17 декабря 2010 года молодой (ему было всего 26 лет) торговец овощами по имени Мохаммед Буазизи вышел на главную городскую площадь городка Сиди-Бузид в Тунисе. Он нес с собой небольшую канистру с бензином. Быстро открыв её, Мохаммед прокричал, обращаясь к резиденции главы провинции: «Как же мне теперь зарабатывать на жизнь?» Буазизи получил тяжелый ожог и, хотя врачи пытались спасти его, скончался в январе следующего года. С этого печального события началась революция в Тунисе, за которой последовали беспорядки и революции еще в 19 странах Ближнего Востока и Северной Африки. Так началась «арабская весна».
Проблемы арабского мира
За десятилетия, прошедшие после эпохи деколонизации, мир привык к тому, что на Востоке почти не происходят перемены. Время от времени очередная группа генералов совершает военный переворот и захватывает контроль над государством, во многих странах десятилетиями правят президенты-диктаторы, превратившие власть в наследственную, а потревожить их могут лишь заговорщики и убийцы. Слова «власть народа» и «арабский мир» казались совершенно несовместимыми. Везде, от Марокко до Ирака, царила коррупция.
На социальные и политические проблемы накладывались проблемы экономические. Степень имущественного расслоения в арабских странах оказалась чрезвычайно высока, при этом беднейшие слои населения жили в беспросветной нищете, выбраться из которой не было никакого шанса. Образование в большинстве арабских стран было почти закрыто для малообеспеченных групп населения. «Карьерные лифты» не работали. Система социального обеспечения отличалась крайне низкой эффективностью, при этом бедность большего числа арабских стран приводила к тому, что даже в таком виде она почти не работала. В отдаленной Мавритании власти закрывали глаза на тот поразительный для XXI века факт, что примерно каждый пятый гражданин страны находится в рабстве.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Не добавляли спокойствия национальные и расовые проблемы. Арабы разделены на множество племен и кланов, часто имеющих многовековые счеты друг к другу. Если один клан захватывал власть, то остальные неизменно оказывались оттеснены на периферию политической жизни и часто подвергались преследованиям. В странах Северной Африки такое же разделение у берберских племен, усвоивших арабскую культуру и язык. Белые берберы в свою очередь считают себя выше чернокожих африканцев, которые находятся в подчиненном положении, занимая самые низкие ступени в социальной иерархии стран Магриба.
И, наконец, потенциальным источником проблем выступала господствующая религия — ислам. Она является чрезвычайно децентрализованной, лишенной жесткой иерархии священства и традиций единоначалия. Это в свою очередь приводит к тому, что со Средних веков в исламе большую роль играли религиозные общины, дававшие мусульманам практические уроки низового самоуправления, что резко контрастировало с государственным деспотизмом.
Также в арабском мире очень высока степень религиозности. Если в развитых странах молодежь зачастую атеистична или просто безразлична к вопросам веры, то арабская молодежь по большей части — фанатичные мусульмане. Радикальные секты в исламе этим охотно пользуются, ведут активную пропаганду, отчего социальный протест в арабском мире приобретает оттенок религиозного бунта.
Большая многодетная семья, где многочисленные дети могли содержать престарелых родителей, стала единственной стратегией выживания для бедноты. Если в развитых странах малое число (или даже полное отсутствие) детей существенно повышает уровень жизни семьи, то в странах третьего мира ситуация резко меняется. Содержание детей почти ничего не стоит, они рано начинают работать и пополнять семейный бюджет.
При этом достижения современной медицины становятся все более доступными. Если столетия назад при столь же высоком уровне рождаемости большая часть младенцев умирала от самых разнообразных болезней, то теперь пусть посредственно, но лечат даже бедняков.
В результате численность населения в арабских странах последние десятилетия непрерывно росла, а доля молодежи увеличивалась. Немало молодых арабов, особенно тех, кто получил образование, уезжали в развитые страны Западной Европы. Те же, кто остались, сталкивались с растущей безработицей и полным отсутствием жизненных перспектив.
Многие, как Мохаммед Буазизи, пытались выживать за счет мелкой торговли. Но и в такой ситуации им неизбежно приходилось сталкиваться с государством, в котором самый мелкий чиновник желал продемонстрировать свою власть окружающим или же рассчитывал на получение взятки.
Обычный конфликт
Мохаммед Буазизи родился в тунисской провинции в 1984 году. Его отец был простой строительный рабочий, который отправился работать в соседнюю Ливию, где уровень жизни был повыше. От изнурительного труда на стройках Буазизи старший рано умер — подвело сердце.
Семья, в которой у Мухаммеда имелось шестеро братьев и сестер, еле сводила концы с концами. Единственным источником существования был маленький участок земли, на котором выращивали овощи. Но и тут попытка подвести к земле воду для орошения обернулась катастрофой. Кредит, взятый на ирригационные работы, выплатить не удалось, и семья осталась без земли, которую забрал банк.
Неожиданно Мохаммед оказался единственным из семьи, кто смог добиться самого скромного успеха. Он был уличным торговцем овощами и пользовался большой популярностью в своем маленьком городе из-за того, что частенько делился с бедняками нераспроданным за день товаром.
При этом, хотя в Тунисе для уличной торговли не требуется лицензия, Буазизи постоянно подвергался давлению полицейских, вымогавших взятки за то, чтобы закрыть глаза на «незаконную торговлю». Мохаммед терпел поборы до тех пор, пока утром 17 декабря к нему не подошла служащая муниципалитета. Она объявила, что торговать здесь нельзя, конфисковала весы и на прощание опрокинула прилавок.
Буазизи отправился в резиденцию главы провинции искать справедливость. Но там его отказались принять и выслушать. Молодой торговец, будучи в полном отчаянии, сказал: «Значит мне придется убить себя» и ушел. Этим словам никто не придал значения.
Мохаммед пошел на ближайшую автозаправку, где купил канистру бензина и спички. С ними он вернулся на главную площадь, где поджег себя.
Начинаются волнения
Смерть Буазизи всколыхнула в Тунисе огромную волну общественного недовольства. Очень многие молодые тунисцы примеряли на себя роль Мохаммеда и понимали, что сами могут оказаться на его месте.
Гигантское возмущение вызвала попытка властей «замять дело». Было объявлено, что глава провинции понесет наказание, но этого не произошло. Чиновницу муниципалитета тоже не тронули. Да и расследование дела быстро заглохло. К тому же особенное возмущение в патриархальном арабском обществе вызывал тот факт, что мужчину оскорбила женщина, пусть и облеченная властью.
Хотя арабские страны считаются недемократическими, там сохранились некоторые оппозиционные или хотя бы критически настроенные по отношению к власти средства массовой информации. Сведения о попытке суицида просочились в печать.
Параллельно в народе расходились слухи, в которых произошедшее многократно преувеличивалось, а позиция властей представала совсем уж недостойной. Огромную роль в происходящем сыграли только еще начинающие приобретать популярность социальные сети. Информация расходилась через Facebook (деятельность соцсети в РФ запрещена) и Twitter. Именно через социальные сети активисты вскоре начали координировать общественные протесты.
Уже 24 декабря в окрестностях Сиди-Бузида молодежь стала скапливаться на улицах города, выкрикивая антиправительственные лозунги. Полиция попыталась разогнать толпу, но столкнулась с серьезным сопротивлением — ее атаковали с помощью камней и бутылок с зажигательной смесью.
Полицейских загнали в местную мечеть и заблокировали там. В то же самое время протестующие сожгли офис правящей партии, от огня пострадал городской вокзал, были уничтожены несколько автомобилей. Одного из демонстрантов застрелила полиция, что вызвало еще большую ярость толпы.
Уже через три дня тунисские профсоюзы устроили демонстрацию солидарности с гражданами Сиди-Бузиза в столице страны. Она была разогнана полицией. Недовольные были напуганы, но протесты продолжились уже в других провинциальных городах Туниса. После того как 4 января в больнице умер Мохаммед Буазизи, столкновения с властями приняли постоянный характер.
12 января восставшие жгли полицейские участки и государственные учреждения по всей стране. 13 января в столице протестующие начали массовые погромы всего, что им казалось хоть как-то связано с властями. Был установлен комендантский час, а полиция открывала огонь по группам протестующей молодежи. Парламент призвал принять самые суровые меры к мятежникам.
Революция
Когда на следующий день на улицы столицы вышло больше ста тысяч человек, президент Туниса Бен Али бежал из страны. Власть перешла к военным и временному правительству во главе с бывшим премьер-министром Ганнуши.
Но успокоения не произошло. В городах свирепствовали банды мародеров. Президентский дворец захватили и разграбили протестующие, как и многие здания органов власти. Полиция была парализована и совершенно не следила за порядком. Важнейшие объекты взяли под охрану части регулярной армии.
В Тунис начали возвращаться лидеры оппозиции, почувствовавшие, что пришло время поучаствовать в борьбе за власть. Они получили поддержку Запада, где леволиберальные круги с подозрением относились к режиму президента Бен Али, считая его архаичным.
Оппозиционные партии отказались признавать правительство, пока в нем будут состоять члены правящей партии бежавшего президента Бен Али. Радикалы требовали ее немедленного запрета. Под давлением общественности министры стали покидать ряды правящей партии (которой по-прежнему принадлежало большинство мест в парламенте Туниса).
В результате временное правительство все больше оказывалось зависимо от мнения «улицы». В конце января из правительства удалили всех министров, которых подозревали в «недостаточной революционности», а еще через месяц в отставку ушел первый глава временного правительства Ганнуши, последний человек, связывавший новый политический режим с прежними порядками. Деятельность партии власти была запрещена.
В октябре 2011 года на всеобщих выборах в парламент Туниса большинство мандатов получили исламисты, что стало закономерным итогом революции. Прежняя, светская власть с разгромным счетом проиграла исламским проповедникам борьбу за умы молодежи.
Революция продолжается
События в Тунисе взбудоражили общественное мнение по всему арабскому миру. Проблемы в этих странах были общими, а значит, социального взрыва можно было ожидать где угодно и в любой момент.
После 18 января шестеро египтян совершили самоубийство. Это наглядно продемонстрировало остроту проблем, стоящих перед египетским обществом. 25 января начались протесты на площади Тахрир в Каире (Египет). Против президента Мубарака объединилась вся оппозиция, от умеренных либералов до радикальных исламистов.
Очень «кстати» оказалось решение нью-йоркского рейтингового агентства Moody’s которое, как только начались протесты, понизило экономический рейтинг Египта, что крайне тяжело отразилось на национальной экономике и, следовательно, еще больше усилило активность протестующих.
1 февраля на Тахрире собралось более миллиона демонстрантов. Протестующие начали создавать отряды самообороны. 11 февраля президент Мубарак ушел в отставку, передав власть вице-президенту Омару Сулейману. Когда весной состоялись выборы нового президента Египта, на них победил кандидат от исламистов Мухаммед Мурси.
Но на перекраивание государства по исламистским образцам были согласны не все египтяне. Протесты продолжались до июля 2013 года, когда Мурси оказался свергнут в ходе военного переворота. Президентом стал генерал Абдул-Фаттах Ас Сиси. Он решительно подавил исламистов, и только после этого военные смогли навести порядок в стране.
В феврале 2011-го беспорядки охватили большую часть арабского Востока. Волнения проходили в Иордании, Алжире, Марокко, Ливане, Омане, Сомали, Сирии. В Ливии оппозиция выступила против власти диктатора Муаммара Каддафи. В конфликт вскоре вмешался Запад, сделавший ставку на оппозицию и поддержавший организованные повстанческие отряды силами НАТО.
Летом Международный уголовный суд в Гааге выдал ордер на арест Каддафи. В итоге сторонники Каддафи были разгромлены, а сам президент убит повстанцами. Страна, при Муаммаре Каддафи имевшая самый высокий уровень жизни в Северной Африке, погрузилась в хаос гражданской войны и нищету.
Роль США в «арабской весне»
Среди политических аналитиков вскоре после начала «арабской весны» распространилось мнение, что за революцией, охватившей двадцать стран в короткий промежуток времени, стоят американские разведывательные центры, использующие теорию и практику «управляемого хаоса», чтобы ослабить арабские режимы и сделать эти страны зависимыми от США.
Во многом позиция США носила идеологический характер. Подобно тому, как Советский Союз в 1960–1980-е годы был готов поддержать любой режим, объявивший о «социалистической ориентации», Америка была готова вмешиваться во внутренние дела других стран, если общественное мнение считало, что там установлен недостаточно демократический режим.
В конфликт вмешались Саудовская Аравия и Катар — две богатых нефтеносные монархии Персидского залива. Они преследовали собственные интересы распространения влияния на другие арабские страны, но при этом политика вмешательства нашла полную поддержку в США, что, как полагает глава Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, было связано с желанием демократической партии США получить помощь от нефтяных шейхов на финансирование будущей предвыборной кампании президента Барака Обамы.
Несмотря на огромные ресурсы, потраченные на поддержку оппозиционных движений в ходе «арабской весны», ни США, ни монархии Персидского залива не получили от революций никаких выгод. Сами того не осознавая, они лишь способствовали ослаблению светских режимов и усилению влияния исламистов на Ближнем и Среднем Востоке.
Итоги
Стали ли арабские страны после революции боле демократичными? Отчасти да, потому что прежние однопартийные системы рухнули. Нынешние парламенты большинства стран, где революция победила, куда более разнообразны, чем в 2011 году.
С другой стороны, по всему арабскому миру произошло серьезное увеличение влияния исламистов. Которые в принципе отрицают демократию и говорят об уничтожении современного общества как не отвечающего основам мусульманской доктрины.
Стали ли эти страны богаче? Очевидно нет. Революции лишь усугубили ситуацию в экономике. Все страны, пережившие беспорядки, откатились в своем развитии на годы, а больше всего пострадавшая Ливия — на десятилетия назад.
В разы увеличилась эмиграция из арабских стран. Европа, которая поначалу радовалась расцвету демократии на Востоке, испытывает все большие проблемы с приезжими, принадлежащими к совсем иной культуре и цивилизации, людям, которые с огромным трудом ассимилируются в западном, светском обществе.
Не случайно российский ученый-арабист Евгений Примаков, оценивая итоги «арабской весны» писал:
На смену свергнутым авторитарным правителям могут прийти такие же авторитарные власти, может быть, насколько смягченные в своем авторитаризме революционными событиями. Огромное воздействие на соотношение политических сил будет оказывать резкое ухудшение экономической ситуации. В целом на арабском Востоке усилились исламистские организации.
Арабский мир вступил в эпоху перемен. И мы не знаем, ни как, ни когда она закончится. Этот период может затянуться, нестабильность на Востоке связана не только с «арабской весной»: она основывается на старом соперничестве между суннитами и шиитами, или на скрытой войне, которая столкнула Саудовскую Аравию и Иран для того, чтобы выяснить, кто из них является лидером исламского мира. Продолжающийся в наши дни кровопролитный конфликт в Сирии говорит нам, что эхо «арабской весны» еще очень долго будет звучать в политике стран Востока.