Визит заместителя госсекретаря США Виктории Нуланд в Москву стал крупнейшим дипломатическим событием последних двух-трёх месяцев. Дипломат такого уровня в Россию не может приехать просто для ознакомления с обстановкой, особенно с учётом как российско-американских отношений, так и ситуации в мире.
Нуланд занимает четвёртое место в иерархии Госдепа США и является кадровым дипломатом, а не политическим назначенцем, как стоящие выше неё в иерархии заместители госсекретаря. В этом смысле она долгожитель на поприще отношений между Вашингтоном и Москвой и причастна к ним на протяжении почти тридцати лет. Так что по части опыта работы с Россией в Госдепе ей нет равных. С учётом того что многие нынешние узлы, особенно на Украине, были завязаны при её активном участии в 2013–2014 годах (вспомним пресловутые «печеньки Нуланд»), понятно то внимание, которое было к ней приковано. Нуланд вывели из-под действия российских санкций (в обмен на снятие их с ряда россиян), чтобы мог состояться этот важный визит.
Но каковы же его итоги? Нуланд не встретилась ни с Путиным, ни с Лавровым. Это ясно свидетельствует о том, что в Кремле не считают, что впору прыгать от радости от её приезда в Москву. Уровень контактных лиц соответствовал её уровню — замминистра иностранных дел Сергей Рябков, помощник президента Юрий Ушаков, замглавы АП Дмитрий Козак. Следовательно, решались технические вопросы, в первую очередь подготовка ко встрече в верхах. Политические вопросы решаются на переговорах первых лиц.
Но украинский вопрос всё равно интересовал наблюдателей более всего. Оценки состоявшихся переговоров соответствующими сторонами разнились. По версии Козака, «состоялся обстоятельный и конструктивный диалог относительно урегулирования конфликта на юго-востоке Украины. Подтвердили, что единственной основой для урегулирования остаются Минские соглашения». Он добавил, что Нуланд признала, что «прогресс в вопросе Донбасса возможен только с признанием его особого статуса».
В заявлениях американской стороны этого нет: «У нас было очень продуктивное обсуждение с Дмитрием Козаком по поводу наших общих интересов, а также интересов Украины, Франции и Германии, полном выполнении Минских соглашений и восстановлении мира, стабильности и украинского суверенитета в Донбассе». То есть акценты расставлены иначе. Это не означает, что кто-то из сторон лжёт. Нет, просто каждая говорит о том, что для неё важнее. Для России это получение Донбассом автономии, для США — единство Украины.
Общей базой остаётся признание важности и безальтернативности Минских соглашений, и это важнейшее публично объявленное достижение прошедших переговоров. Однако его не следует переоценивать. Минские соглашения, по большому счёту, неудачны. Сравним их с прошлогодними соглашениями, остановившими войну в Карабахе, — там всё чётко расписано по датам — когда и кто что делает. «Минск-2» — никакой конкретики, никакого механизма контроля исполнения. Это, по сути, декларация о намерениях, ни к чему не обязывающая. Не случайно её не могут выполнить уже шесть с половиной лет. Киев, когда подписывал «Минск-2», и не думал о практической реализации, для него было важно получить передышку в боевых действиях. Но соглашения ввиду своей неопределённости оказались тем инструментом, с помощью которого оказывается воздействие на Москву, санкции против неё вводятся под предлогом их невыполнения притом, что Россия вообще в соглашениях не упоминается.
Так что, когда говорят об отсутствии альтернативы, имеется в виду не конкретное содержание, а сам формат Россия — Украина — Германия — Франция. Он выгоден и для Киева — его поддерживают в таком составе Берлин и Париж, и выгоден Москве, ибо Франция и Германия считаются положительно настроенными по отношению к России странами. И в этом формате из игры выводятся США и Британия, с их яро антироссийским подходом.
Однако никакого решения не может быть достигнуто без искреннего желания сторон добиться мира либо без мощного воздействия на них внешних сил. Посмотрим, какие же позиции занимают основные участники?
Киев нынешняя ситуация в принципе устраивает. Война давно перешла в вялотекущую фазу, количество жертв минимально и для него приемлемо. Антивоенных демонстраций в стране нет, а вот в случае выполнения «Минска-2» сразу начнут выступать националисты. Зеленский совсем не боится тех, кто против войны, ибо они бессильны, безгласны и разобщены. А вот националистов он боится, хотя их электоральная поддержка невелика, но они организованы и пользуются поддержкой влиятельных СМИ. Сама логика сохранения Украины как независимого государства толкает его в стан экстремистов. Поэтому Зеленский продолжит саботировать выполнение Минских соглашений, ибо их реализация будет означать крах нынешней и предыдущей политики Киева. Но при этом он будет заявлять о своей готовности к переговорам с Россией.
Кремль статус-кво также устраивает. Украина ослаблена, и в нынешнем виде, с нерешённым конфликтом, ни в ЕС, ни в НАТО вступить не может. А любое осложнение ситуации на фронте вызовет дополнительные санкции против РФ. Вообще большинство подобных споров на территории бывшего СССР до сих не решено — ни в Приднестровье, ни в Абхазии и Южной Осетии, ни даже в Карабахе. Почему Донбасс должен стать исключением — непонятно. Везде одна и та же ситуация, центральное правительство не имеет возможности полностью восстановить свою власть над отколовшейся территорией.
Надежда на внешних игроков слабая. В том же Карабахе Минская группа за 26 лет не сделала ровным счётом ничего. Какая мотивация у Запада, к тому же вовсе не монолитного, добиваться чего-то в Донбассе? Он не страдает от наплыва беженцев оттуда, его СМИ не переполнены каким-то ужасающим кадрами боёв или зверств. Рычагов воздействия на ситуацию у него также нет. Сильно давить на Россию чревато. Приструнивать Киев — неполиткорректно, ибо он союзник Запада.
С воцарением администрации Байдена в отношениях с Россией наметились ещё очень зыбкие подвижки. Белый дом перестал выступать против «Северного потока — 2», состоялась встреча на высшем уровне. А крах американцев в Афганистане развеял миф об их непобедимости. Но сама разрядка напряжённости в отношениях двух ядерных сверхдержав вовсе не означает скорого окончания конфликта в Донбассе. Она вообще с ним не связана. Вашингтон и Москва могут иметь неплохие отношения, при том, что никакой политической договорённости по Донбассу не будет достигнуто.
Максимум, что возможно в обозримой перспективе, это перевод ситуации в аналогичную приднестровской или абхазской, то есть прекращение перестрелок, без политического соглашения. Возможно, Нуланд приезжала обговаривать нечто подобное. В нынешнем своём виде Украина никогда не пойдёт на автономизацию Донбасса. Но согласиться, например, на разведение войск для обеспечения режима тишины, вполне способна.
Так что прорывных решений на украинском фронте дипломатии пока не просматривается. Но неожиданности всё-таки возможны, и они могут быть связаны с переменами внутри Украины. Если позиции Зеленского сильно ослабнут, он для поднятия рейтинга может решиться либо на обострение конфликта по образцу Саакашвили образца 2008 года, либо, напротив, может рискнуть и пойти на некие политические договорённости. И то и другое чревато самыми непредсказуемыми и драматическими последствиями. Все заявления Москвы последнего времени, в том числе обе статьи действующего и бывшего президентов, однозначно свидетельствуют о нежелании хоть как-то подыгрывать Зеленскому и идти на какие бы то ни было уступки.
Грубо говоря, вопрос заключается в том, кто первым устанет — Кремль, который тащит на себе груз поддержки ДНР и ЛНР, или Киев, поддерживающий напряжённость на линии соприкосновения. Запад, если и устанет, то в последнюю очередь.