Открытие в Москве посольства ДНР как бы дополнительно весомо и зримо знаменует полное освобождение административной территории ЛНР и начало решающей фазы очищения от украинских войск ДНР, страны, официально признанной Россией и некоторыми другими государствами. Понятно, что открытие такого посольства само по себе знаменательное событие, а присутствие на церемонии министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова придаст мероприятию еще больший резонанс, вызовет позитивную реакцию друзей и приступ резкого неприятия в стане недружественных государств, осознающих, что точка невозврата пройдена окончательно и бесповоротно.
Собственно, вопрос о дипломатическом признании Россией двух донбасских республик нашей общественностью поднимался давно, еще на этапе возвращения Крыма в родную гавань. Многие специалисты недоумевали, почему Москва поспешила признать Абхазию, но тянет с аналогичным шагом в отношении исконно русских земель, входивших прежде в территорию Войска Донского. Однако было очевидно, что Москва довольно продолжительное время все-таки верила в действенность минских договоренностей, которые должны были гарантировать Донбассу особый статус, проведение там свободных выборов, сохранение формирований независимой милиции.
Кремль неоднократно апеллировал к Берлину и Парижу, выступившим как бы гарантами выполнения взятых сторонами обязательств. Но санкции вводились исключительно против России, которая не была даже стороной внутриукраинского конфликта, а из всего объемного документа на первый план выдвигалось требование безотлагательно и без выполнения иных условий передать под контроль Киеву участок границы между республиками Донбасса и Россией.
К чему могло привести такое выборочное исполнение соглашений, говорить, пожалуй, излишне. Ведь в украинских верхах фактически открыто обсуждалась реализация в отношении Донбасса так называемого хорватского сценария. Проще говоря, силового захвата не признанных еще республик. Потому и военная операция (СВО), которую Россия начала вслед за признанием ЛНР и ДНР, как теперь выясняется, буквально на дни опередила и предотвратила вторжение сил украинских националистов.
Кстати, наша показательная сдержанность в отношении полного сближения с Донбассом объяснялась еще и нежеланием делать резкие, настораживающие «западных партнеров» движения в ситуации, когда решалась судьба запуска того же «Северного потока — 2» и ряда иных проектов. Теперь, понятное дело, и от этих иллюзий избавились. Мир-то уже не будет прежним.
Конечно, возникают вполне резонные вопросы, стоило ли сейчас открывать посольство ДНР, если через какое-то время оно может быть преобразовано в постоянное представительство Донецкой области при правительстве России. Ну, во-первых, проведение референдума о присоединении к России — дело непростое, организация которого требует времени, сил и средств. К тому же продолжается СВО, многие жители Донбасса сражаются на передовой. И пока у них нет иных задач, кроме как обезопасить родной край от кровавых ударов бандеровцев.
Тем более что, видимо, в Россию смогут войти не только Донбасс, но и ряд других территорий. Так что такой организационный вопрос целесообразно решать в комплексе. И сначала логично дождаться окончания военных действий и добиться общего соглашения о новой системе безопасности в Европе.
Я не знаю, распространяется ли на работников нового посольства известный дипломатический иммунитет, гарантированный Венской конвенцией. И будут ли у них остальные посольские прерогативы и атрибуты типа особых номеров на автомобилях. Думаю, что новых дипломатов это волнует в последнюю очередь. Но то, что посольства донбасских республик станут важными коммуникационными центрами, источниками подробной и правдивой информации о ситуации в воюющих республиках, это очевидно.
