Как гласит легенда, 22 июня 1941 года, отправляясь в палату общин, чтобы поддержать СССР, Уинстон Черчилль сказал своему камердинеру: «Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы произнёс в палате общин панегирик в честь Сатаны». Наверное, никто, в том числе и сэр Уинстон, на самом деле, не считал, что Гитлер хуже дьявола. Но вот самым плохим человеком XX века — а то и всех веков человеческой истории — Гитлер, конечно, стать смог. Он внедрился в коллективное бессознательное человечества, он породил шуточный закон Годвина (любая острая дискуссия в интернете заканчивается обвинением оппонента в том, что он Гитлер) — и не только в интернете: в нацизме и гитлеризме сегодня кто угодно может обвинить кого угодно, кто кому-либо чем-либо не нравится. А между тем Гитлер — это факт. Это не только символ, но и реальность. Реальность, понимание которой необходимо для осознания природы и масштаба зла, впущенного Гитлером в наш мир.
Гитлер как факт
Олег Гончаренко сказал как-то, что вожди бывают двух типов. Одни — харизматические: ведут за собой «на подъёме». Им хочется подражать, они олицетворяют мужество, героизм и красоту своего народа (ну или удачно создают такое впечатление). Другие появляются из пожара смуты и ведут за собой, олицетворяя глубоко спрятанные коллективные фобии, освобождая массу от химеры совести, выпуская наружу самое плохое, постыдное: хтонические персонажи, порождения тьмы ночной. Вот и Гитлер — темноволосый, с усиками под подозрительным длинным носом, полубезработный демагог из не вполне арийской Австрии, герой бесчисленных карикатур, персонаж Чаплина, крикун, дёрганый истерик: что можно было бы придумать менее похожего на «белокурую бестию» грядущего нацизма?
Но вот что, например, написал в 1935 году Черчилль в книге «Мои великие современники» (и, к его чести, не вычеркнул этого из второго издания в 1941 году): «Те, кто встречался с герром Гитлером лицом к лицу по делам или на светских мероприятиях, видели перед собой компетентного, хладнокровного, хорошо информированного чиновника с приятными манерами, обезоруживающей улыбкой, и мало кто не испытал на себе действие его скрытого магнетизма... Именно он изгнал дух отчаяния из сознания немецкого народа, заменив его на такой же мрачный, но куда менее нездоровый дух мщения».
Хтонический Гитлер не только карикатура. Гитлер изменил своё и своих современников настоящее, опроверг немецкое прошлое и запрограммировал будущее человечества — для одних став последней красной линией на пути к планетарному суициду, для других — символом «белого сопротивления», дизайном униформ и вдохновителем татуировок. Он — реален, и реальность его многомерна.
Гитлер как пиарщик
Пожалуй, с этим согласны все без исключения: Гитлер — гений пиара. Его «магнетическая» (это слово используют очень многие) энергия обеспечила главный успешный блицкриг будущего фюрера — силовой захват контроля за умами и душами немцев, от элит до массы.
Сам Гитлер полностью отдавал себе отчёт в том, насколько важен дар пиарщика для его дела.
Масса подобна животному, которое повинуется инстинктам... Только взбудораженная моими фантазиями, масса становится управляемой... Я осознаю, что никто не превосходит меня в искусстве влияния на массы, даже Геббельс. Геббельс имеет всё, чего можно достичь умом и ловкостью, но научиться руководить массами — невозможно, — цитирует застольный разговор Герман Раушниг, автор книги «Говорит Гитлер».
Великий психолог Эрих Фромм, гуманист, антифашист и еврей, при всей своей ненависти к Гитлеру отдавал должное этому дару антигероя своей книги «Злокачественная агрессия: Гитлер — клинический случай некрофилии». Третируя Гитлера как некрофила, жертву комплексов, бездарного и одержимого разрушителя, он подтверждает уникальную способность Гитлера вызывать «трепет» у тех, кто его слышит «вживую», мгновенно вовлекать в свою орбиту даже тех, кто только что презирал и отвергал его.
Фромм отмечает выдающиеся креативные способности пиарщика Гитлера — его «простоту слога» (в том числе способность мгновенно генерировать прочные «мемасики») и выдающийся актёрский дар. Великий актёр, как известно, отличается от хорошего тем, что не изображает нужные для спектакля эмоции, а обладает способностью на самом деле вызвать их в себе. Фромм отмечает, что пресловутая ярость Гитлера и регулярные истерические припадки гнева были всамделишными, настоящими — но абсолютно целенаправленными. Накричавшись, например, на своих генералов, он выходил в соседнюю комнату красный, вспотевший, приглаживал волосы и с ухмылкой спрашивал своих приближённых: ну, как я их?
Гитлер как эффективный менеджер
Но Гитлер был не только пиарщиком.
«До взятия власти у Гитлера была только одна слава — слава демагога. Его достижения в качестве оратора и массового гипнотизёра были неоспоримы... Но едва ли хоть кто-нибудь ожидал, что добравшись до власти, он сможет её удержать», — полагает Себастьян Хафнер, автор небольшой и очень точной книги «Некто Гитлер». Тем более что ни в одном из своих гипнотических выступлений вождь НСДАП «ни разу не сделал ни одного конкретного предложения: они ничего не сказал о том, как намерен справиться с экономическим кризисом и безработицей — тогдашней всеобщей бедой».
Однако, справился. За три года после его прихода к власти число безработных в Германии сократилось с семи миллионов до... нуля. Стотысячная армия — без тяжёлого вооружения и авиации — стала в 1938 году сильнейшей армией в Европе, обладающей сильнейшей авиацией в мире. Конечно, массу безработных втянула в себя возрождённая оборонная промышленность. Но не меньше рабочих мест породили грандиозные инфраструктурные проекты (знаменитые автобаны, например, были сооружены именно тогда). А ещё — пушки у Гитлера оказались не «вместо масла», а вместе с маслом: лёгкая и пищевая промышленность рванула так же мощно, как и военная.
С эффективностью гитлеровского менеджмента в конце концов (в 1936–1938 годах) согласились очень многие, почти все. В 1933 году он стал «канцлером меньшинства», имея за спиной 33 процента голосов, ещё через год, после смерти президента фон Гинденбурга, получил 85 процентов голосов за объединение постов президента и рейсхканцлера в руках «фюрера германской нации». По мнению Хафнера, в середине 1930-х годов Гитлера поддерживали миллионы избирателей, голосовавших за социалистов и коммунистов. Господствующим настроением стало: «Может быть, мы все ошибались? Ведь он достиг всех наших целей!»
Не вызывала сомнений и эффективность политического менеджмента фюрера. Придя к власти демократическим путём в рамках германских политических институтов, он — в рамках этих институтов — узаконил (референдумом и голосованием в рейхстаге) систему фюрерства и однопартийность, после чего фактически отказался от институтов вообще. Вертикаль власти разделилась на много вертикалей, управляемых единой волей. Однопартийный рейхстаг пару раз переизбирался, съезды партии прекратились, правительство как коллективный орган не собиралось. Но — всё работало!
Так что «экономическое чудо Гитлера» можно было бы назвать намного более эффектным (по своему масштабу), чем «экономическое чудо Эрхарда» (послевоенное восстановление ФРГ). Равно как и «политическое чудо» — сравнить с успехом первого послевоенного канцлера ФРГ Конрада Аденауэра. Если бы не конечный результат того и другого. Потому что гитлеровские чудеса сгорели — в печах Освенцима, на улицах уничтоженного бомбами Дрездена, на развалинах «Великогерманского рейха» (так страну переименовали в 1943 году) — в адском пламени, разожжённом этими чудесами.
Гитлер как воплощённое зло
.
В Гитлере всегда жил рядом с высокоодарённым политиком, которым он, несомненно, был, маньяк, серийный убийца, — говорит Хафнер.
Воплощение зла — это тоже реальность Гитлера. Реальность объективная.
Публичные людоедские эскапады Гитлера многие считали несерьёзной предвыборной демагогией — особенно после достигнутых всерьёз экономических успехов. Но перед самим собой и своими собеседниками Гитлер был абсолютно откровенен — он противостоял всему миру не как политический, а как религиозный, точнее — магический, оккультный враг.
Один из собеседников — Герман Раушниг — записал за Гитлером, что «мы находимся в конце эпохи разума; дух сделался самовластным и стал болезнью жизни», что «мы завершаем ошибочный путь человечества», что «скрижали с горы Синай уже недействительны», что «совесть — жидовская выдумка, что‑то вроде обрезания», что «наступает новая эпоха магического истолкования мира, истолкования с помощью воли, а не с помощью знания» и что «истины не существует — ни в моральном, ни в научном смысле».
Предопределение, — излагает Раушниг одну из самых знаменитых формул Гитлера, — начертало мне стать величайшим освободителем человечества. Я освобожу человека от духовности, ставшей самоцелью, от грязных и унизительных самоистязаний — химеры, называемой совестью и моралью, и от претензий на свободу и личную независимость, до которых всегда дорастают лишь немногие.
Смертельный враг евреев — «народа, избранного Богом», Гитлер провозгласил немцев народом, избранным Гитлером. На службу провозглашённой им новой эпохе — эпохе без совести и духа, эпохе беспредела злой воли — он поставил все свои таланты, от гипнотического до управленческого. И преуспел в этом.
Потому что в религиозном смысле самоуничтожение Германии, конечно, нельзя назвать поражением Гитлера. Как те гадаринские свиньи, в которых вселился легион бесов, немцы бросились в омут национальной катастрофы по воле бесовской силы, воплощённой в Гитлере.
Потому что победа Германии не была главным приоритетом Гитлера, а гибель Германии входила в набор приемлемых для него вариантов.
Когда в конце 1941 года Гитлер понял, что мировое господство Германии недостижимо (а после объявления войны США это стало очевидным), он дал старт холокосту — «теперь он был готов заплатить тотальным поражением Германии... за то, чтобы как можно скорее... произвести истребление евреев во всей Европе» (Хафнер). Тем более что гитлероизбранный народ оказался недостоин своего пророка, который прямо сказал об этом 27 ноября 1941 года датскому и хорватскому министрам иностранных дел: «Если немецкий народ не столь силён и беззаветен, чтобы проливать кровь за своё существование, я хладнокровно приму тот факт, что он должен исчезнуть, должен быть уничтожен другой, более мощной силой. В этом случае я не пролью по немцам ни слезинки».
Гитлер как урок
Сегодня Гитлер остаётся живее всех мертвецов — им пронизана наша история, им отсвечивает настоящее. Оккультными знаками, рунами, свастиками и нацистскими лозунгами украшают свои тела националисты в Америке и Европе, ими покрыты кожа и униформа украинских нацбатов, да и в стране, победившей Гитлера, в интернете и в подвалах кучкуются «ролевики», украшенные коловратами. Однако мир после Гитлера необратимо изменился — потому что был вынужден усвоить данный ему урок.
Гитлер дал нам урок битвы со злом, открыто выступающим под своим собственным именем. Любители сравнивать двух тиранов — Сталина и Гитлера — не чувствуют одного: Сталин «лучше» Гитлера потому, что менее честен (или менее последователен). Коммунизм попытался предъявить себя «религией добра» — христианством без Христа, с «моральным кодексом строителя коммунизма» вместо десяти заповедей. Поэтому миллионы людей, которые пошли на войну с Гитлером, воевали со злом ради добра — за свободу, независимость, гуманность. За мир, в котором совесть — не химера. Поэтому выбор стороны в главной войне XX века перестал быть вопросом политическим или идеологическим, утратил полутона между светом и абсолютно чёрной тьмой.
Господи, вступися за Советы, — написал в 1941 году не вполне советский поэт Николай Глазков, — защити страну от высших рас, потому что все Твои заветы нарушает Гитлер чаще нас.
Гитлер дал урок Западу — стал на долгое время чем-то вроде прививки от злокачественного типично западного национал-шовинизма. «Можно сказать, что Гитлер совершил своё последнее преступление против страны, которой он правил, — заявил на Нюрнбергском процессе американский обвинитель Роберт Джексон. — Он был безумным мессией, который начал войну без причины и бессмысленно продолжал её». И — добавим — нанёс смертельный удар по немецкому национализму, по немецкому духу, по немецкой национальной гордости.
Более того — он стигматизировал (временно) основную черту западной цивилизации, её «насильственность» (Николай Данилевский), её неограниченный экспансионизм, её нацеленность на оккупацию планеты как своего «жизненного пространства». Правда, против природы не попрёшь — и в какой-то момент идеология «ненасилия» обросла всей военной мощью глобальной демократии.
И, конечно, Гитлер дал урок всему человечеству, всей планете по имени Земля. Он показал всем нам, верующим и неверующим, русским, немцам и евреям, каждому нашему однопланетянину, к чему способен прийти абсолютно реальный, живой человек, с именем, фамилией, днём рождения и талантом, если он бросит себя и вверенных ему людей в жерло идей, страстей и понтов — отбросив чувство неба и чувство любви, порвав в угоду мёртвым формулам живую связь с Богом и людьми.
А Черчилль зря фантазировал о возможности создания антигитлеровской коалиции с Сатаной — Сатана в этой битве свою сторону выбрал, и выбрал осознанно. Чем и предопределил разгром и гибель — потому что всякий апокалипсис, на самом деле, заканчивается поражением зла. Так что на чью сторону переходит дьявол — тому и конец, и в этом главный урок Гитлера.