Специфику каждой исторической эпохи можно «считывать» по её материальному наследию и, в первую очередь, тому, как она «застыла в камне». Проекты сегодняшнего юбиляра — академика архитектуры, одного из создателей конструктивизма Моисея Яковлевича Гинзбурга — стали ярким проявлением культурных и общественных тенденций после 1917 года. Радикальные идеи, ставшие движущей силой энтузиазма 1920–1930-х, дали толчок не только смелым политическим экспериментам, но и попытке заглянуть за горизонт в плане изменения быта путём создания совершенно новых жилых и общественных зданий и пространств. NEWS.ru рассказывает, какое отношение ко всей этой нови имел Моисей Гинзбург и какую роль сыграл в жизни советского авангарда.
Метод конструктивизма
Моисей Гинзбург появился на свет 4 июня 1892 года в Минске в семье строителя, поэтому не удивительно, что уже с ранних лет он стал проявлять интерес к искусству и в частности к зодчеству. В детстве он занимался живописью, рисуя различные здания, и когда был школьником, иллюстрировал журнал минского коммерческого училища, рисовал декорации для детских спектаклей и сочинял рассказы.
После выпуска из училища родители отправили талантливого сына учиться в Европу. Там Гинзбург учился сначала в Парижской академии изящных искусств, затем в Архитектурной школе Тулузы, а после этого поступил в Миланскую академию художеств. В 1914 году он возвратился в Россию, продолжив обучение в находившемся в Москве в эвакуации Рижском политехническом институте на отделении архитектуры, которое окончил в 1917-м, получив диплом инженера-строителя.
Затем Гинзбург перебрался из Москвы в Евпаторию, где спроектировал свой первый объект — особняк с элементами модерна. Кроме того, на протяжении нескольких лет он руководил местным отделом охраны памятников архитектуры и искусства, изучая зодчество крымско-татарского этноса, результатом чего стала научная статья «Татарское искусство в Крыму». Как отмечала искусствовед Нурия Акчурина-Муфтиева, в своих работах на эту тему архитектор, подчёркивая значение золотоордынских истоков коренного населения Крыма, также рассматривал версию восхождения искусства татар к некоторым традициям готской культуры.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
После возвращения в Москву в 1921 году Моисей Гинзбург стал преподавать в Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС) и высшем техническом училище (сегодня — МГТУ имени Баумана). В это время он формирует новый взгляд на современную архитектуру и урбосферу, которые под влиянием технического прогресса и нового уклада жизни должны были измениться до неузнаваемости по сравнению с тем, что было в старой России. Поэтому, полагал зодчий, воскрешение прежних архитектурных декоративных форм того или иного национального стиля «не выдерживает никакой критики».
В 1923 году из-под пера Гинзбурга вышла теоретическая монография «Ритм в архитектуре», через год книга «Стиль и эпоха», которую недавно переиздал ограниченным тиражом институт «Стрелка». Эти тексты были важным высказыванием не только академического толка, но и своеобразным манифестом, в котором постулировался метод конструктивизма.
Мы отбрасываем чисто индивидуалистическую оценку произведения искусства и рассматриваем идеал прекрасного, этот вечно изменчивый и преходящий идеал, как нечто в совершенстве отвечающее потребностям и понятиям данного места и эпохи, — писал Гинзбург в «Стиле и эпохе».
Политически он был близок к теоретикам левого искусства и вслед за Осипом Бриком повторял, что в новой реальности «с заоблачных высот Олимпа художник переселится в грубый и реальный мир, приблизится к ремесленнику, перед которым всегда стоят определённые и чёткие задачи». Подлинный художник, по убеждению Моисея Гинзбурга, «от машины вновь научится искусству расчленять свою мысль на отдельные элементы, связывать их между собой законами нерушимых необходимостей и находить для них точно отвечающую форму».
Борясь с представителями традиционалистских направлений в архитектуре и украшательством, Гинзбург призывал отказываться от академического декоративизма, диктатуры лепнин и излишеств, «воспевая» не эстетику, а материал и конструкцию, расчёт и математику. Так рождался стиль конструктивизма, ставший одним из самых важных вкладов России в мировую архитектуру:
Не скрывать материал штукатурным слоем станет современный архитектор, а по возможности четко и откровенно его выделит, используя и подчёркивая его свойства. При всей общности языка современного стиля появятся самые разнообразные модификации его, как то: стиль дерева, бетона, стиль железа и стекла или железобетона, — ибо задачи зодчего, как и конструктора машины, заключаются не в произвольной импровизации, а в разумной организации материала, которым он располагает. А в этой работе тщательная экономия энергии материала станет вполне естественным явлением.
Архитектурная революция
В условиях предстоящей индустриализации и «большого скачка» СССР новый метод, позволяющий экономить на «излишествах», был очень важным экономически, а в контексте ломки старых патриархальных укладов и урбанизации общества — политически. Однако, к сожалению, ненадолго.
В 1925 году Моисей Гинзбург вместе с Александром Весниным создал Объединение современных архитекторов (ОСА), ставшее политическим штабом конструктивистов, а их журнал «Современная архитектура» — трибуной новых зодчих эпохи «диктатуры пролетариата». В публикациях журнала подчёркивалась борьба за функционализм, согласно которой каждая деталь здания должна отвечать практическим утилитарным требованиям, а не тому, чтобы «было красиво» в прежнем понимании этого явления — с вензелями, цветочками и прочими жеманными изгибами.
В 1928 году в Москве с участием Гинзбурга было создано новое художественное объединение «Октябрь», которое, по словам объединения, существенно отличалось «от существующих до сих пор обществ целым рядом моментов».
Художественное объединение «Октябрь» ставит себе целью содействовать дальнейшему развитию в СССР и во всём мире подлинно революционных, т. е. пролетарских, течений в области пространственных искусств. Оно объединяет передовых художников-производственников в области архитектуры, индустриальных искусств, кинематографии, фотографии, живописи, графики и скульптуры, готовых подчинять свою творческую деятельность конкретным потребностям пролетариата в области идеологической пропаганды, производства и оформления коллективного быта с целью поднятия культурно-идеологического уровня трудящихся масс на уровень авангарда сознательного индустриального пролетариата, — говорилось в уставе объединения.
Яркими примерами работы архитектора-конструктивиста стала серия домов переходного типа, созданных Секцией типизации Стройкома РСФСР под руководством Гинзбурга и его сподвижника, теоретика нового расселения Николая Милютина. В начале 1930-х годов такие умопомрачительные по тем временам здания с различным количеством этажей по разным фасадам жилых корпусов и панорамными ленточными окнами появились в Москве, Свердловске и Саратове. Самым ярким примером их является недавно отреставрированный дом Наркомфина на Новинском бульваре в столице.
Идеология такого жилья заключалась в том, что их жители обеспечивались не только жильём (минималистические многоуровневые квартиры-ячейки сегодня стали элитным жильём), но и «обобществлёнными формами обслуживания бытовых нужд трудящихся» — библиотекой, яслями и детским садом, прачечной, а также столовой, расположенными в коммунальном корпусе. Всё это, как писал Николай Милютин журнале «Советская архитектура», должно было постепенно уничтожить «значение семьи как хозяйственного соединения», а также «к полной переделке семейных форм общежития».
Помимо футуристических домов переходного типа, по проекту Моисея Гинзбурга были запроектированы десятки жилых и общественных зданий в Москве, Иваново, Махачкале, Алма-Ате, Кисловодске, Нижнем Тагиле и других городах.
Разукрупнить Москву
В плане градостроительства Моисей Гинзбург, как и известный европейский зодчий Ле Корбюзье, был сторонником теории дезурбанизации. Если говорить коротко, они выступали за необходимость разукрупнения старых «капиталистических городов» и строительство новых поселений. В этой связи был весьма интересен опыт участия Гинзбурга в конкурсе на проектирование так называемого Города отдыха — большого района в окрестностях Москвы, где трудящиеся должны были проводить свой досуг, отдыхая от тесноты мегаполиса и производственных будней.
Гинзбург и его единомышленники Михаил Охитович и Михаил Барщ предложили проект Зелёного города. Он должен был стать начальным этапом в реконструкции всей Москвы, дальнейший рост которой, по мнению дезурбанистов, не приводил ни к чему хорошему.
Жилищный кризис приводит к тому, что несмотря ни какие нормы и правила застройки, уничтожаются все зеленые насаждения... Первые 2–3 тысячи автомобилей, полученные от Автостроя, превратят все без исключения улицы Москвы в движущийся ад. Число несчастных случаев станет астрономическим. Пыль, теснота, шум, сутолока породят такие нервные заболевания, которых мы еще даже не знаем по имени. Детское население — наша смена — будет обречено на вырождение, — говорили авторы дезурбанистского проекта Зелёного города в журнале «Современная архитектура» в 1930 году.
Новое поселение Гинзбург и его сподвижники предлагали строить вдоль Ярославского шоссе. Оно представляло собой «систему уничтожения города со всеми специфическими системами урбанизма». По шоссе авторы проекта Зелёного города предлагали пустить общественный транспорт и на каждом километре возле остановочных пунктов были запланированы общественные здания для яслей, столовых, парикмахерских, газетных киосков и других коммунально-бытовых служб. Причём планировалось также пространства для отдыха детей 8–15 лет без вмешательства взрослых.
Вдоль центральной оси-шоссе Гинзбург предлагал устроить полосы зелёных зон шириной в 200–250 метров, а за ними — «зоны расселения». Далее должны были расположиться пространства для активного отдыха с велодорожками и лыжными трассами.
Подобными городами дезурбанисты планировали усеять все предместья Москвы, чтобы разгрузить её от избыточного населения, а в самой Первопрестольной хотели наложить эмбарго на любое новое строительство с последующим выводом существующих общественных и административных учреждений в окрестности. По мере ветшания старые здания в Москве предлагалось замещать зелёными зонами с сохранением объектов культурного наследия.
Но всему этому не суждено было сбыться, потому что уже в начале 1930-х авангардистские эксперименты стали постепенно считаться «загибами». Вехой стало постановление ЦК ВКП(б) от 16 мая 1930 года «О перестройке быта», в котором советское руководство раскритиковало «некоторых работников, скрывающих под „левой фразой“ свою оппортунистическую сущность», имея в виду «появившиеся за последнее время в печати проекты перепланировки существующих городов и постройки новых».
В 1932 году начинается разворот от авангардизма к традиционализму в зодчестве СССР, и многие архитекторы обратилась к наследию прошлого, хотя Моисей Гинзбург пытался защищать наследие и роль конструктивизма.
Изучать архитектурное наследство надо не для того, чтобы перетащить к себе в проект тот или иной композиционный приём, а для того, чтобы усвоить архитектурную культуру прошлого, понять механику возникновения художественного образа, — писал он.
По его мнению, в период железобетона у архитекторов намного больше возможностей, чем у их предшественников, которым старые формы диктовало отсутствие материалов и архаичные технические решения. Впоследствии Гинзбург отошёл от дезурбанизма, хотя во второй половине 1930-х нередко занимался не только городскими проектами. Например, проектировал санатории и курортные зоны, выставочные павильоны и аэропорты. В 1935 году он стал одним из авторов проекта парка культуры и отдыха на горе Давида в Тбилиси, в 1937-м — пионерского лагеря «Артек» в Крыму, а в 1939-м — зоопарка в Москве.
Во время Великой Отечественной войны Гигзбург спроектировал несколько антифашистских монументов, многие из которых существуют и до наших дней. Например, памятник-обелиск на горе Митридат в Керчи и на Сапун-горе в Севастополе.
Теоретической и проектной деятельностью Моисей Яковлевич занимался вплоть до своей смерти 7 января 1946 года. В 1939-м, когда в СССР была создана Академия архитектуры, Гинзбург стал руководителем её сектора по стандартизации и индустриализации строительства. Также в последние годы жизни он был редактором созданного им многотомного издания «Всеобщая история архитектуры». Кроме того, Гинзбург начал работу над двухтомной работой по теории архитектуры, но успел завершить лишь один раздел «Тектоника».