«На фронте я нужнее, чем в кино»: звезда сериала «След» об участии в СВО

Перед встречей артист предупредил, что может дать интервью только с согласия боевого командира Константина Кузьмина (позывной Шахтер). Возглавляемый Кузьминым батальон наряду со «Спартой», «Сомали» и другими знаменитыми подразделениями участвует в боевых действиях в Донбассе с 2014 года. Батальон Шахтера помогал взять под контроль Дебальцево и донецкий аэропорт, а после начала специальной военной операции России на Украине постоянно находится на передовой.

Бытовые условия соответствующие. Бойцы разместились пока в заброшенном доме. Рядом разбитая дорога, а поле за домом изрыто воронками от снарядов. По двору важно ходит гусь, которого Георгий Тесля-Герасимов назвал «символом мирной жизни» и «членом боевой семьи».

«Дети думают, что папа уехал на гастроли или съемки»

— Некоторое время назад СМИ сообщали, что продюсеры сериала «След» на Пятом канале прекратили сотрудничество с вами, предположительно, из-за вашей поддержки СВО. Увольнение из «Следа» повлияло на решение пойти добровольцем в зону СВО?

Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале

ПОДПИСАТЬСЯ

— Я об этом говорить не буду.

Да, обида была (на продюсеров. — NEWS.ru). Но я не из тех людей, кто обижается всерьез и надолго. Я делаю выводы и иду дальше. Мы же взрослые умные люди. Кроме того, сейчас такие обстоятельства у нас в стране, что на какие-то обиды размениваться не стоит, это мелко.

— Бывшие коллеги по сериалу «След» что сказали, когда вы уехали?

— Я коллегам передаю большой привет. Дай бог им здоровья. Пускай работают во благо своих идей и побед.

— А семья вас спокойно отпустила?

— Я и раньше часто уезжал на киносъемки, на гастроли по стране. Дети (у Георгия Тесли-Герасимова трое детей. — NEWS.ru) воспринимают так, что папа снова уехал на гастроли или съемки.

— Некоторые считают, что актеры — люди тонкой душевной организации и участие в реальных боевых действиях — занятие не для них.

— А я очень тонкой организации, очень.

Я пишу здесь стихи, песни. До этого писал и здесь пишу. Пишу о войне, о людях, о бойцах, о народе, о стране — о том, чем я здесь живу. Вон у нас гусь гуляет — я могу о нем написать. Нам его привезли, подарили. Мы могли им пообедать, но не стали. Решили, что пусть будет нашим символом мирной жизни и того, что всё равно жизнь продолжается даже в таких условиях.

Так что теперь этот гусь — член нашей боевой семьи. Точнее, боевая подруга. Это гусыня.

— Быстро привыкли к жизни на передовой, быту в окопах?

— Бытом меня сложно напугать. Я рос в простой семье. Папа — вертолетчик, мама — воспитатель детского сада. Сестра Олечка на пять лет меня старше. Жили мы в Ростовской области, переехав туда из Сибири в 1987 году. Родители сами строили дом, мы с сестрой им помогали. Глину с соломой для строительства дома я носил, уголь таскал. И утят-курей держали, и огород был и есть. Словом, меня сложно напугать физической работой. До сих пор дом стоит, родители, дай им бог здоровья, в нем живут. Да, ко всему привык сразу. Всё-таки мы мальчишками играли в детстве в войнушку. А кроме того, мужчины — это воины. Это по природе заложено.

«Поначалу было ощущение, что это чьи-то шуточки, не по-настоящему»

— Когда впервые оказались в Донецке? Каким было первое впечатление?

— Самая первая поездка — 1 апреля (2022 года. — NEWS.ru). Сразу обратил внимание, что очень чистый город, красивый. Мало людей на улицах. Идёт обстрел, а горожане идут и внимания не обращают. Не то чтобы они привыкли, к этому нельзя привыкнуть, просто это та реальность, в которой живут эти мужественные и сильные люди...

Я стал ездить в зону СВО как военный корреспондент — освещать то, что здесь происходит. Снимал документальное кино в окопах.

Поначалу было ощущение, что это чьи-то шуточки, не по-настоящему. Когда увидел первых погибших под обстрелами, стало ясно, что никакое не кино, а суровые будни день за днем. А у людей — год за годом. Люди с 2014 года воюют, представляете?

Несколько командировок отъездил, во время очередной познакомился с командиром батальона Константином Александровичем Кузьминым. В итоге решил остаться здесь с ними — с ребятами, с героями. И вот я здесь.

— Вы служили в армии?

— Нет, не служил. Я поступал в рязанское военно-десантное училище, но, к сожалению, не поступил. Потом институты начались, стал работать — и всё. Поэтому пришлось учиться всему здесь с нуля — и с оружием обращаться, и всем остальным премудростям военного дела.

— Часто вас обстреливают?

— Вы же сами слышите (примерно в километре сильно грохает. — NEWS.ru) — снаряды летают. Ложатся подальше, слава богу. Но обстреливают постоянно.

— Страшно или уже привыкли?

— Страшно всегда. Самое главное, чтобы страх тобой не руководил. Всё остальное ерунда.

— Вам уже приходилось убивать врага не в кино, а в реальности?

— На этот вопрос я отвечать не буду, извините.

— Как бы то ни было, но вы — первый киноартист, который ушел добровольцем участвовать в СВО.

— Я не в курсе, что я первый, мне об этом никто не говорил. Но если так, то кто-то будет вторым, третьим. Это не имеет значения. Так получилось, что я здесь, вот и всё. Я же сказал, что папа у меня офицер, дядя тоже офицер — военный летчик, он, кстати, сейчас здесь работает. Брат двоюродный летает.

Порой мы здесь пьем чай на позициях, пролетает самолет, и я думаю о том, что, возможно, дядька либо брат мой полетели.

«Гибель детей и стариков от бомбёжек — это моя личная боль»

— СВО разделила деятелей культуры на тех, кто за, и тех, кто против военной операции, на уехавших и оставшихся...

— Дело не в культуре. Дело в обществе.

Когда мы попадаем — человек, страна — в сложные обстоятельства, то сразу раскрываются персонажи, которые тебя окружают. Когда люди говорят, что «мы встанем и скажем», в важный момент одни вдруг молчат, а некоторые даже «выходят из зала». Вот и в этой ситуации некоторые взяли и вышли, отбыв из России туда, куда им захотелось. Это их право и решение.

— Осуждаете россиян, которые уехали из России после объявления частичной мобилизации?

— Это их решение и их право. Мне их жаль. Кто их родители, кто их воспитывал, где они учились, в какой среде росли, чем вообще живут? Да бог с ними. Я воспринимаю так, что Россия — замечательная страна, всё плохое само отметается, но восполняется хорошим, сильным, мощным.

— Скучаете по Москве, по съемкам?

— Ну, а кто не скучает по дому, по родным, близким, по профессии, которой когда-то занимался.

Здесь много ребят, которые до начала военных событий занимались самыми разными профессиями, они тоже, конечно, скучают по мирному времени. Но в нынешних обстоятельствах приходится все свои «скучания» отодвигать на дальний план.

— Если вам в ближайшее время предложат интересную роль, вернетесь в Москву?

— Будем обсуждать с командиром этот вопрос. Но сейчас я, как мне кажется, нужнее здесь, чем там.

— О чем мечтаете?

— Чтоб не бомбили, не обстреливали Донецк. Сегодня это моя главная мечта. С момента, когда я сюда приехал, ничего не изменилось — продолжают бомбить, гибнут дети и старики. Это для меня личная боль, хотя я и не рожден в Донбассе. Но понимаю, что это наши люди и наша земля.

«Русским мамам спать не суждено»

На прощание Георгий Тесля-Герасимов прочитал стихотворение собственного сочинения, которое написал накануне на передовой, посвятив его мамам, которые ждут своих сыновей.

Заскрипит тихонько половица,

И засветится опять в ночи окно.

Снова ночью матерям не спится —

Русским мамам спать не суждено.

Подойдут в полночный час несмело

И в глаза посмотрят образам.

Руки свечку запалят умело,

Волю дав намокнувшим глазам.

Вновь заходит мама в спальню сына,

Тихо сядет на его кровать.

Настоящий сын ее мужчина —

Наш Донбасс уехал защищать.

Всё осталось в комнате как прежде,

И урчит пушистый Лёшкин кот.

Заберется к маме на коленки,

Как и мама, он Алёшку ждет.

Затушив на кухне папиросу,

Робко подойдёт седой отец,

Мать обнимет, утерев ей слезы,

Приглушив биение сердец.

Провалившись в ночь, окно угасло,

Погасив на стенах образа.

Но всегда в свету от звезд хрустальных

Ждущих наших матерей глаза.