Дмитрий Медведев вернулся в политический свет, выйдя из густой тени предвыборной кампании. Его участие в финальной встрече президента и лидеров парламентских партий, его бодрый и загорелый вид слабо вязались с сочувственными рассказами о затяжной простуде с сильным кашлем. Политический характер такой болезни деятеля, ассоциирующегося с не самыми популярными мерами, изначально был секретом Полишинеля.
И тем не менее Медведев предпочёл объясниться с широкой публикой, которую в последнее время буквально атаковали самыми разнообразными инсайдами, касавшимися как его политического, так и физического здоровья. В интервью Дмитрий Анатольевич, в частности, довольно пространно ввёл в наш оборот понятие «президентской этики», с которой слабо совместим, например, приход бывшего главы государства и долговременного премьера в Госдуму. В некотором смысле это был кивок в адрес Вячеслава Володина, перспективы которого переизбраться в роли спикера подтвердились.
В целом Медведев предпочёл сослаться на опыт американских коллег — отставников, которые проводят время, исключительно участвуя в светских мероприятиях. Но забыл о французской традиции, когда бывшие президенты продолжают входить в Государственный совет.
Так или иначе, но из его заявлений можно сделать вполне однозначный вывод о том, что Дмитрий Анатольевич не слишком доволен своим нынешним положением. Особенно на фоне предвыборного пребывания на вторых ролях в собственной партии. При этом председательствование в «Единой России» позволяет ему всё-таки оставаться в политической повестке страны и по мере надобности постоянно выступать от имени ведущей партийной силы, получающей де-факто ещё большее влияние на курс правительства. Тем более что сейчас явно просматривается тенденция усиления контроля партийного аппарата над своей же фракцией в Госдуме.
Одновременно заявления Медведева о западных электронных попытках вмешаться в ход наших выборов, намёки на ужесточение политики в сфере Интернета были сделаны уже скорее от имени заместителя главы Совбеза, который берёт на себя инициативу обозначения новой болевой точки в отношениях с США. А желание Москвы педалировать эту проблему или, наоборот, её не выпячивать может послужить разменной монетой в случае продолжения тенденции на непризнание легитимности прошедших выборов.
Так что Медведев готов поддерживать свою активность на двух фронтах сразу. Во всяком случае, он предпочёл пока не комментировать иные продолжения своего государственного служения, которые продолжают циркулировать. Все же понимают, что 56 лет — это не тот возраст, когда можно просто уединиться на государственной даче.
И тем не менее, строя любые прогнозы на дальнейшую карьеру Медведева, нельзя забывать о том, что он был и остаётся идеальным командным игроком, доказавшим политическую гибкость и абсолютную лояльность нынешней вертикали власти. Уважение её внутренних правил и специфики отношений. А значит, остаётся фигурой в самой узкой властной обойме.
К тому же Медведев по-прежнему явно обладает редкой по нынешним временам возможностью постоянного прямого доступа к президенту. Это в широком понимании не просто подтверждение высочайшего статуса, а сохранение политического потенциала. Не стоит даже в этой связи повторять, от какого человека фактически зависят все главные карьерные подвижки в современной России и кто остаётся основой легитимности всей чиновничьей пирамиды.
Так что вряд ли стоит списывать со счетов Медведева, который давно активно использует все современные медийные возможности. Не стоит забывать, что Дмитрий Анатольевич не включён и в число 35 российских политиков и чиновников, против которых за океаном готовятся ввести новые персональные санкции. А значит, его можно привлекать для разного рода продуктивных контактов с «нашими американскими партнёрами». А это немалый личный козырь.