Проблемы с коронавирусом отвлекают взоры от процессов, идущих в самых важных областях мировой экономики и политики. А в них происходят грандиозные изменения. Так, проект коммунистического Китая рискует не дотянуть до своего 72-го дня рождения. Невероятно, но китайский коммунизм может не намного пережить своего старшего брата — СССР.
Новый Шёлковый путь и китайская мечта о процветании
В 2013 году глава КНР Си Цзиньпин заявил о великодержавном статусе Китая во время своей встречи с президентом США Бараком Обамой. На этой же встрече новоиспечённый тогда генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Китая провозгласил «новый тип отношений» с США. Осторожная политика предшественника Си — Ху Цзиньтао, которая выражалась в известном изречении Дэн Сяопина «Оставаться в тени, скрывая намерения», уступила место заявке на глобальное лидерство. Китай открыто озвучил претензии на статус второго полюса мировой политики, который когда-то был у СССР.
Примерно в это же время в Китае окончательно оформился проект, который должен был стать главным драйвером китайского процветания — трансазиатский транспортный коридор «Один пояс — один путь». По замыслу своих творцов, Новый шёлковый путь, как его великий предшественник, должен связывать Юго-Восточную Азию через страны Среднего и Ближнего Востока с Европой и Северной Африкой.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Ещё в начале XX века товаропоток из Китая и Тихоокеанского региона формировал 60% всей мировой торговли. И более 80% его приходилось на морские коммуникации. Кто контролировал эти морские пути, обеспечивал себе глобальное доминирование. Великобритания и США были главными претендентами на это. Причём до окончания Второй мировой войны у Великобритании на Тихом океане было явное преимущество. Однако в ходе глобального конфликта перевес во влиянии оказался на стороне США. Но в 1949 году, с провозглашением Китайской Народной Республики (КНР), американскому доминированию в регионе начала формироваться серьёзная преграда.
И хотя морские перевозки всё ещё не контролируются Китаем, вплоть до сегодняшнего дня экономический подъём и рост политического влияния КНР остаются главными факторами смены лидера мирового порядка.
Можно выделить ключевые политические суперакторы, участвующие в этой игре: США — континентальную Европу — Британское содружество — Россию. Ну и собственно КНР.
Примечательно, что в конце XIX века Российская империя начала строительство южной ветки Транссибирской магистрали (впоследствии Китайско-Восточная Железная дорога — КВЖД), чтобы создать альтернативу морской торговле и соединить Китай сухопутным путём с Европой. Планам создания масштабного трансазиатского коридора тогда помешали спровоцированные волнения в Китае (Боксёрское восстание). Непонятно против чего бунтовавший Китай (официальная версия — против засилья иностранцев) подавляли силами восьми государств: Российская империя, США, Германская империя, Великобритания, Франция, Японская империя, Австро-Венгрия и Италия. Это была первая в мире глобальная коллективная полицейская спецоперация, итогом которой стала ещё большая зависимость Китая от морских путей и ключевых контролёров. От планов переключить товарные потоки с моря на сушу пришлось отказаться на долгие годы.
Сегодня цель строительства масштабного трансазиатского транспортного коридора прописана в уставе Коммунистической партии Китая. Кроме того, Си Цзиньпин пообещал не уходить со своего поста, пока проект не будет завершён. Наряду с обещаниями процветания народу Китая — воплощение «китайской мечты» — КПК сулит всем странам, которые подвязались на стройку века, экономические и политические выигрыши. Китайской мантрой стало «взаимовыгодное сотрудничество», о котором говорят представители КНР на всех конференциях по трансазиатскому поясу.
В 2017 году в Пекине прошёл первый форум «Один пояс — один путь», где присутствовали представители более 100 государств. В целом проект получил положительную оценку. Однако чтобы он действительно приобрёл глобальное значение, к нему надо было привлечь не только зависимые от Китая страны.
К весне 2019 года к китайскому проекту присоединились 13 европейских государств (Болгария, Хорватия, Чешская Республика, Эстония, Венгрия, Греция, Литва, Латвия, Мальта, Польша, Португалия, Словакия, Словения) и Италия.
Италия стала первой страной Группы семи, первой из основателей ЕС, официально подтвердившей готовность участвовать в проектах Шёлкового пути. Одновременно в политической и экономической элите Италии началась ожесточённая дискуссия вокруг этого решения. Вслед за ней в спор о китайском проекте вовлеклись элиты и других стран.
Не все дороги ведут к «коммунизму»
В СССР была песня, она так и называлась: «Все дороги ведут к коммунизму». Но, как оказалось, далеко не все дороги приводят к светлому будущему. Это советский человек познал на своей шкуре. Так и на пути китайского пояса появились развилки.
С самого начала китайская инициатива была очень холодно воспринята американцами. Несмотря на либеральную риторику, уже администрация Обамы выразила недовольство проектом.
Американцы принялись отговаривать своих союзников от участия в Азиатском банке инфраструктурных инвестиций (АБИИ) — главном концентраторе капиталов для проектов «Одного пояса — одного пути».
Ключевым принципом отношения США к Китаю стала идея вовлечения КНР в систему глобального разделения труда в рамках американских инициатив. А главным проектом этой схемы администрация Обамы видела так называемое Транстихоокеанское партнёрство (ТТП). Одновременно с этим американцы активизировались в упрочении связей с государствами АСЕАН. Кроме того, в 2013-м США возобновили оборонное сотрудничество с Новой Зеландией после тридцатилетнего перерыва.
Если Обама действовал в обход, то Дональд Трамп объявил об открытой конфронтации с Китаем. Уже предвыборная риторика Трампа была направлена против КНР и посвящена возврату доминирующего положения США в мировой экономике. С его избранием между Штатами и Поднебесной начались торговые войны. Масштаб потерь от которых правда померк в свете последующих событий.
Перестройка 2.0
В самом начале 2020 года, 3 января, американские силы специального назначения ракетным ударом обстреляли и убили иранского генерала Касема Сулеймани, который играл одну из главных ролей интеграции Китая в Большой Ближний Восток. Сулеймани был неформальным актором элитных взаимодействий Китая, Ирана и их европейских партнёров, имел большое влияние на проект «Один пояс — один путь». Убить Сулеймани в 2020-м — это возможно даже более сильное системное вмешательство, чем гипотетическое убийство Лаврентия Берии в 1947-м году. Масштаб потрясения для всей сети прокитайских связей на Ближнем Востоке трудно переоценить.
Следующей подножкой на пути глобального проекта Китая стала совсем уж беспрецедентная ситуация — появление вируса COVID-19, от упоминания которого у читателей уже сводит зубы. Тем не менее стоит напомнить, что первые сообщения о коронавирусе сопровождались идеей заблокировать Китай. И одна страна сыграла особенную роль в раскручивании коронавирусной темы.
Не успели китайцы сформулировать первые идеи в борьбе с непонятно откуда взявшимся вирусом, на Тайване объявили, что запрещают вывозить с острова медицинские маски, ставшие в будущем символом антикоронавирусных ограничений. Надо отметить, что все медицинские маски в тот момент Китай закупал у Тайваня и этот шаг вызвал одну из первых панических реакций в отношении новой угрозы.
Напомним, что Тайвань является главной опорой США в Транстихоокеанском партнёрстве. Казалось бы, вот ситуация, в которой можно или заработать, или как минимум получить политические очки, но Тайвань поступает очень странно. Его действия разжигают нездоровый ажиотаж вокруг главного символа новой реальности. И хотя это не последняя странность в COVID-эпопее, всё же вернёмся к американо-китайским отношениям.
В 2018 году после встреч Дональда Трампа с президентом России Владимиром Путиным и главой КНР Си Цзиньпином политологи начали осторожно обсуждать возможность создания новой системы мирового порядка. США, Россия и Китай могли договориться о контурах глобального взаимодействия — трёхполярном мире. По своему значению такое соглашение стало бы беспрецедентным со времён Ялтинской конференции. Однако не все спокойно приняли бы эту схему. Следовало ожидать, что часть политических элит континентальной Европы и Британского содружества остались бы недовольны новым раскладом сил.
В любом случае для подготовки такого трёхполярного сотрудничества нужно было время. Необходимо было заручиться поддержкой элит, сложившихся вокруг Владимира Путина и Си Цзиньпина, даже если сами главы государств пошли бы на такие шаги. Во многом это означало бы либо смену правительств, либо смену курса. Элиты там и там связаны с Европой.
Да и самому Трампу нужно было бы не мало потрудиться, чтобы преодолеть сопротивление внутри американской суперимперии. Ведь традиционная схема американо-китайского противостояния приносит большие выгоды транснациональным группам. И в тени этого противостояния также продолжает укрепляться объединённая Европа.
В общем, противников у такой глобальной перестройки остаётся немало, и шагам в направлении к ней помешал разразившийся кризис пандемии. Как и Вторая мировая война, этот кризис возник в условиях острой фазы борьбы за глобальный контроль. Кто же выйдет из борьбы победителем?
Китайский цирк приехал и ждёт закрытия
Независимо от российско-американских отношений, Европа со времён Никиты Хрущёва использовала Россию как дубинку против США. Несколько раз американцы пытались эту схему поломать. При Никсоне, при Горбачёве, при Трампе. Надо отметить, что и обратный процесс играет важную роль. Когда США используют фактор российской угрозы для контроля европейских партнёров.
С крушением СССР на роль глобального пугала в XXI веке был выбран Китай. Схема возвышения Поднебесной похожа на путь СССР — передача технологий (индустриализация), дешёвая рабочая сила, выстраивание полюса силы, антиамериканская риторика.
Одно дело, что китайцы сами фантазируют о себе и своём светлом будущем, но совсем другое, как на это смотрят ключевые игроки мировой шахматной доски. В какой фазе находится противостояние мировых элит?
Если Джо Байден, сменивший Дональда Трампа, олицетворяет собой новую систему трансатлантического диалога, в которой старые схемы противостояния теряют смысл, то что же будет с Китаем и Россией?
Накануне визита Байдена в Европу, американцы завершили масштабные исследования уязвимости стран от цепочек снабжения критически важными товарами. Одновременно с этим в американском сенате прошёл обсуждение закон об инновациях и конкуренции. Двести пятьдесят миллиардов долларов выделяется по этому закону на повышение конкурентоспособности американской экономики перед лицом Китая. Речь о субсидиях на ускорение инновационных разработок и прочей поддержке американских передовых отраслей.
Есть основания считать, что главной темой переговоров Байдена с европейскими партнёрами был статус Китая. Рискнём предположить, что в обмен на сдачу европейцами Китая американцы предложили отказ от своего влияния на Россию (в том числе и на подогрев оппозиционных настроений в стране). То есть схема, в которой Трампу нужны были прочные договорённости с Россией, чтобы либо победить в конкуренции Китай, либо склонить его правительство к новым соглашениям, была заменена на другую.
Всё дело в том, что у медийного выражения нового глобального порядка должна быть какая-то форма. В истории сменилось уже несколько таких форм: Ялтинский двухполярный мир, пресловутый многополярный мир, система США vs Китай (просуществовала недолго, но пока не ушла совсем). И сейчас вызревает новая форма. По всей видимости, большому и независимому Китаю в новой системе не будет места.
Косвенно это подтверждает начавшийся в Китае кризис в производстве автомобилей и смартфонов. Падение в этих сферах произошло на 36,6% и 32% соответственно. Причём нарушения в поставках полупроводников произошли благодаря всё тому же Тайваню. Этот кризис можно сравнить с падением цен на нефть, которое дало толчок для смены политического курса в СССР.
Если анализ верен и ключевые факторы не изменятся, то к уже имеющимся трудностям в скором времени добавятся и другие. Если мир становится однополярным, то будет реконфигурация существующих схем. Очевидно, что заход на однополярность через гегемонию Китая не сложился. Остаётся заход через Евро-Американский союз. В таком случае коммунистическая КНР, как и ряд других государств, падёт жертвой нового мирового порядка. Евроазиатский пояс, вполне возможно, пойдёт другим путём — не с востока на запад, а с запада на восток. Если в нём вообще останется какой-то смысл.