Друг и коллега покойного Владимира Меньшова председатель комиссии Федеральной службы исполнения наказаний РФ Алексей Лобарев дал большое интервью NEWS.ru. Мало кто знает, что Меньшов более десяти лет возглавлял Общественный совет при ФСИН. Обладатель «Оскара» за фильм «Москва слезам не верит» ездил по тюрьмам, общался с заключёнными и предлагал сделать их жизнь лучше.
Алексей Лобарев рассказал, что режиссёр очень интересовался вопросом ресоциализации осуждённых. Это процесс, связанный с возвращением бывших заключённых к нормальной жизни в обществе. Владимир Меньшов верил, что люди, которые выходят из тюрьмы, могут начать жизнь с нуля и не совершать ошибок прошлого.
— Алексей Юрьевич, чем вам запомнилось общение с Владимиром Валентиновичем?
— Все знают Меньшова как артиста, как режиссёра, как преподавателя во ВГИКе. Но практически никто не знает, что он более десяти лет возглавлял Общественный совет Федеральной службы исполнения наказаний. Это учреждение жёсткое, силовое. Оно закрыто от общественности. В этой уголовно-исполнительной системе находятся осуждённые, подозреваемые, обвиняемые.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
И он, культурный представитель нашей страны, вдруг возглавил это пенитенциарное общественное объединение. Когда я вошёл в состав совета, думал, что Меньшов — свадебный генерал, а он оказался рабочей лошадкой. Он очень глубоко вникал.
Сегодня в зале, в кино — это мой зритель, а там, в тюрьмах и колониях, — это мой зритель, который оступился, — говорил Меньшов.
Он делал всё возможное, чтобы исправить положение заключённых, чтобы уголовно-исполнительная система была открыта и прозрачна. Про таких, как он, мы, профессионалы, говорим: «В теме». Он был в теме. Мастер спорта в этом деле.
Последний раз, когда мы были в тюрьме во Владимире (она называется Владимирский централ, тюрьма № 1 в России), мы с ним потом беседовали в их музее. Он говорил с экскурсоводом на равных, он был в теме, он его дополнял.
Меньшов очень хорошо знал историю уголовно-исполнительной системы. Он занимался жалобами, заявлениями, обращениями, нас отправлял по всей стране, проводил выездные заседания Общественного совета. В общем, был профессионалом. Я не знаю больше таких артистов и режиссёров, которые бы занимались очень серьёзно общественной работой.
— Вы упомянули совместную с Меньшовым поездку во Владимирский централ. Расскажите подробнее об этом визите.
— Мы прошли по камерам: и по старым, где раньше содержались наши осуждённые, и по новым. Посмотрели новый корпус и улучшенные условия содержания. Владимир Валентинович был доволен, что теперь там отдельные туалет, душевые комнаты в хорошем состоянии, есть специальные места, выделенные для хранения продуктов.
Он даже открывал холодильник: смотрел, что внутри, какие продукты; проверял, сколько каналов ловит телевизор.
Он интересовался современным бытом наших осуждённых.
Помимо этого, мы ходили с ним в столовую. Владимир Валентинович снял пробу (мы всегда пробуем еду). Тогда давали рыбу с картошкой. Он даже удивился, как много хлеба дают: вы, говорит, съедаете его вообще?
— Владимир Меньшов общался с осуждёнными?
— Да. Один рассказывал Владимиру Валентиновичу, что осуждён за мошенничество и сейчас ждёт апелляцию. Тогда Владимир Валентинович поинтересовался, помочь ли ему чем-то. Тот сказал, что уже сам всё написал и отправил. Владимир Валентинович всегда предлагал помощь, очень интересовался жизнью осуждённых как до заключения, так и после.
— Осуждённые узнавали Меньшова, когда тот заходил в камеру?
— Половина узнавала. Одного, с кем он общался, например, спросил: «Вы меня узнали?». А тот ответил: «Знаю, что какой-то артист. А как вас зовут, не помню». Он тогда представился, все смеялись в камере. Владимир Валентинович ещё и должность свою сообщал. Не все ведь о ней знали: слышали, но удивлялись, увидев его в тюрьме.
Меньшов любил общаться с заключёнными. У одного долго расспрашивал, кем он выйдет, какая будет профессия. У другого спрашивал про семью: ждёт ли жена, где будет жить, а если развелись, то куда пойдёт. Я помню, как в одной колонии он у всех интересовался, кем они планируют работать после срока. И Владимир Валентинович очень удивился, когда один осуждённый рассказал ему, что получил в тюрьме высшее образование, диплом. Представляете?
— Сколько тюрем вы вместе посетили?
— Думаю, что около двенадцати. Меньшов всегда старался делать выездные заседания, если позволяли здоровье и рабочий график. Он же преподавал во ВГИКе, а на такую поездку нужно пару дней. Так что, когда получалось, тогда сразу и выезжали.
— Как происходило общение с осуждёнными?
— Мы шли по коридору, и Владимир Валентинович говорил: «Откройте мне эту камеру». И дежурный без подготовки всё открывал. Это только звучит страшно, а на самом деле там никто не хочет увеличивать себе срок. Они все паиньки. Тем более мы не ходили к особо опасным, а посещали заключённых, среди которых мошенники, воры, много тех, кто связался с наркотиками. Прибавилось много молодых ребят, которые продавали наркотики, хотя сами не употребляют.
Владимир Валентинович часто подходил к женщинам, сидевшим по статьям, связанным с наркотиками.
Ну как же так? Ты же мать! У тебя же ребёнок, — говорил Меньшов им.
Одна осуждённая пожаловалась ему, что в местах для длительных свиданий не организовано место для курения. И Владимир Валентинович сделал замечание, сказал: «Чтобы через два дня мне доложили». Понимаете, эти мужики, которые приезжают навестить своих жён на трое суток, они не могут выйти. Ему курить хочется, а его не выпускают, потому что нет места для курения. Он же не поедет в город.
К замечанию прислушались и в российских тюрьмах сделали так, как Владимир Валентинович сказал. Ему потом осуждённые писали благодарности.
— А предлагал ли Меньшов какие-то конкретные идеи, связанные с ресоциализацией заключённых? И если да, то было ли выполнено что-то из его предложений?
— Да, конечно. Одним из вопросов было увеличение числа поселений от трудовых центров. Это когда заключённому остаётся одна треть срока и по решению суда расконвоированных осуждённых отправляют в переоборудованную освободившуюся колонию. И это самое главное. Таких колоний с каждым годом всё больше. Осуждённые в них имеют телефон, могут выезжать в город и работать, а в трудовую колонию возвращаются только на ночь.
В таких колониях осуждённые получают специальности, и Владимир Валентинович давал нам всем задание договариваться с предприятиями, чтобы бывших заключённых брали на работу. Чтобы не было такого, что человек вышел и не знает, где ему работать. Мы старались сделать так, чтобы права таких людей не ущемляли. Владимир Валентинович ответственно этим занимался и просил, чтобы число таких колоний и центров увеличивали.
— Получается, Владимир Меньшов верил, что люди, которые выходят из тюрем, могут никогда больше не совершать ошибки прошлого и начать жизнь с нуля?
— Да! Мы с ним много общались и вне работы. Мы с ним соседи. Он через дорогу жил, и я старался воспользоваться любой возможностью, чтобы прийти к нему, подписать какие-то документы. Часто во ВГИК его возил, я сам снимался в кино (и сейчас снимаюсь в двух фильмах). И я решил с ним поделиться и говорю: «Мы хотим с Виктором Мережко фильм о полиции снимать». Он говорит: «О, давай. И ресоциализацию туда вставь. Давай в фильме покажем, что это человек [главный герой], который боролся со стихией, вышел из колонии и стал нормальным человеком». И мы тогда переделали синопсис под этого героя, сейчас осталось уже всего две страницы сценария дописать. Мы планируем фильм посвятить Меньшову. Он воспитывал людей не только через Общественный совет, но и через кино. Кто ему не нравился, тому он даже награды не вручал.
Владимир Валентинович — очень порядочный, очень человечный, очень скромный. Я помню, у него с машиной была проблема, и я предлагал ему помочь, а он говорит: «Да не надо, я сам». Очень скромный человек.
— И последний вопрос. По поводу фильма: Владимир Валентинович будет упомянут в титрах?
— Будет написано, что фильм посвящён Владимиру Валентиновичу Меньшову, что сценарий написан при его содействии. Мы уже всё решили и обо всём договорились.