25 декабря Совет Федерации одобрил принятые ранее Госдумой поправки, ужесточающие закон о клевете. Парламент расширил список причин, по которым можно сесть в тюрьму, и максимально увеличил круг потенциальных обидчиков, при этом сделав его более неопределённым. В чём заключается опасность изменений — в материале NEWS.ru.
Серьёзные вещи
23 декабря Государственная дума одобрила во втором и сразу в окончательном третьем чтениях поправки о возвращении лишения свободы в качестве наказания за клевету (статья 128.1 УК РФ). Изменения коснулись четырёх частей этой статьи. Если раньше за клевету с использованием служебного положения наказывали штрафом до 2 млн рублей или обязательными работами на срок до 240 часов, то теперь за это же можно получить лишение свободы до двух лет, арест на два месяца или принудительные работы до двух лет.
Кроме того, раньше за клевету в «выступлениях, в демонстрирующемся произведении и в СМИ» наказывали штрафом до 1 млн рублей или обязательными работами на срок до 240 часов. Теперь за это же правонарушение могут назначить принудительные работы до двух лет, арест до двух месяцев или лишение свободы на два года.
В четвёртой части статьи раньше говорилось, что клевета о том, что человек страдает заболеванием, представляющим опасность для окружающих, а также клевета с обвинением в совершении преступления сексуального характера наказывается штрафом до 3 млн рублей или обязательными работами на срок до 400 часов. Последнее перенесли в пятую часть статьи, где речь идёт об обвинении в тяжком или особо тяжком преступлении. Теперь за это можно получить до пяти лет принудительных работ, арест от четырёх до шести месяцев или до пяти лет лишения свободы. Что касается обвинений в распространении болезней, за клевету об этом теперь будут наказывать четырьмя годами принудительных работ, арестом от трёх до шести месяцев или лишением свободы на срок до четырёх лет.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Законопроект в Госдуму 14 декабря внёс депутат от партии «Единая Россия» Дмитрий Вяткин. Инициативу принимали в очень быстром режиме — первое чтение состоялось 22 декабря, а на следующий день, как уже говорилось выше, её одобрили. Несмотря на оперативное прохождение в парламенте, законопроект вызвал нарекания у некоторых коллег Вяткина. Так, заместитель главы комитета Думы по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина заявила, что ужесточение закона приведёт к нарушению баланса в правовом урегулировании.
Излишняя строгость предусмотренных наказаний не соответствует принципу справедливости, предполагающему в каждом конкретном случае обеспечение адекватности предусмотренного законом наказания степени общественной опасности совершённых преступлений, — говорится в отзыве Пушкиной на законопроект.
Также ряд парламентариев публично раскритиковали скорость принятия документа. Сергей Иванов из ЛДПР заявил, что клевета не носит настолько повального характера, «чтобы к Новому году гражданам делать такой подарок». Заместитель руководителя фракции «Справедливая Россия» Олег Нилов говорил, что спешка навредит репутации Госдумы.
Это точно не на пользу пойдёт, а во вред всему законотворческому процессу, имиджу Думы, эффективности работы. Не может в такой спешке быть принят закон на долгие годы, — заявил Нилов.
Автор законопроекта Дмитрий Вяткин довольно рьяно защищал своё детище с трибуны. Так, на вопрос депутата от КПРФ Ольги Алимовой о том, подпадут ли под действие новой редакции статьи те, кто называет «Единую Россию» «партией жуликов и воров», Вяткин просто отмахнулся.
Комментировать то, что вы сказали, — в другой раз, в другом месте, не сейчас. Сейчас речь идёт о серьёзных вещах, — заявил единоросс.
Объясняя, почему нужно конкретизировать клевету в Интернете (ранее в статье говорилось лишь о публичном выступлении или выступлении в СМИ), он указывал на то, что уже давно всё общение происходит в Сети.
У нас вся клевета переместилась в Интернет. Во Всемирной сети — блогах, соцсетях, на сайтах — размещается любая информация, в том числе такая, какой никогда не было. Клеветники, действуя через Интернет, знают, что можно скрыться за каким-то названием, за никнеймом, — говорил Вяткин.
При этом он призвал не путать понятия «оскорбление», которое часто можно встретить в Интернете, и «клевета».
Без концептуальных возражений
Интересно, что законопроект вызвал претензии у правительства РФ и Конституционного суда, причём по одному и тому же пункту — признание потерпевшими «индивидуально не определённую группу лиц». Суд в своём отзыве сказал, что хоть у него и нет «концептуальных возражений» по новым нормам, но данное положение «не вполне обосновано». Однако спикер Госдумы Вячеслав Володин во время рассмотрения поправок напомнил депутатам, что они имеют право не прислушиваться к отзывам, поступающим на законопроекты.
Если речь идёт, допустим, о журналистах какой-то редакции, о врачах, которые работают в конкретном учреждении, но они не названы пофамильно — это что, не клевета? — высказывался по этому вопросу Вяткин.
Адвокат Зелимхан Бициев в беседе с NEWS.ru обратил внимание на то, что ранее за клевету можно было привлечь к ответственности, если лицо конкретизировало в своих высказываниях объект, в отношении которого распространялись заведомо ложные сведения.
Теперь же достаточно будет сказать «лица из числа руководителей лечебного учреждения» и тому подобное. Такого рода формулировка в ст. 128.1 УК РФ заставит серьёзно задуматься некоторых об оглашаемых сведениях. Для меня очевидно, что данная статья направлена на борьбу с оппозиционными политиками и неравнодушными гражданами.
Выделение и ужесточение части про ложь о сексуальном домогательстве, видимо, является реакцией на большое число публичных обвинений подобного рода, появившихся в последние время. Причём в России, возможно, первыми в этой цепочке были как раз обвинения против депутата Госдумы Леонида Слуцкого. В непристойном поведении его обвинили несколько журналисток, дело рассматривал комитет по этике парламента, впрочем, история ничем не закончилась. Надо отметить, что в ряде громких случаев последнего времени речь действительно шла о клевете, по крайней мере, в юридическом смысле. Так, в мае 2019 года Первореченский районный суд Владивостока признал клеветой обвинения в изнасиловании со стороны журналистки Екатерины Фёдоровой в адрес соучредителя медиахолдинга PrimaMedia Алексея Мигунова. Фёдорову оштрафовали на 25 тыс. рублей, двух её подруг, сделавших репост обвинения, выложенного в соцсети, — на пять тысяч рублей. Впрочем, в июне 2020 года кассационный суд отменил это решение и вернул дело в суд первой инстанции.
По мнению Зелимхана Бициева, квалифицирующийся признак — клевета, содержащая обвинение в сексуальным насилии, — направлен на борьбу с теми, кто «бездумно» обвиняет других в совершении указанных особо тяжких преступлений, тем самым покушаясь на честь и достоинство «самым неприятным способом». При этом адвокат напоминает, что само по себе заявление в правоохранительные органы об изнасиловании не может считаться клеветой.
Любое лицо, сообщающее в заявлении о преступлении, предупреждается об уголовной ответственности по ст. 306 Уголовного кодекса РФ — «Заведомо ложный донос». То есть лицо привлекается к уголовной ответственности за написанное в органы заявление, если заведомо знало о ложности сообщения о преступлении, не по статье о клевете, а по ст. 306 УК РФ, — объясняет юрист.
Статья о клевете неоднократно переписывалась. В 1996 году в Уголовном кодексе об этом говорилось в статье 129. Тогда в ней было три состава: клевета, публичная клевета и клевета с обвинением в тяжком или особо тяжком преступлении. Лишение свободы предусматривалось только в последнем случае — на срок до трёх лет. Потом в 2011 году в период либерализации законодательства при президенте Дмитрии Медведеве её декриминализовали и перевели в раздел об административных правонарушениях, за которые тюрьма не предусмотрена. Однако уже через восемь месяцев статью вернули в УК, при этом наказание в виде лишения свободы она по-прежнему не предусматривала. Автор идеи о возвращении уголовной ответственности за клевету, председатель комитета по госстроительству и законодательству Думы Павел Крашенинников тогда говорил, что в своё время декриминализация «не дала искомого результата, а скорее наоборот».