23 марта ВЦИОМ опубликовал результаты опроса, согласно которому в России с 2017 года вдвое выросла доля неверующих. Тогда атеистами себя называли 7% граждан, а в 2021 году их число увеличилось до 14%. В 2019 и 2020 годах к неверующим себя причисляли 12%. NEWS.ru поговорил о результатах опроса с публицистом и протодиаконом Андреем Кураевым, который объяснил, почему РПЦ нужен «адвокат дьявола» и чем церкви может помочь атака зомби.
— Вы почувствовали, общаясь с верующими и с прихожанами, изменения, о которых свидетельствует результат опроса?
— Нет, я этого не почувствовал и не мог почувствовать. Снижается не число прихожан, активно участвующих в церковной жизни. Фиксируется снижение числа людей, симпатизирующих православию. Тех людей, которых спрашивают «на бегу» о том, кем они себя считают, и они от лени готовы назвать себя православными. Я крестился в 1982 году и остро переживал своё обращение. Через год я оказался на конференции молодых учёных в Болгарии в Софийском университете. К моему удивлению, мои болгарские собеседники спокойно говорили на тему религии и спокойно называли себя православными. Я был в шоке. Отводил их в сторонку и спрашивал: «Вы верите в Святую Троицу? В Воскресенье мёртвых?» Они отвечали, что нет. Тогда я уточнял, какие же они православные? Мне отвечали: «Ну я же не турок».
— То есть это культурная идентификация?
— Да, и она может достаточно легко меняться. Тем не менее именно эта группа людей является главной миссионерской заботой. Задача проповеди в том, чтобы понудить этих людей по имени христиан православных что-то делать во имя своей декларированной веры. В этом смысле это неудача миссионерско-пасторской пиар-политики патриархии, что последние четыре года наблюдается эта стабильная тенденция снижения: каждый год примерно по два процента. Здесь есть над чем задуматься. Точно ли патриарх Кирилл избрал правильную стратегию презентации возглавляемой им структуры перед широкими народными массами?
Заметьте, что это всё происходит в идеальных условиях для Церкви. Телевизор ничего плохого про церковную жизнь не сообщает в принципе. Он распространяет не просто православную проповедь, а православную пропаганду, при этом «кушает» сектантов. Силовые органы тоже в последние годы активно этим занимаются. Церковь существует в тепличных условиях. Однако люди вдруг замечают, что в теплице начинает разрастаться какая-то плесень. Не розочки с тюльпанами, не сакура цветёт, а чувствуется запах плесени. Его чувствуют все, но только патриарх не желает признаваться в этом.
— Почему тогда, несмотря на тепличные условия, чувствуется этот запах плесени?
— Во-первых, наверное, тепличные условия действительно не идеальны для серьёзного роста того организма, основатель которого был распят на кресте. Может быть, для Церкви идеальные условия — лёгкие заморозки. Когда твоя принадлежность к этой общине — вопрос личного выбора и определённого риска. Во-вторых, неудачно позиционировать в современном мире Церковь как силовую структуру. А именно этим активно занимается патриарх Кирилл последние восемь лет, после скандала с Pussy Riot.
— Но, например, у других церквей, которые позиционируют себя гораздо более мягкими, ещё больший провал в числе сторонников, верующих.
— Я таких цифр не видел. На длинной дистанции действительно можно говорить об определённом провале планов некоторых из них. В начале — середине 90-х у них были десятки телеканалов, они собирали стадионы. Казалось, ещё немного и у них получится стать самой массовой христианской конфессией России, если считать всех неопротестантов вместе. Казалось, они смогут совершить религиозную революцию, но потом всё пошло на спад. Однако это предмет интересного глубокого исследования, подробно ответить на этот вопрос я сейчас не готов.
— Однако, если говорить о нынешних тепличных условиях, бить себя по рукам, наверное, не выход? Что же теперь, строить меньше церквей?
— По рукам точно бить не стоит — Церковь осуждает самовредительство. Нужно учитывать интересы других людей и смотреть на себя со стороны. Нужно учитывать обратные сигналы и от общества, и в своём собственном коллективе. Есть фильм «Война миров Z». По сюжету последняя цитадель выжившего от атак зомби человечества — это Израиль. В одной из сцен герой Брэда Питта говорит с человеком из Моссада. Он рассказывает, что во время Войны Судного дня для них стало неожиданностью, что несколько соседних стран могут объединиться и напасть разом. После этого в аналитическом центре Моссада появилось правило, что если из 10 человек девять имеют одну точку зрения на что-то, то один должен им противоречить и говорить, что на самом деле замысел врага другой. И он, продолжает этот персонаж, был тем, кто, когда сообщения об атаках зомби стали поступать со всей планеты, предположил, что под зомби имеются в виду на самом деле настоящие зомби. Кино фантастическое, но в нём справедливо описывается способ выживания современной социальной структуры.
— У католиков когда-то это называлось «адвокат дьявола»?
— Да — должен быть в структуре человек, который говорит и голосует «против». Причём не в однократном режиме, а настаивает на своём мнении, возвращает всех к анализу ситуации. Который противоречит шефу, в том числе лично. Ничего похожего при патриархе Кирилле нет. Нет нервной системы, которая соединяла бы его голову с окружающим миром. Ему на стол кладут подобранные дайджесты из прессы, которые делают люди, заинтересованные, чтобы их работа выглядела хорошо. Поэтому есть иллюзия, что всё хорошо: ещё немного денег, админресурса, полицейских акций и будет вся страна православная, никуда не денется.
— Есть ли шансы, что такой адвокат дьявола всё же появится?
— Я старался эту роль исполнять в течении последних лет. За это и расплачиваюсь сейчас (Епархиальный церковный суд Москвы принял решение о лишении сана Кураева, но оно не вступило в силу. — NEWS.ru). Дело не в том, чтобы этот человек был и что-то говорил, важно, чтобы его слушали, даже если считают юродивым. Как и в средневековой Руси: юродивый юродивым, но иногда прислушиваются.