Президент Франции был единственным политиком, который своевременно посетил место чудовищного взрыва в Бейруте и пообщался с пострадавшими. Теперь шаг Эммануэля Макрона широко трактуется как пиар на трагедии, однако вряд ли это верно. Несмотря на кажущуюся скомканность французской внешней политики в Ливане и на Ближнем Востоке в целом, Париж активен в регионе, результативен в непубличной сфере и действительно способствует выходу республики из кризиса.
Эксперты часто несерьёзно воспринимают политику Эммануэля Макрона, и это — ошибка. Вряд ли стоит забывать о кризисе сильных лидеров в Европе, на фоне которых действия главы Пятой республики нельзя назвать провальными. Неправильно сравнивать его и с эксплуатирующими маскулинные установки политиками, пребывающими у власти не одно десятилетие и не отчитывающимися о своих действиях перед преемниками в другом избирательном цикле.
С момента вступления в должность в 2017 году самый молодой президент в истории Французской Республики начал проявлять самостоятельность в международной политике, не боясь критиковать хаотичные действия Дональда Трампа или подталкивать Ангелу Меркель к более выгодному для Парижа партнёрству. Эммануэль Макрон не стесняется затрагивать сложные вопросы — будь то иранское ядерное досье или перспективы урегулирования сирийского кризиса, в котором Париж играет довольно важную роль, поддерживая курдские и арабские племена на востоке Евфрата непосредственно на земле. Естественно, французские действия — как Елисейского дворца, так и спецслужб, например DGSE — не лишены популизма и неудач. Но главное — Макрону удаётся при стремлении Парижа к равноудалённости от сторон любого конфликта повышать роль французской дипломатии, откровенно просевшей за годы президентства Франсуа Олланда.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Что может предложить Макрон бывшей французской колонии, Ливану, где взрыв не только окончательно «похоронил» правительство Хасана Диаба, которое 10 августа ушло в отставку, но, казалось бы, совсем разрушил надежды на преодоление страной кедров перманентного кризиса? Официально — пакетное соглашение.
В Ливане крайне популярна альтернативная официальной версия взрыва: аммиачная селитра, преступно хранившаяся в течение семи лет после ареста судна российского бизнесмена, сдетонировала не от пожара на складе фейерверков, а вроде как из-за взрыва на складе с оружием «Хезболлы». Это подогревает раздражение населения действиями шиитского движения. Учитывая, что ни одно должностное лицо не посетило пострадавших в первые часы после взрыва, равно как и не ходило по разрушенным кварталам, чтобы посочувствовать жителям, выход Макрона к народу был не только явным намёком на необходимость передышки в американо-иранском противостоянии на территории Ливана, но и грамотным шагом на фоне неудач «Хезболлы».
Отставка кабинета Диаба была предсказуемой и неотвратимой. Ему удалось продержаться с февраля лишь потому, что населению и региональным спонсорам изрядно надоели выходки бывшего премьера Саада Харири и его попытки шантажом сохранить за собой кресло.
Изначально подавший в отставку Харири, репутация которого после скандала с моделью вконец испортилась, в ливанском протестующем обществе пытался отстоять сценарий формирования правительства из технократов — для преодоления многочисленных вызовов, связанных с экономикой. Среди них — нехватка бензина, лимит на снятие наличных в банках, угроза невыплаты заработной платы и т. д. Однако его финт с повторным отказом от премьерства, рассчитанный на лучший контроль кабинета, предсказуемо провалился. Причины тому — стратегический просчёт: пытаясь организовать своё возвращение в Ливан в 2016-м, Харири вступил в союз с Мишелем Ауном и его зятем Джебраном Басилем, которые быстро прикрылись его фигурой, и наделил их «суннитской легитимностью».
В итоге у Харири не только не получилось сдерживать «Хезболлу», наоборот, он стал фактически прикрывать движение и его союзников, оттянув протестный потенциал на себя. Неудивительно, что политик полностью утратил доверие региональных партнёров и перестал восприниматься лидером и среди суннитской общины. Однако он продолжил действовать, пытаясь сыграть на проблемах с формированием кабинета — после попыток Мохаммада Сафади и Самира Хатыба возглавить правительство — для подчёркивания своей безальтернативности. Но его стратегия провалилась, хотя она также способствовала затягиванию политического кризиса.
Дальше Харири вновь совершил серьёзную ошибку: став безальтернативным кандидатом, который мог навязать свои правила формирования кабинета, он начал затягивать процесс, что среди «Хезболлы» и её союзников (Свободного Патриотического Движения и партии «Амаль»), очевидно, было воспринято как попытка переиграть результаты парламентских выборов 2018 года и лишить союзников «Хезболлы» позиций. В итоге Хасан Насралла в обращении к ливанцам в середине декабря назвал четыре варианта формирования правительства, а 20 декабря с помощью своих союзников реализовал последний: используя парламентское большинство, «Хезболла», «Амаль» и СПД провели через Национальное Собрание кандидатуру технократа без особых политических пристрастий Хасана Диаба на пост премьера.
«Хезболла» и Иран с опаской относятся к протестам — из-за возможности эскалации и подрыва сложившейся политической системы (результаты парламентских выборов 2018 года всё-таки позволили добиться первого лояльного большинства с 2005 года). Тем более если протесты проходят в традиционных оплотах «Хезболлы» (в долине Бекаа и на юге Ливана). Однако подобные действия носят локальный характер. Кроме того, шиитской организации, по сути, удалось канализировать протесты среди шиитов в сторону движения «Амаль» и его лидера — Набиха Берри. Руководство «Хезболлы» сознательно выстраивало систему, при которой международное давление на сообщество будет смягчено её альянсами внутри правительства. «Хезболла» намеренно стирала грань между линией партии и политикой официального Бейрута.
На этой неделе в Ливан направляется делегация США, чтобы стимулировать местных политиков сформировать независимое правительство для решения краткосрочных и среднесрочных кризисов, — ровно это и предложил Эммануэль Макрон. По сути, в ближайшей перспективе он выступает за сохранение нынешнего положения «Хезболлы» в игре в обмен на усиление контроля Запада над государственными финансами. Но затем так или иначе встанет вопрос о децентрализации, структурных реформах и осторожном демонтаже институтов сектантства — квотированной системы распределения политических должностей.
Вряд ли это пакетное соглашение будет реализовано в полном размере к следующему приезду Макрона в Бейрут 1 сентября, однако у Ливана не остаётся другого выбора: ось «Хезболла» — Иран — Сирия в республике только усиливается, а традиционные спонсоры в лице Саудовской Аравии и других игроков всё больше склоняются к тому, что влияние Тегерана в этой стране сдержать уже невозможно. Для Ливана это может означать только одно — приближение новой гражданской войны.