В России проходят клинические испытания первых отечественных вакцин для лечения онкологических заболеваний. При этом проблема ранней диагностики рака и его эффективной терапии по-прежнему остается крайне актуальной. Каковы последние прорывы российских ученых в борьбе с онкологией, какие заболевания становятся все более распространенными, почему регулярная диспансеризация далеко не всегда помогает выявить коварный недуг — рассказал в интервью NEWS.ru известный онкоиммунолог Даниил Щепеляев.
«Токсичность препарата признается адекватной»
— Даниил Олегович, какие существуют новые направления в лечении рака? России есть чем похвастаться?
— Один из главных прорывов — начало использования вакцин против рака. Это приличный шаг вперед. В вопросе разработки таких вакцин мы идем с Западом примерно ноздря в ноздрю. Где-то чуть отстаем, а где-то, напротив, обгоняем. На сегодняшний день наиболее эффективной терапией злокачественных образований считается клеточная. Однако этот метод безумно дорогой, причем во всех странах. На первый план выходит вопрос цены. К слову, СССР добился в исследовании клеточной терапии лучших результатов в мире.
— Что такое вакцина от рака, о которой сейчас много говорят?
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Речь идет о специфических веществах, которые внешне похожи на участки раковых клеток. Их введение внутрь организма стимулирует специфический иммунный ответ и воздействие на опухолевую ткань. Я объясняю совершенно грубо, как говорится, на пальцах. Это давние разработки. Однако на днях было объявлено, что вакцина против рака выходит на позднюю фазу клинических испытаний. Таким образом, токсичность препарата признается адекватной, в пределах разумного, а эффективность достаточно высокая.
«На уровне научной фантастики»
— Мы говорим о профилактической вакцине?
— Нет, это лечебная вакцина. Ее должны получать уже болеющие люди, которым был поставлен онкологический диагноз. Теоретически профилактические вакцины могут быть созданы в дальнейшем, но в очень отдаленном будущем. Полагаю, что это на уровне научной фантастики.
Сегодня практически все разработки в мире носят совместный характер. Наши ученые работают в симбиозе с зарубежными, и это вполне нормальная практика. На данном этапе в вопросе разработки вакцин российские ученые несколько вышли вперед — заставили непростые времена.
У нас есть крепкие научные группы ученых. К счастью, они сохранились. В России можно штучно создать какие-то вещи, которые окажутся лучшими в мире. Мы способны совершать подобные прыжки.
«Запуск нового лекарства стоит €30 млрд»
— Что мешает более бурному и динамичному развитию этой сферы?
— Международное законодательство таково, что такие прыжки совершить трудно. Даже если разработанный препарат прекрасно себя зарекомендовал, он должен пройти огромное количество доклинических испытаний по определенной форме, затем — клинических.
Для того чтобы вывести на рынок обычное, не высокотехнологичное лекарство вроде аспирина, потребуется около 10–12 лет и порядка €30 млрд. Таковы международные правила, которые мы ранее подписали. Я убежден, что они были введены в первую очередь в интересах фармацевтических компаний, чтобы отсечь конкурентов.
«Тренируем клетки для атаки на рак»
— Расскажите подробнее, что такое клеточная терапия?
— В СССР имелись очень хорошие экспериментальные и первичные клинические результаты. Причем эта работа началась еще в 50-е годы прошлого века, когда на Западе ничего подобного еще и не делали. Были лишь единичные исследования отдельных ученых. Произошел не просто прорыв, а настоящая революция! Если бы в начале 90-х годов мы сосредоточили на этом силы, средства и время, то к середине нулевых получили бы вполне работающие множественные методики, которые можно было запускать в широкую клинику.
На сегодняшний день существует несколько видов клеточной терапии. Если говорить совсем примитивно, то ее принципы таковы: либо мы заставляем собственные клетки организма нападать на уже развившиеся раковые, либо в пробирке размножаем клетки, «тренируем» их для атаки на определенные антигены и вводим в организм больного.
— Кто еще в мире продвинулся вперед в изучении клеточной терапии?
— Как ни парадоксально, в первую очередь это Куба. Изначально — благодаря советскому наследию. Старик Фидель [Кастро] был очень умный мужик, он понимал, что Куба — маленькое и бедное государство, которое не может сконцентрироваться на всей медицине. Поэтому кубинцы решили сосредоточиться на определенных направлениях, например на злокачественных образованиях. В их лучших госпиталях сегодня могут делать такие вещи, которые больше никто в мире не умеет.
В практической клеточной онкологии сильно вперед уходит КНР. В свое время китайцы не подписались под международным законодательством, что позволяет им максимально активно развиваться.
«Ученые не признают границ»
— Сказалась ли продолжающаяся геополитическая конфронтация на профессиональном общении медиков и ученых?
— В какой-то мере. Однако большая часть специалистов не признает географических границ. Межличностное и профессиональное общение ограничивается администрациями с обеих сторон. Тем не менее общение продолжается, изоляции не случилось. В то же время нынешняя ситуация несет в себе для российской науки определенные плюсы. Возможно, государство будет выделять больше денег на отечественные разработки. Даже если мы возьмем у Запада самую последнюю методику, пока не будем ее запускать и внедрять у себя, то неизбежно отстанем.
— Можно ли сказать, что врачи стали лучше понимать природу, первопричину онкологических заболеваний?
— Каждые два-три года во всем мире выходят серьезные научные работы, которые посвящены природе, механизмам и этиологии злокачественных образований. Мы обладаем все большими знаниями на этот счет, однако полной, целостной картины, которая бы все объясняла, пока не имеем. Еще одна проблема заключается в том, что теоретически мы многое понимаем, но практически далеко не всегда можем реализовать эти знания.
Почему рак груди стал так сильно распространен
— Как меняется структура заболеваемости раком в России?
— Увеличивается количество злокачественных образований половых органов. У женщин в зоне риска молочные железы, яичники и матка. Также становится более распространенным рак кишечника, легкого, все чаще начинаем встречать лейкозы. В то же время заболеваемость раком желудка и пищевода снизилась. Мы связываем это с тем, что у людей изменился образ жизни. Россияне стали более обеспеченными, начали лучше и разнообразнее питаться, чем раньше. Правда, за это они «расплатились» возросшим числом опухолей молочных желез и кишечника.
— Почему это произошло?
— Рак молочных желез — гормонозависимый. Обратите внимание, какое огромное количество гормональных средств используется в качестве лечения. Речь идет не только об оральных контрацептивах. Кроме того, в сельском хозяйстве гормоны задействуются сплошь и рядом. Мы это едим и за это расплачиваемся. Рак кишечника — из той же серии.
— Одна из ключевых проблем — ранняя диагностика злокачественных образований?
— К сожалению, перелома здесь не случилось. Больной вопрос — катастрофический дефицит врачей первого уровня: гинекологов, урологов и хирургов. Их не хватает даже в крупных городах, чего уж говорить об отдаленной провинции. В отдельных учреждениях дефицит таких специалистов — более 50%! В некоторых регионах ждать приема терапевта приходится не меньше недели.
К сожалению, зачастую система здравоохранения построена таким образом, что она отторгает людей, которые хотят и могут работать. В самых худших случаях специалисты уходят из профессии — таких, увы, немало. По этой причине сложно говорить о корректной ранней диагностике онкозаболеваний.
«Не дай бог у меня что-то обнаружат»
— Пациенты зачастую приходят уже в запущенном состоянии, когда драгоценное время потеряно?
— Увы! Причем злокачественные опухоли зачастую обнаруживаются случайно. Что удивительно, мы видим и женщин, которые доходят до врачей с запущенным раком молочной железы. Хотя это тот самый случай, когда возможен самостоятельный осмотр. Пациентки боятся идти к медикам — дескать, не дай бог, у меня что-то обнаружат, лучше не буду знать. Многие думают, что все само собой рассосется. Не рассосется. Кому-то некогда дойти до врача...
— Россияне много работают. Как это отражается на здоровье с точки зрения образования злокачественных опухолей?
— Отдых действительно нужен, а наши люди, как правило, загружены. Нужно обращать внимание не только на физкультуру и питание. Однако сегодня все чаще на первый план выходит материальное положение, пресловутый «успешный успех». Многие стремятся к излишествам. Например, у человека уже есть «Мерседес», но он не спит ночами и пашет, чтобы заработать себе на «Бентли» и быть лучше соседей. Такая атмосфера сильно влияет на психическое здоровье.
«Онкопациенты не доживают до высоких технологий»
— Даниил Олегович, диспансеризация, которую предлагают россиянам, в нынешнем виде эффективна или нет?
— В большинстве случае это профанация. Очень часто людей, которые страдают онкозаболеваниями, «пропускают», не замечают у них серьезные проблемы со здоровьем. За примерами далеко ходить не надо. Россиянам для исключения новообразований в массовом порядке назначают флюорографию грудной клетки. При этом она нужна в первую очередь для того, чтобы на ранних стадиях выявить туберкулез. Однако чаще всего флюорография не позволяет обнаружить злокачественные опухоли грудной клетки. Таких историй огромное количество. Уже давно для этих целей была придумана компьютерная томография.
— В свое время в стране построили немало высокотехнологичных медцентров. Однако порой ваши коллеги жалуются на то, что они стоят полупустые. Почему?
— Это так, потому что онкопациенты подчас не доживают до высоких технологий. Они физически не успевают пройти всю эту длинную цепочку. Кроме того, иногда пациентов намеренно не направляют в федеральные центры, потому что деньги, по логике чиновников, должны крутиться в своем регионе.
«Человек в возрасте 50 плюс, с кучей кредитов»
— Бытует мнение, что не каждый доживает до своего рака. Вы согласны с этим утверждением?
— Да, рак — иммунозависимая проблема. У кого-то противоопухолевое звено в системе «проваливается» в 80 лет, а у кого-то, при неблагоприятном течении обстоятельств, в 45–50. По моим наблюдениям, в России рак не молодеет. Во всяком случае я не вижу отчетливой тенденции. В мире рак молодеет, особенно в Юго-Восточной Азии. Почему это происходит — однозначного ответа нет.
— Какой он, российский среднестатистический онкопациент?
— Это мужчина или женщина в возрасте 50 плюс. Как правило, это человек с выпученными глазами, всклокоченными волосами, с большой рабочей загрузкой и кучей кредитов. Он не готов к дорогому лечению. Ему нужна самая дешевая терапия. Либо он вообще откажется от какого-либо лечения. Увы, многие на себя просто-напросто «забивают».
— Проблема шарлатанов и блогеров, которые предлагают лечить рак при помощи, например, клизм, по-прежнему актуальна?
— Проблема заключается в отсутствии эффективного и сравнительно недорогого лечения рака. Людям хочется найти волшебную таблетку, причем предельно дешевую. Именно поэтому на этом продолжают «кормиться» различные аферисты.
Читайте также:
Всё о гастрите: причины болезни, диеты, переходит ли он в рак, советы врача
У Голубкиной рак, Збруев перенес инсульт: как живут секс-символы СССР
Победа над раком, возвращение к съемкам, скандалы: где сейчас Кушанашвили