Идею создания европейской армии на основе ядерных франко-британских гарантий обсуждают лучшие умы ещё с начала восьмидесятых годов. Тогда эту идею горячо поддерживали эксперты французского журнала «Defence nationale» (Национальная оборона). Прошло 30 лет, но чаще других этот вопрос поднимает именно Франция. Особенно сейчас, когда за полгода до президентских выборов уже начинается борьба потенциальных претендентов на Елисейский дворец, а сам «шестиугольник» не может отойти от шока от австралийского контракта и показного коварства, казалось бы, преданных союзников.
И вот неожиданный ход Эммануэля Макрона, который ещё недавно говорил, что у НАТО «сгнил мозг». Он удачно продал Греции по формуле 3+1 боевые фрегаты Belhara, обладающие системой ПВО дальнего радиуса действия и средствами противодействия подводным лодкам. Считается, что системы этих фрегатов могут взаимодействовать с прежде поставленными Францией истребителями Rafale. В том, что французы со времён Шарля де Голля широко торгуют вооружениями, поддерживая собственную независимую военную промышленность, нет ничего удивительного. А вот сообщение о заключённом между Францией и Грецией пакте о взаимной поддержке, в случае угрозы безопасности и территориальной целостности одной из стран, выглядит подлинной сенсацией.
Понятно, что таким образом французы окончательно столбят для себя греческий рынок вооружений. Но и адресат такого союза в рамках Североатлантического альянса понятен. Естественно, это Турция, у которой исторические трения и взаимные претензии с Грецией. Да и отношения Эммануэля Макрона и Реджепа Эрдогана после серии взаимных оскорблений давно близки к точке замерзания. Конечно, объявленное соглашение имеет, прежде всего, политическое значение, демонстрирующее, на чьей стороне одна из великих держав. И вряд ли можно предположить открытый конфликт двух натовских соседних стран. Но и всякое политическое решение всегда имеет свои далеко идущие последствия. Тем более что появление на французском политическом горизонте крайне правого Эрика Зуммера, выступающего с ярых антиисламских позиций и уже считающегося одним из фаворитов грядущих президентских выборов, явно не способствует улучшению отношений Парижа с Анкарой.
С одной стороны, новый контекст усиливает позиции Вашингтона, который получает дополнительные рычаги влияния на всех участников нелюбовного треугольника в Восточном Средиземноморье. Понятно, что и Эрдоган, и греческие власти будут по такому поводу усиленно апеллировать к американским гарантам, доказывая собственную правоту. Достаточно вспомнить, что включение в НАТО Греции и Турции имело целью не только «купирование» греческих коммунистов, но и намерение исключить прямой вооружённый конфликт греков и турок. Впрочем, и Франция готова использовать свой демарш для дополнительной торговли с США. Поскольку практика военных как бы «субподрядных» отношений в рамках НАТО превращается в реальность.
Но Восточное Средиземноморье становится еще и зоной активных действий России после её решительного вмешательства в ситуацию, сложившуюся в Сирии, и получения стабильных военных баз в регионе. И дополнительно оформленное появление там Франции требует осмысления и нашими экспертами. Конечно, вброс в турецкой печати предложения взаимного признания республики Северного Кипра и Крыма как части России носил явно тестирующий характер. Но вводных становится всё больше.