Валдис Пельш отправился в Архангельскую область, чтобы завершить свой фильм о Русском Севере. Ведущий уже не первый год ездит в суровые климатические зоны, чтобы снять кадры для документального кино. Его проекты — это не просто красивые виды, а съёмки в суровых реалиях людей, которые покоряют самые высокие вершины Земли или живут в условиях, которые близки к экстремальным. Кроме того, его фильм об Арктике показывает вполне реальные, но смоделированные кадры, как может существовать регион.
Перед поездкой на Русский Север Валдис Пельш дал эксклюзивное интервью NEWS.ru.
Как появилась идея снять фильмы о суровых местах планеты? В чём сложность такого кино? Сколько стоит документальное кино? Выживет ли YouTube-телевидение? Будет ли существовать «Угадай мелодию» без Пельша?
Арктика будущего: чем привлёк этот регион Валдиса Пельша?
— Почему вы заинтересовались северными территориями?
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Мы получили предложение от Росатома снять фильм о Северном морском пути. Это трансформировалось в наше видение Арктики будущего. То есть мы не пошли по пути описания истории этого региона, его современного существования, а каким он будет через 30–40 лет.
Сейчас мы получили предложение от банка снять фильм о Русском Севере: маленьких городах, деревнях, людях, которые там живут. Это оказалось крайне интересным, и мы отправились в экспедицию. Надеемся, доснимем то, что не удалось осенью. Например, карстовые пещеры нужно снимать и в летний период, и зимний, когда вода, которая вытекает из пещер, замерзает и превращается в очень красивые ледяные столбы.
— А в чём ваш личный интерес?
— Там красиво. Мы с большой надеждой сейчас смотрим на архипелаг Земля Франца-Иосифа. Если получится присоединиться к экспедиции, которая сейчас готовится, мы сможем снять красивую природу: флору и фауну. Кроме того, это территория, на которой разворачивалось большое количество интересных историй. Мы пока для фильма придумали рабочее название «Земля двух капитанов», потому что капитан Татаринов из романа Каверина — это собирательный образ российских и американских капитанов, которые открывали и исследовали этот регион.
Будущее возможно сегодня: когда в Арктику полетят дирижабли?
— В своих фильмах вы показываете футуристические кадры. В том числе демонстрируете дирижабль, который поможет в стройке сложных объектов. Насколько это реализуемо?
— Абсолютно реализуемо. Фильм «Арктика. Увидимся завтра» построен только на тех научных изысканиях, которые или в стадии глубокой проработки, или экспериментальных образцов. Например, переработка пластика в шпалы — это технология сегодняшнего дня, вопрос в её реализации.
Мы уже приступили к съёмкам следующего фильма. Он называется «Планета Земля. Увидимся завтра». Мы решили продолжить снимать под этим брендом, я думаю, будет целая серия. Этот фильм уже о глобальных изменениях на всей планете: архитектура, технологии.
— Чего не хватает человечеству, чтобы реализовать эти проекты?
— Мы хотим сразу всего. Что-то будет реализовано, а что-то нет. Жюль Верн, когда принёс книгу «Париж сто лет спустя (Париж в XX веке)», издатель назвал его подлецом, потому что тот написал неправду и этого не будет никогда, поэтому незачем пудрить мозги читателю. Выяснилось, что 70% того, что написал Верн в своей книге, было реализовано, пусть через 30 лет, но тем не менее.
Это очень интересный жанр, который не приемлет только одного: занудства. И кстати, в конце фильма я говорю зрителям, что всё, что нас окружает, было несбыточной мечтой каких-то 50 лет назад.
— Какой проект реализовали бы лично вы в первую очередь?
— Я с детства готовил себя к звёздам, потому что, как и все, хотел стать космонавтом (смеётся) или астролётчиком, потому что довольно рано стал читать научную фантастику. Поэтому я за антигравитационный движок, чтобы сразу туда (смеётся).
YouTube и телевидение: кто кого?
— Сколько стоит снять такой фильм?
— Дешёвое документальное кино закончилось. Потому что важна визуализация: в том числе и 3D-модели. Уже мало верить на слово — нужно показывать. Например, в фильме про Эверест у нас миллион рублей ушёл только на макет одной горы. Когда ты рассказываешь, как альпинисты поднимаются с разных сторон, ты должен показать, где они идут. Гора сегодня не может быть абстрактной. Это стоит денег, и с каждым годом сумма увеличивается. А хороших компаний в России не так много.
— Вы человек и телевидения, и YouTube. Какое будущее нас ждёт? Телевидение останется?
— Телевидение, естественно, будет. Сейчас сильно разделились аудитории: они уже практически не пересекаются. И это абсолютно нормально. Часть телевизионных каналов, как мне кажется, каждое утро стреляет себе в ногу, сверстав сетку программ.
Телевидение сейчас разрывается между тем, чтобы сохранить зрителей, которые ему верны, и чтобы вернуть часть своей аудитории, которая ушла. Причём никто не знает, как это сделать. Есть фрагментарные истории: «А давайте сделаем эту программу молодёжной!» Но это ничего не даст. Не произойдёт из-за одной программы чуда. Чтобы вернуть ту аудиторию, которую мы потеряли, нужен целый комплекс изменений.
С точки зрения информационных программ. Мы понимаем, что все новостные поводы быстрее освещаются в Интернете. ТВ не успевает. Более того, в Интернете предлагают разные точки зрения: я могу почитать и близкое мне мнение, и противоположное. Допустим, программу «Время» я могу посмотреть, чтобы понимать официальную позицию Кремля.
Может быть, нужно возвращать глобальный новостной канал, но с максимальной объективностью и независимостью. Это очень сложно, потому что такого практически нет во всём мире.
Телевидение не исчезнет завтра, но вынуждено будет трансформироваться. Но и YouTube это должен сделать, потому что платформа должна избавляться от непрофессиональной подачи материала. Большое количество блогеров и людей, которые обладают влиянием на молодёжь. Они эксперты для подростков 12–14 лет. Но это не так — они не эксперты! Мне кажется, такого контента будет становиться меньше.
«Угадай мелодию»: будет ли передача без Валдиса Пельша?
— В чём секрет вашей программы «Угадай мелодию», что она так долго на телевидении?
— Её придумали американцы в 1954 году. Если она живёт уже столько лет, значит, просто она правильно придумана и сделана.
— Однако в этом году появились новшества — например, хештеги в категориях. Это помогло поднять рейтинг?
— Я с большим опасением отнёсся к инновациям, которые предложили в этом году, с появлением эмодзи вместо подсказок, связи с исполнителями по Zoom. Но видеоконференция сработала, но её нужно доработать. Не все гости оказались готовы к такому общению.
Цифры вроде бы хорошие, особенно в программе, где были Полина Гагарина, Niletto и Jony. Она вошла в десятку среди всех новогодних программ.
У программы есть большой запас прочности — она совершенно может встать в линейку программ. Но с одним условием: нужно вернуть обычных зрителей нашей страны. Участие звёзд — это, на мой взгляд, пагубный путь. Когда смотрю программы своих коллег, где опять участвуют звёзды, я выключаю. Я эту программу хочу воспринимать как неизвестность, как вызов: как стать героем и выиграть деньги.
— Почему программа выходит только раз в год — в новогодние праздники?
— Таково решение руководства.
— А без вас программа может существовать?
— Хотелось бы верить, что нет. Один режиссёр, когда узнал, что он лишается театра и его заменит другой человек, сказал труппе: «Театр сжечь» (смеётся). Вот и я бы спокойно отправил СМС своему продюсеру: «Прошу сжечь павильон» (смеётся).
К2 и риски: планы на 2021 год
— Поделитесь планами на 2021 год.
— Есть несколько проектов, мы ждём реализации. Над чем-то мы уже работаем, что-то ещё на стадии переговоров. Мы не оставляем надежды снять фильм о горе Чогори. В этом году произошло удивительное: группа непальских альпинистов поднялась на эту гору зимой. Это был последний восьмитысячник на Земле, который не покорялся зимой. Ребята взошли на гору и никого не потеряли. Погиб один человек, но он не имел отношения к экспедиции. А смертность на К2 — 25%, то есть погибает каждый четвёртый.
— Не страшно?
— Нам проще. Мы работаем ниже — максимум до семи тысяч. Выше идут только операторы, которые имеют статус альпиниста-инструктора. Остальным запрещено даже думать об этом, потому что я должен вернуть съёмочную группу назад. Определённый риск нахождения в горах есть всегда. Мы теряли людей, были и случаи заболевания в горах, когда срочно людей эвакуировали.