Миллионы украинцев испытывают непрерывный стресс на фоне продолжающихся больше года боевых действий, что приводит к серьезным психическим заболеваниям. Об этом сообщила Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). В состоянии россиян специалисты также фиксируют изменения. Что происходит с психикой людей по обе стороны линии разграничения — в материале NEWS.ru.
ВОЗ: в помощи психологов нуждаются миллионы украинцев
Как следует из опубликованного доклада ВОЗ, с февраля 2022 года количество жителей Украины, нуждающихся в помощи психологов, превысило 10 миллионов человек.
Основной диагноз — посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), среди его признаков можно назвать такие, как тревожность, негативные ожидания, вспышки словесной или физической агрессии по отношению к людям или вещам, стремление к занятию чем-то опасным или саморазрушительным.
Эксперты ВОЗ признают, что они оперируют в своем докладе только официально доступными цифрами и возможно, что количество украинцев в пограничных психических состояниях еще выше.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Представитель ВОЗ на Украине Алиса Ладык-Брызганова объясняет, что за рамками подсчета остались люди, которые не подпадают ни под одну категорию действующей Международной классификации болезней (МКБ-11), но тем не менее живут в постоянном стрессе, от которого до срыва один шаг.
По данным же самого Минздрава Украины, эта цифра может достигать 70% населения страны. Как отметила Ладык-Брызганова, сложившаяся ситуация — «это очень серьезный вызов для властей, НКО, врачей, которым надо найти способы борьбы с эпидемией психического нездоровья».
Психиатрическая помощь не была сильным местом здравоохранения Украины и в мирное время. Но сейчас очень важно сделать ее такой же доступной, как посещение обычной поликлиники, — говорит Алиса Ладык-Брызганова.
«Это уже социальная проблема»
Что делать с миллионами травмированных людей — в самом деле вопрос, на который однозначного ответа не существует, сказал NEWS.ru руководитель московской клиники постстрессовых состояний Борис Белкин.
В любых обществах, совсем не обязательно в кризисных, всегда есть группы людей, которые с юного возраста попали в пограничные ситуации, и для них постепенно пребывание в таких ситуациях превратилось из дистресса в норму, — говорит он. — Например, подростки, попавшие за решетку как малолетки. Или молодые люди, ставшие участниками реальных боевых действий. Проводить психическую реабилитацию таких людей — крайне малоэффективное занятие. К сожалению, Украине грозит перспектива превратиться в общество, где миллионы — или, по оценками ВОЗ, даже десятки миллионов — людей не смогут реинтегрироваться в мирную жизнь никогда. Но это уже вне компетенции психиатров. Это не медицинская, а социальная проблема.
Как стресс влияет на детей
Эксперты подчёркивают, что сильнее всего от негативного информационного фона страдают дети. ЮНИСЕФ оценивает количество маленьких украинцев, находящихся в пограничных психических состояниях, в полтора миллиона человек. Специалисты по детской психиатрии выявили, что 55% украинских детей дошкольного и младшего школьного возраста показывают четкие симптомы неврозов. Например, они боятся любых громких звуков, которые у них ассоциируются со взрывами.
У другой части осмотренных психиатрами ВОЗ детей (41%) развилась, напротив, защитная реакция на внешние раздражители: они стали замкнутыми, апатичными и медленно реагирующими на окружающий мир. Таким образом дети прячутся от опасного внешнего мира во «внутреннем бомбоубежище».
Детская психика пластична и воспринимает боевые действия как «новую нормальность», поэтому в более взрослом возрасте коррекции практически не поддается, говорит психолог из одесской НКО «Надежда» Александра Беседина.
Самое печальное заключается в том, что никто не знает, как долго еще продлятся военные действия. Потому что каждый день, пока они продолжаются, увеличивает число тех, кто переходит в пограничные состояния, и усугубляет состояние тех, кто уже, к сожалению, эту черту перешел. Мы опасаемся, что последствия психологических травм будут ощущаться несколькими будущими поколениями украинцев, — указывает Беседина.
Нервно-психические расстройства, в том числе ПТСР, почти никогда не излечиваются окончательно и так или иначе они будут сопровождать переживших их людей всю жизнь, подтвердил Борис Белкин.
По его словам, «на рациональном уровне человек, конечно, будет понимать, что реальной угрозы больше нет, но тем не менее последствия однажды перенесенного дистресса будут вылезать в самых неожиданных местах — кардиологии, онкологии, опорно-двигательном аппарате».
Существует даже такой термин — «дети войны». Это как раз про тех людей, чье детство прошло под сирены воздушной тревоги, и вызванные ими когда-то в далеком детстве панические приступы могут возобновляться годы и десятилетия спустя, — говорит врач.
Что испытывают пожилые жители Донбасса
Нейропсихолог Светлана Колобова, преподаватель кафедры практической психологии Мариупольского госуниверситета, автор научной работы об «уникальной выживаемости жителей донбасских территорий», считает, что «стойкость пожилых людей, проживающих сейчас в ДНР, — это пример для нас всех, как надо держать себя в руках».
Одна история заставила меня плакать. Это было в апреле 2022 года в Мариуполе. Женщина в возрасте, которую снимало ТВ, стояла с собачкой на руках и обращалась на камеру к своим родным: «Зина! У нас всё хорошо! Мы с Жучкой живы! Дома больше нет. Имущество всё пропало, всё сгорело. Но ты за нас не волнуйся, у нас всё хорошо», — вспоминает в разговоре с NEWS.ru Колобова.
Нейропсихолог поделилась и другими своими впечатлениями от бесед с пожилыми жителями Донбасса.
Когда дети стариков уезжали, старики оставались одни в полуразрушенных домах, где-то электричество есть, где-то нет. Спрашиваю у одного такого: «Дедушка, почему вы не уезжаете?» — «Самое главное, чтобы у моих детей было всё хорошо». — «А где ваши дети?» — «В Греции. Я очень переживаю, чтобы у моей дочери там всё было хорошо. Мы-то здесь проживем», — рассказала врач.
По мнению Светланы Колобовой, жители Донбасса преклонного возраста, которые остались одни и пережили военные действия, «порой не имеют возможности выйти на улицу, они сидят по своим домам, вынуждены находиться в социальной изоляции и очень сильно переживают, им от этого очень плохо».
Они чувствуют себя никому не нужными, забытыми. И наша задача — поскольку это теперь наши российские граждане — сделать так, чтобы они не чувствовали себя забытыми. Мы должны знать поименно, в каком доме какая бабушка живет. И та молодежь, которая осталась в Донецке, а там очень много волонтеров, обходит этих людей, как тимуровцы, — подчеркнула психолог.
Она добавила, что «огород таких людей — это их условный блокпост: мы должны тут жить, сажать этот огород, сажать эту картошку. Пусть под взрывами, но мы должны жить».
В науке это называется экзистенциальной отважностью. У стариков есть очень хорошая опора в виде их жизни. Мы, люди среднего возраста, находимся в поиске таких опор, нам кажется, что многое уплывает. А старики считают, что у них есть опора. Они прожили достойно жизнь — и это их поддерживает. Они говорят, что им помогает выжить сила воли. И что «надо жить как есть», — рассказала врач.
Как меняется состояние россиян на фоне СВО
Изменения в состоянии отмечаются и у россиян. По данным фонда «Общественное мнение», до сентября 2022 года чувство тревоги испытывали 35% граждан РФ. После 18 сентября (в этот день была объявлена частичная мобилизация) число таких людей подскочило до 70%.
Эту тенденцию нарастания тревоги отмечает и ВЦИОМ. По данным его опросов, тревожность у жителей России в 2022 году возросла до 56% (такой же уровень тревожности наблюдался в стране в начале пандемии коронавируса). Такие эмоции, как грусть, тогда отметили у себя 42% респондентов, страх — 28%.
Позитивные эмоции, наоборот, снизились: доброжелательность отметили у себя 82%, спокойствие — 55%, а радость — 38%.
Комментируя эти данные, директор по стратегическому развитию ВЦИОМа Степан Львов тогда заметил, что «повышение уровня тревоги — это на самом деле признак здорового общества».