30 января портал Neftegaz.ru сообщил: одна из крупнейших в России независимых сетей АЗС «Нефтьмагистраль» пожаловалась в ФАС и Минэнерго, что не может купить топливо на Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой бирже и вынуждена приобретать его у перекупщиков с переплатой. Связано ли это с новой формулой формирования цен на бензин на внутреннем рынке, принятой с начала этого года, есть ли опасность дефицита топлива в России, будет ли оно дорожать, какие еще сюрпризы ожидают нефтяной рынок страны — эти и другие вопросы NEWS.ru обсудил с ведущим аналитиком Финансового университета и Фонда национальной энергетической безопасности Игорем Юшковым.
«Удары ВСУ по топливным базам и НПЗ могут привести к печальным последствиям»
— Зачем надо было привязывать оптовые цены на бензин к биржевым? Чем это может помочь удержать цену топлива на АЗС?
— Бензин, как и диздопливо, безусловно, будет дорожать. Но думаю, что не так сильно, как в прошлом году. Потому что задача правительства — не дать топливу подорожать выше, чем уровень инфляции. И у государства есть все инструменты для этого: изменение размера акцизов и демпфирующей надбавки и так далее Пока мы видим, что в январе цена оставалась прежней.
— Буквально на днях глава Минэнерго публично заявлял, что принятые меры стабилизации способны обеспечить нулевой рост цен на АЗС в течение как минимум двух месяцев. И тут же Росстат дал статистику: цена бензина выросла в январе на 0,52%.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Справедливости ради стоит помнить: такой рост все же в рамках статистической погрешности.
Но я бы хотел отметить другое: в этом году появился новый фактор, который несет угрозу совсем иного плана.
Не исключено, что на внутреннем рынке может возникнуть дефицит бензина. И вовсе не из-за того, что его слишком много продают на экспорт (тут цифры не меняются). Мы видим, что ВСУ стали стремиться активно бить либо по топливным базам, либо по нефтеперерабатывающим заводам. А это может привести к печальным последствиям.
Дело в том, что мы продаем на экспорт лишь 10% произведенного бензина, все остальное идет на внутренний рынок. И если вдруг им [ВСУ] удастся вывести из работы один или два НПЗ, это может вызвать дефицит бензина и, естественно, взлет его цены.
— Такой расклад поставок топлива на внутренний и внешний рынок — 90% и 10% — возник после начала СВО?
— Нет, это традиционный для России порядок. Максимум, что однажды пошло на экспорт, это 14%. А вот по дизелю расклад иной — пополам. Половина произведенного в России дизельного топлива идет на экспорт, а половина остается внутри страны.
Как США смогли купить нашу нефть после начала СВО
— С сырой нефтью ситуация похожая?
— Не совсем. Смотрите, обычно (скажем, в 2021-м) мы добывали порядка 560 млн тонн, по итогам прошлого года получилось где-то 525 млн тонн. Половину экспортируем в сыром виде, остальное перерабатываем и оставляем на внутреннем рынке (что-то около 100 млн тонн).
— Недавно Bloomberg опубликовал информацию, что США закупали в 2023-м российскую нефть, правда, немного. Но как же санкции? Или американцев это не касается? И зачем мы им продаем, если отношения на нуле?
— Это делают не государства, а коммерческие компании. Причем, думаю, что последняя фирма, которая везла нефть в США, даже не знала, откуда изначально была нефть.
Что касается этих поставок в США, кое-что уже стало известно. Во-первых, ту нефть им продали Багамы, а они получили ее еще до марта 2022-го.
Во-вторых, ее разбавляли. То есть грузили на какой-то танкер, потом в море долили туда нефти не российского происхождения и так далее. Потом в Штатах обнаружили, что изначально была российская нефть. Отсюда мизерные объемы, которые они и записали: каждая из партий меньше танкера. Другими словами, американцы просто высчитали, что во всей этой закупленной ими нефти есть доля российской, учли ее как импорт. Формально они даже не записали это как контрабанду, так как на Багамы она из России была доставлена еще до введения запрета на импорт российской нефти в США. Поэтому компанию-импортера американские таможенники даже штрафовать не будут.
У них так бывает. Скажем, если они обнаруживают иранскую нефть, записывают ее как импорт, хотя в реальности ловят танкер, арестовывают и перевозят к себе.
Как Россия решает проблему взаиморасчетов с Индией за экспорт нефти
— А как обстоят дела с Индией? Зачем продавать нашу нефть за рупии, если их нельзя ни конвертировать, ни толком потратить?
— Уверен, что дело не столь плачевно, как пытаются его преподнести. Представьте себе: два года продавать нефть и ничего не получать взамен? А как тогда нефтяные компании платят те же экспортные пошлины, НДПИ? Они бы перестали экспортировать нефть, поскольку попросту при таком раскладе не выжили бы.
— Но и глава МИД Сергей Лавров говорил о том, что проблема есть...
— Думаю, ситуация не столь однозначна. Если бы все было так ужасно, как пишут, у нас бюджет бы не пополнялся и экономика бы рухнула. Ведь торгующие с Индией компании платят налог на прибыль, значит, она у них образуется, значит, деньги приходят в Россию.
Мне представляется, что в торговле с Индией используется довольно сложная схема, не исключено, что туда доходит нефть как бы российского происхождения, но уже через трейдеров. Или эту нефть вообще продают трейдерам, многие из которых зарегистрированы в ОАЭ (насколько я понимаю, Эмираты сейчас стали для нас одним из главных буферов международной торговли), а те уже продают ее индийским компаниям. А возможно, используют оба варианта.
— То есть проблема во многом надуманная?
— Нет, при всем том вопрос остается. Но мне представляется, что в большей мере это предмет спора для российских компаний и индийских покупателей. На мой взгляд, это больше вопрос перетягивания каната, выторговывания каждой из сторон более выгодных для себя условий. Но глобальной проблемой индийские рупии перестали быть, это точно.
— Почему?
— Во-первых, мы увеличиваем импорт из Индии. Во-вторых, налаживается схема конвертации их национальной валюты. Хотя бы в юани.
— Но все же торгуем с ними исключительно в рупиях?
— Никто точно не может сказать, какое тут соотношение рупий, юаней и рублей. Достоверных данных нет, компании это не комментируют.
— Сейчас на индийский рынок более активно идут саудиты. Вытеснят нас и оттуда?
— Нет. По сути, мы поменялись с ними рынками — они заняли наше место на европейском, мы — на азиатских направлениях.
А если говорить о конкуренции именно на индийском рынке, тут, скорее, речь об Ираке. Эта страна была первой по объемам поставок в Индию до того, как в 2022-м туда пришла Россия.
Сегодня более актуальна другая проблема — мы все вместе (страны ОПЕК и Россия) пытаемся удержать высокую цену на нефть. А между тем в Европе в принципе сократилась переработка, многие НПЗ недозагружены. Тому есть ряд причин.
С одной стороны, многие их НПЗ «заточены» под наши сорта нефти, им надо перестраиваться или смешивать разные сорта до получения нужных характеристик, а это дополнительные затраты. С другой — Индия, Китай увеличили объем переработки. И многим странам проще (и дешевле) купить готовые нефтепродукты из российской нефти, сделанные в тех же Индии, Китае, на севере Африки, чем искать альтернативу и смешивать сорта. Тем более что та же Индия продолжает покупать российскую нефть со скидкой, поэтому ее продукция легко может конкурировать с европейской переработкой.
Дисконт — насколько продешевим?
— На Западе тем не менее не оставляют попыток увеличивать наши издержки в торговле нефтью. В готовящемся очередном пакете санкций акцент поставлен именно на контроле за фирмами, которых можно наказать вторичными санкциями. А на днях США выпустили рекомендации, как этот контроль ужесточить. России удается обходить эти ограничения или гасим их исключительно увеличивающимся дисконтом и отложенный эффект от всего этого еще впереди?
— Пока все ограничения удается нивелировать.
Что касается дисконта, тут такая история. На пике перестройки рынка, в 2022-м, мы давали скидку до $35. Это было понятно: после введения запретов скидки на нашу нефть были высокими оправданно — мы же окончательно переходили на азиатские рынки и закреплялись там. Чтобы подвинуть Ирак, Саудовскую Аравию, ОАЭ, надо было давать большую скидку...
К тому же покупателям было непонятно, будет ли какое-то наказание трейдеру. Требовалось создать «сумеречный флот», отдельных трейдеров, страховые компании и так дале. Все риски нужно было гасить скидкой. Кстати, скидку делали вовсе не от цены потолка (он, по сути, не работает), а от рыночной.
Но в течение года риски снижались, уменьшалась и скидка. И если на пике она, повторю, доходила до $35 за баррель, то в октябре-ноябре 2023-го составляла уже около $10.
И сейчас у нас по-прежнему небольшая скидка. Но она все время колеблется, потому что колеблется сама цена на нефть. Так, когда в конце года и в первой половине января нефть понизилась в цене (доходило до $70 за баррель), дисконт подрос — с $10 до $13. Сейчас нефть вновь подорожала — марка Brent стоит около $82, и цена на наш Urals тоже подтягивается, дисконт опять подходит к $10 за баррель.
— Это потому, что Минфин в прошлом году ввел механизм предельной скидки? Или есть более рыночные причины?
— Это получилось во многом благодаря этому механизму, заставляющему компании ежемесячно снижать дисконт. Дело в том, что в какой-то момент нефтяники успокоились — объем продаж их устраивал, а от низкой цены больше проигрывает бюджет, чем сама фирма. Поэтому Минфину пришлось использовать жесткие меры для того, чтобы изменить ситуацию.
Цена на нашу нефть — тайна?
— Уменьшаем добычу, проблемы с поставками и оплатой экспортной нефти и другие беды... Уложились ли нефтегазовые доходы по итогам года в то, что планировал Минфин?
— В целом да, ожидания оправдались. Несмотря на чуть уменьшившиеся экспорт и стоимость нашей нефти. Но по большому счету надо признать: прежде всего бюджет пополнился за счет существенного роста ненефтегазовых доходов.
— Какова все-таки сегодня реальная цена российской нефти на мировом рынке? Ведь цифры-то наполовину закрыты.
— Этим вопросом задались эксперты в начале 2023-го, когда был большой разрыв между доходами и расходами бюджета. При расчете экспортной пошлины и НДПИ (это важно для пополняемости бюджета) Минфин использует официальные данные стоимости сорта Urals. И в первом квартале 2023-го ведомство учитывало среднюю цену Urals зачастую ниже $50, хотя другие сорта нефти вообще ниже $60 не торговались, а некоторые держались и около $100.
— И откуда же Минфин брал эти данные?
— Покупал у компании Argus, а она продолжала высчитывать их по-старому: опрашивали трейдеров в портах Роттердама и на Сицилии. Но ведь с 5 декабря 2022-го туда ни одна партия нашей нефти не шла. А они продолжали брать стоимость нашей нефти в портах отгрузки и прикидывать, сколько бы она могла стоить, если бы шла в Роттердам или на Сицилию.
Поэтому было решено продумать переход на использование других оценок стоимости нефти. Проблема в том, что в налоговом законодательства РФ закреплено использование котировок Urals в европейских портах назначения (Росстердам и сицилийская Ауста) от Argus.
— То есть реальной картины все это не отражает?
— В принципе, отражает — сейчас это стало более-менее адекватным.
— Каким образом, если мы продолжаем пользоваться услугами все того же агентства?
— Да, Минфин применяет прежнюю формулу, где цена идет от западных агентств. Но, насколько я знаю, компания Argus обещала сделать отдельную котировку с доставкой нефти в Индию.
Читайте также:
Поставки российского СПГ в одну из стран НАТО выросли
Россия стала продавать на 30% меньше газа: сколько недополучит бюджет
В Кремле отреагировали на желание ФРГ прибрать к рукам активы «Роснефти»