Первый апелляционный суд общей юрисдикции отменил приговор калининградским врачам Элине Сушкевич и Елене Белой, обвиняемым в гибели недоношенного младенца гражданки Узбекистана. Ранее присяжные вынесли медикам оправдательный вердикт. По версии следствия, Белая, будучи и. о. главврача роддома, получив информацию о тяжёлом состоянии ребёнка, поняла, что его смерть ухудшит показатели статистики, что может негативно повлиять на карьерные перспективы, и отдала распоряжение Сушкевич ввести смертельную дозу сульфата магния. При этом официально ребёнок умер в утробе. Дело получило большой резонанс, за медиков вступались многие известные люди, в том числе детский врач Леонид Рошаль. Главный редактор «Медицинской России» Игорь Артюхов дал интервью NEWS.ru, в котором объяснил почему, на его взгляд, речь здесь идёт об убийстве.
— Правильно я понимаю, что вы, скорее, уверены в виновности Белой и Сушкевич?
— Безусловно, хочу формально оговориться, что официально виновным гражданина может признать только суд, но на данный момент у меня лично нет никаких сомнений в том, что в том роддоме произошло убийство новорождённого в погоне за статистическими показателями.
В этом обвинении, при его чудовищности, нет ничего экстраординарного. Подобные дела вспыхивали по стране не раз. Всё очевидно, особенно с учётом обнародованной экспертизы и тех нелепых аргументов, которыми общественность призывает встать на сторону фигуранток дела. Вплоть до смехотворной цитаты Сушкевич, которая в ответ на такие тяжкие обвинения на одном из судебных заседаний заявила, что даже не знает, как выглядит ампула «Магнезии».
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Однако хочу сказать, что, несмотря на некогда массовую поддержку обвиняемых, многие вменяемые врачи, в том числе неонатологи, понимают, что там на самом деле произошло. Они ведь не все идиоты.
— Получается, правда есть такой феномен, что врачей мучают статистикой, заставляя совершать подобные поступки?
— Может кого-то и заставляют, а кто-то рад стараться, беря под козырёк такие указания, в обмен на барыши от начальства. Разгорающиеся по стране скандалы подобного рода наталкивают на мысли о системности таких процессов. Потому что уровень младенческой смертности — важный показатель благополучия региона, за который губернаторы отчитываются перед высшими властями страны.
Яркий тому пример — дело главного акушера Ругина из Калужской области. В Сети есть запись прослушки Ругина, который говорит: «Унесите ребёнка, чтобы визгов не было слышно». Он отчитывает акушерку, которая приняла «недоноска»: «Вы что? Вы такой подарок области хотите сделать?», — имея в виду, что область получит никому не нужную «единичку» младенческой смертности.
В Ростове профессор Ирина Буштырева подала заявление в СК о пропаже 100 новорождённых детей из отчётности, которых с определённого срока не переводили в перинатальные центры по указке местного министра здравоохранения. Позже в Ростовской же области всплыли прослушки двух врачей по делу о «фаршированном ребёнке». Там при родах умершему ребёнку, предположительно, намеренно занизили вес до 470 граммов, а на вскрытии ребёнок оказался весом в 1000 граммов, и возникли сложности со статистически «правильным» оформлением трупа.
Также недавно в Волгограде посадили главного патологоанатома Колченко на девять лет (суд вынес приговор ему и двум его подчинённым за серию должностных преступлений, в том числе за подмену органов умершей роженицы. — NEWS.ru). Они подменили орган умершей роженицы, правда, из соображений корректировки причин материнской смертности. Все эти дела — звенья одной цепи в системе, где во главе угла стоит статистика.
Поэтому ничего невероятного в ситуации с Сушкевич и Белой нет. Тут никуда не деться: есть две истории родов, фальшивая и настоящая, есть ампула «Куросурфа», которую свидетель Косарева припрятала в обшивку дивана (на заседании 26 августа прокурор объявила о том, что ампулу нашли в диване в приёмном покое, в одной из подушек под обшивкой. — NEWS.ru), есть свидетели, есть экспертиза.
— Что вы имеете в виду, говоря о двух историях родов?
— Когда ребёнок родился, его историю родов вели, она в итоге была не закончена. Потом появилась новая история, в которой указали, что ребёнок мертворождённый. Эти две истории показывали присяжным, всё можно проверить по открытым источникам.
— Нет никакой возможности, что могла быть причинена смерть по неосторожности?
— Даже речи быть не может. Причинение смерти по неосторожности не имеет мотива, а здесь мотив чёткий — статистика. Напомню, фигуранток никто не обвиняет в неоказании помощи или в халатности, а конкретно в лишении жизни недоношенного. Все эти разговоры об изначальной нежизнеспособности ребёнка — попытка увести внимание общества от сути обвинения, сместив фокус на тему врачебных ошибок. Но на такие спекуляции вестись нельзя. Есть экспертиза, в которой чётко говорится, что ребёнок действительно был в тяжёлом состоянии, но умер он в результате токсического действия сульфата магния.
К тому же постоянно муссируемые поклонниками Элины Сушкевич тезисы о критическом состоянии ребёнка в большей степени могут подтвердить мотив Елены Белой отдать распоряжение избавиться от него. Ведь ребёнок в экстренном состоянии при весе чуть больше 500 грамм и мог умереть в роддоме либо перинатальном центре, испортив «образцовую» статистику.
— Вы считаете, что присяжные вынесли оправдательный приговор, поддавшись авторитету публично защищающих Сушкевич и Белую врачей?
— Мы не можем залезть в голову присяжных, и мы не знаем, как у них формировалось мнение. Но я предполагаю, что медийная шумиха сыграла свою роль. Присяжным я не завидую. Представьте, что вы видите по телевизору, что стоит перед президентом уважаемый многими Леонид Рошаль и говорит о том, что врачи невиновны, а уголовное дело — неправильное.
Я полагаю, что большинство присяжных просто побоялись брать на себя ответственность за обвинительный приговор. Возможно, у них действительно сложилось впечатление, что это просто какая-то внутренняя медицинская разборка. К тому же, представьте, вы набираете «на улице» несколько человек и начинаете им рассказывать о токсичных уровнях микрограммов химических элементов в тканях, газовую хромотографию и так далее. От вас просто отмахнутся.
— А почему так много врачей, в том числе Рошаль, вписались за подозреваемых?
— Тут несколько причин. Многие неонатологи сразу прекрасно поняли, что произошло, и решили, что если случится прецедент, то тогда придут и за ними. Это огромное пятно на репутации неонатологического сообщества. К тому же некоторые врачи пришли к внутреннему компромиссу, что даже если Сушкевич и ввела магний, то она всё сделала правильно — ребёнок родился инвалидом, сам мучился и причинил бы страдания родителям. По их мнению, нельзя сажать врача за то, что он выступил «избавителем» от мучений.
Ещё на первых порах много людей просто не поверили в такое обвинение. Искренне считали, что такого не может быть. Но потом, по мере появления новых фактов в деле, поменяли своё мнение.
Также в Интернете полно врачей, которые просто очень любят внимание и пиар. Поэтому постами и выступлениями в защиту фигуранток они просто набивали себе цитируемость в соцсетях и просмотры. Сказал что-нибудь высокопарное, пафосное о непростой доле врача, о злых силовиках, охотящихся на врачей, понадувал щёки с грозными требованиями отпустить обвиняемых — всё, куча лайков, репостов, аплодисментов, восторженных комментариев и подписок.
Наконец, есть у многих врачей, в особенности оппозиционно настроенных к действующей власти, привычка автоматически вписываться за тех, кого якобы «прессует режим». Вот если подозреваемый был в обойме оппозиционных движений, был активистом, участвовал в митингах, то при любом уголовном деле за него побегут такие граждане заступаться. А то, что он кого-то обворовал, убил или имел нездоровый интерес к малолетним — для них не имеет значения. По типу сектантского мышления автоматически игнорируются все факты обвинения. Вот и в калининградском деле тоже был подхвачен такой тренд о том, что кровавый режим преследует врачей. Весь Facebook был забит несусветными бреднями о том, что врачей хотят посадить, чтобы отвлечь внимание населения от реальных проблем медицины. И весь этот маразм, увы, распространяли в том числе и врачи.
— Также в прессе можно встретить версию о том, что ребёнка убили, чтобы сэкономить дорогостоящие приборы или лекарство. Это звучит правдиво?
— Изначально было несколько иначе. Следствие в первый раз опубликовало другую версию. Якобы главврач Елена Белая пожалела дорогостоящий препарат «Куросурф» для младенца, распорядилась его не вводить, из-за чего ребёнок умер. Во время кампании в поддержку обвиняемых звучал тезис о том, что, мол, «тупые» следователи фабриковали версию с «Куросурфом», а когда версия развалилась, «выдумали» «Магнезию» и просто так арестовали ни в чём неповинную Сушкевич. Нужно просто объяснить, как появилась эта версия. Дело в том, что один из следователей при выемке документов заметил замазанную корректором графу учёта «Куросурфа». Изначально ребёнку «Куросурф» вводился, но это не состыковывалось с последующим оформлением младенца мертворождённым. Возникли бы вопросы, а куда тратился препарат, если младенец мёртвым родился? Соответственно, кто-то из сотрудников роддома «заштриховал» цифры учёта ампул, это заметили следователи и отработали версию с экономией лекарств. Но в процессе расследования эта версия отпала и ниточку размотали к самой Сушкевич.
Если в целом рассматривать версию убийства ребёнка из экономии, то в это мало верится. Стоимость «Куросурфа» колеблется в районе пятнадцати-двадцати тысяч рублей. Это не та сумма, ради которой нужно организовывать такое преступление. Главный мотив здесь всё же статистические показатели роддома по смертности.
— А как можно исправить ситуацию, чтобы не заставлять врачей заниматься такими вещами?
— У меня нет рецепта. Это вопрос из разряда «как победить коррупцию?». В любой системе, где есть финансирование, карьерная борьба и отчётность, всегда будет погоня за показателями, будь то больница, школа или полицейский участок.