянса для народов нашей Америки», объединения стран региона с левыми правительствами, инициаторами которого стали Уго Чавес и Фидель Кастро.
А во внутренней привело к обострению отношений с либеральной оппозицией, которая обвинила Чавеса в «кубанизации» страны и в апреле 2002 года попыталась его свергнуть. Путчистам удалось захватить самого президента, но благодаря массовым демонстрациям в его поддержку попытка переворота провалилась. Чавес победил, а еще через год провозгласил переход к «социализму XXI века».
Первым социалистом он объявил Иисуса Христа. А в СССР, по его мнению, социализма не было, в нем исказили идеи, заложенные Лениным и Троцким, особенно после возвышения Сталина. Себя Чавес называл «троцкистом», призывая к «перманентной революции».
«Чавес воспринял идеалы кубинской революции. Но развитие Кубы было совершенно иным. И в этом была трагедия Чавеса. И его наследника Николаса Мадуро», — пояснил NEWS.ru Борис Мартынов.
Проверку не прошел
Мадуро — убежденный сторонник Чавеса. Он не пытался корректировать его модель, но очень сильно изменилась ситуация в стране. И Мадуро не удается реализовать идеи Чавеса на практике, хотя в Венесуэле ему по-прежнему оказывается большое уважение. То есть экономическая сторона чавизма проверку временем не прошла, — соглашается Збигнев Ивановский.
А что насчет политической? Ведь сейчас в Латинской Америке во многих странах к власти вернулись левые политические силы.
«Фигура Чавеса выходит за рамки Венесуэлы, потому что эти „боливарианские“ идеи единства, социальной справедливости характерны для всего латиноамериканского левого спектра. Поскольку сейчас Латинская Америка переживает „розовую волну“, второе издание „левого поворота“ — в большинстве стран сейчас находятся левоцентристские, левые правительства, фигура Чавеса не теряет актуальности», — подчеркнул Ивановский.
Но, скорее, уже лишь как символ. Потому что объективно у Венесуэлы сейчас нет потенциала снова стать фокусом объединения Латинской Америки.
Она слишком подсела на нефтяную и газовую иглу. Чавес был неординарной личностью, но он был всего лишь эпизодом. В Латинской Америке было много эпизодов, — заметил Мартынов.
По его мнению, для реального воплощения «боливарианских» идеалов Латинской Америке нужен деятель масштаба Фиделя Кастро. Только появиться он должен не на крохотном Острове свободы, а совсем в другой стране.
«По всем параметрам только одна страна подходит на роль лидера Латинской Америки. Это Бразилия, в которой сейчас к власти вернулся Лула да Силва. Хочется верить, что именно Бразилия таким лидером и станет. Но да Силва не станет новым Чавесом. Он слишком стар и болен. Бразилии и Латинской Америке в целом нужен лидер калибра Фиделя Кастро. Он на 10 порядков превосходил Чавеса. Но страна у него была слишком маленькая для его потенциала и амбиций. Да и тогда его Латинская Америка не могла воспринять. Сейчас — возможно», — заключил собеседник NEWS.ru.
А посему, как сказал верный чавист Николас Мадуро, «лучший способ помнить команданте Чавеса — это не плакать, а помнить о нем как о подарке, вызове на будущее, работая, учась с улыбкой и лицом, обращенным к горизонтам XXI века».