Вряд ли кто-то с трепетом хранит в памяти этот самый-самый первый день: линейка на школьном дворе, девочки в белых фартуках с белыми бантами, гладиолусы и много чужих людей. Пройдет время, и всё встанет на свои места: незнакомые дети превратятся в одноклассников, чужие тёти и дяди — в любимых и нелюбимых учителей. Будут и друзья, и (куда уж деваться) первая любовь, и первое предательство. Ну, или то, что покажется таковым.
Советская школа, без сомнения, была частью идеологической системы государства. Пока мы дружили, ссорились и мирились, пока пытались, как могли уклоняться от бремени учёбы, школа системно и неуклонно воспитывала в нас патриотов. И уж если какие-то знания ну никак не застревали в голове, то любовь к Родине, уважение к великим предкам, память о подвигах прошлых поколений в нас заседали прочно. И всё это становилось основой мировоззрения каждого: будь ты троечник или отличник — не важно.
Гораздо хуже обстояло дело со школьной программой. Нет, за несколько десятилетий, как система, она сформировалась отлично и была незыблема, как скала, не считая, разумеется, новейшей истории. «А, что собственно менять?» — скажут математики или физики. Формула — она какою была веками, такою и осталась. Законы природы неизменны. Не так ли?
Допустим, с точными науками именно так. Хотя до сих пор выпускники с гуманитарным складом ума (за редким исключением) не вспомнят ни одной из этих формул и не докажут ни одной теоремы.
Все гораздо хуже было с учетом особенностей каждой личности. Склад ума, темперамент, привычки, наклонности... Это всё игнорировалось абсолютно. Система перемалывала индивидуальность, и, к сожалению, немало людей так и не реализовали себя во взрослой жизни.
«Не высовывайся, будь как все!» — это негласный лозунг советской школы.
В гуманитарных науках, где, казалось бы, должен быть простор для воображения и творчества, всё так же стояло на жёстких правилах. Возьмём литературу. Помните фильм «Большая перемена»? На уроке разбирают «общественную сущность „обломовщины“». Термин запустил, между прочим, сам Иван Гончаров, вложив его в уста Штольца.
Из поколения в поколение школа навязывала образ ленивого, апатичного, разложившегося помещика Ильи Ильича Обломова.
Когда же читаешь книгу, то возникает совершенно иное отношение к главному герою: тонкий, чувствительный, мягкий человек с развитой душой и воображением, склонный к созерцательному мировосприятию. И только остаётся досада на то, что жизнь его складывается не так, как хотелось бы читателю. Но это жизнь Обломова, в конце концов.
В битве за нравственность советская школа тоже преуспела. Сколько девичьих слёз и скандалов вокруг школьной формы, длины юбок, макияжа и украшений.
60-е годы добавили педагогам новую головную боль — «битломанию». Здесь уже досталось парням в первую очередь за длинные волосы. Всё это, в сущности, было не столь серьёзно, и всегда находились компромиссы. Как говорится: строгость законов компенсировалась необязательностью их исполнения. Однако факт остаётся фактом: дети тех поколений не разговаривали матерным языком, не курили открыто у здания школы, не оскорбляли учителей.
Всё это и многое другое проникло в нашу школу с падением пресловутого «железного занавеса» и началом гласности и перестройки. Если народные депутаты бьются в рукопашной на пленарных заседаниях и это транслируют на всю страну. Если алчный кинопрокат заваливает экраны кинотеатров дешевой низкопробной продукцией. Если кровь и насилие становятся нормой телепрограмм. Чего же мы хотели?
В постсоветское время школа хоть и деградировала в плане идеологии и нравственности, однако получила бешеное техническое и информационное развитие. Когда же планету окутала всемирная паутина интернета, можно было смело говорить о том, что произошла революция. И школьное образование оказалось в самом эпицентре этого перелома. А потом наступила эпоха ЕГЭ. Это казалось чем-то временным, экспериментальным. Но вот уже выросло целое поколение, которое так и называют «поколением ЕГЭ». И это, к сожалению, не комплимент.
Сегодня трудно в реальности представить, какой будет наша школа в ближайшие годы. Но то, что она станет другой, в этом нет никакого сомнения. Меняется мироустройство, меняются идеалы (а в чём-то и возвращаются, казалось бы, утраченные).
Хочется верить, что эти перемены уже начались. Но, как и прежде, всё будет зависеть от личности педагога. Не только от глубины его знаний, но и от душевных качеств, от умения разглядеть еще в начальных классах в каждом ученике его будущее. Убежден, что в эту профессию должны идти только такие люди. Возможно, в вузах следовало бы ввести помимо обычных экзаменов специальное тестирование для будущих педагогов.
Работа с неокрепшими умами — это может быть самое сложное и ответственное дело! Слишком высока цена ошибок!