Второй западный окружной военный суд приговорил к 17 годам заключения и году ограничения свободы основателя мусульманского издательства «Умма» Асламбека Эжаева. Его признали виновным в финансировании терроризма, а именно в поддержке ближневосточной джихадистской группировки «Исламское государство» (ИГ, организация признана в РФ террористической, деятельность запрещена). В ФСБ его связывали с радикальным исламистом Саидом Бурятским и «северокавказским бандподпольем», а издаваемые книги называли «ваххабитскими». Фигурант поклялся Всевышним, что невиновен в инкриминируемых ему деяниях, но суд счёл более весомыми показания секретных свидетелей обвинения. NEWS.ru узнал подробности дела и вспомнил, кто такой Асламбек Эжаев.
«Мамой клянусь, что он финансировал террористов»
Чеченского книгоиздателя Асламбека Эжаева задержали, отправили в СИЗО и до кучи внесли в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга ещё весной 2021 года. По версии ФСБ, он был «участником глубоко законспирированной ячейки международного террористического объединения ИГ». В спецслужбе отмечали, что задержанный является основателем крупнейшего в РФ мусульманского издательского дома «Умма», а часть издаваемой им литературы «носит ваххабитский толк, экстремистский характер и пропагандирует идею „всемирного халифата“».
С 2012 года денежные средства в сумме более 34 млн рублей были направлены Эжаевым в адрес лиц, обоснованно подозреваемых в терроризме, посредством использования банковских карт, а также путём неформальной финансово-расчётной системы «Хавала», часто используемой для финансовой поддержки террористических организаций, — отмечали в ФСБ.
В ведомстве утверждали, что Асламбек Эжаев некогда был связан с убитым в 2010 году «идеологом северокавказского вооружённого бандподполья» Александром Тихомировым, известным как Саид Бурятский, а также с «другими террористами». Какими именно, в ФСБ не уточнили.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Зато силовики отчитались, что дома у Эжаева нашли финансовую отчётность издательства, которое «в период с 2010 года по настоящее время [выпустило] более 900 тысяч книг на общую сумму 95 млн рублей». Также у задержанного обнаружили «почтовые отправления из пенитенциарных учреждений ФСИН России от осуждённых по террористическим статьям лиц с заказами на высылку экстремистской литературы».
Как сообщали в СК, Эжаеву предъявили обвинение по ч. 4 ст. 205.1 УК РФ (организация финансирования террористической деятельности). По версии следствия, с 2012 года книгоиздатель «неоднократно проводил конспиративные встречи с контрагентами, от которых получал денежные средства, предназначавшиеся для финансирования ИГ». После этого он переводил деньги «лицам, находящимся в розыске на территории России за совершение преступлений террористической направленности».
Адвокат Асламбека Эжаева Мурад Мусаев говорил, что обвинение основано исключительно на показаниях «засекреченных» свидетелей «с расхожими псевдонимами».
Показания примерно такие: «Эжаева знаю давно, но не скажу откуда, зато, мамой клянусь, что он финансировал террористов». В качестве доказательства движения финансов приводятся выписки со счетов Асламбека, отражающие поступление денег за проданные книги. Никаких исходящих транзакций в пользу террористов в этих выписках, конечно, нет. Платежи в типографии есть, в издательства — есть, переводчикам — есть, террористам — нет. Но наших оппонентов это не интересует. [Они считают, что] деньги Эжаеву поступали вовсе не за книги, а для свержения законных правительств и на создание всемирного халифата, — отмечает Мусаев.
Обвинение настаивало на том, что подсудимый якобы с 2012 года обналичивал в Москве денежные средства и перевозил их в Турцию. Но факт передачи денег не был доказан, а бухгалтер книгоиздателя в суд не приходил, пишет издание SOTA.
В ходе судебных заседаний выяснилось, что дело было выстроено на показаниях 15 свидетелей, из которых секретными были 12. Среди них оказался некий Алим Бегиев, о чём Асламбек Эжаев рассказал в последнем слове, отметив, что этот человек давал показания и по другим похожим делам.
Про Бегиева в начале 2021 года упоминал в интервью «Коммерсанту» начальник столичного главка СК Андрей Стрижов. По его словам, ранее этот человек «неоднократно задерживался» по подозрению в финансировании террористов из ИГ, но доказать его связь не удавалось. Однако в итоге следствие всё же «установило, что Бегиев, устроившись продавцом дешевых телефонов в торговый центр „Горбушка“, организовал целую систему, благодаря которой в Сирию были отправлены миллионы».
Обладая лидерскими способностями, определёнными познаниями в религии и умением убеждать, Бегиев довольно быстро добился авторитета среди выходцев с Северного Кавказа, работающих в ТЦ и посещавших его. В результате помимо торговой точки, являвшейся прикрытием его противоправной деятельности, в «Горбушке» была открыта молельная комната, где Бегиев проводил проповеди среди земляков, убеждая их жертвовать деньги на «борьбу с неверными», — отмечал Стрижов.
Гособвинение запросило для Асламбека Эжаева 18 лет колонии, суд назначил на год меньше. Перед вынесением вердикта 60-летний подсудимый заявил, что такой срок может стать для него пожизненным. Инкриминируемые ему обвинения он отверг, поклявшись Аллахом, что к финансированию терроризма отношения не имел.
«Не было и намёка на симпатии к ИГ»
Как рассказал NEWS.ru журналист и исследователь исламского радикализма Дмитрий Ершаков, судить о виновности или невиновности Асламбека Эжаева не представляется возможным, потому что силовики засекретили материалы дела, а следовательно, «доказательства и мотивировку».
Весь процесс оказывается делом веры в том смысле, что, не имея возможности проконтролировать и проанализировать работу спецслужб, мы можем верить или не верить в официальную версию. И только. К сожалению, это давно уже стало классикой жанра для современной России. Человек идёт под суд по террористической статье, а всё, что видит аудитория в качестве доказательства, это пресс-релиз ФСБ, — пояснил Ершаков.
В этой связи он вспомнил уголовное дело дагестанского журналиста Абдулмумина Гаджиева, которого также обвинили в финансировании терроризма. Его задержали ещё в 2019 году, и с тех пор он находится в заключении. По мнению исследователя, эта история «почти идентична» делу Эжаева, но «лишь с той разницей, что коллеги Гаджиева препарировали ситуацию вдоль и поперёк».
Востоковед и специалист по исламскому миру Кирилл Семёнов признал, что «Умма» было «одним из самых динамично развивающихся мусульманских издательств на постсоветском пространстве».
Успехи издательства при этом были обусловлены не господдержкой, а личным вкладом Асламбека Эжаева. Что касается его связей с ИГ, то в его публичной деятельности и заявлениях не было и намёка на какую-то поддержку и симпатии к ИГ, — заявил Семёнов в беседе с NEWS.ru.
Похожую позицию ранее озвучил журналист и телеведущий Максим Шевченко, по мнению которого Асламбек Эжаев «всегда оппонировал террористам и радикалам».
Этот культурный и образованный, прекрасно владеющий несколькими языками, говорящий на литературном русском чеченец, родители которого были учителями, никогда не издал ни одной книги, которую можно было бы назвать экстремистской. Он учёный и работал только с учёными, поставив исламское книгоиздание в России на высокий научный и даже академический уровень, — отметил Шевченко.
Он считает, что Эжаев издавал книги и занимался наукой, «не пресмыкаясь перед каким-нибудь очередным муфтием и его куратором в погонах». Таким образом, как полагает Максим Шевченко, он «служил как бы живым упрёком тем „исламским структурам“, которые получают сотни миллионов бюджетных денег, но практически ничего не делают». В связи с этим Шевченко не исключил, что «из некоторых муфтиятов доносы на него шли потоком».
«А потом кто-то взял и отправил их в Сирию»
Уроженец чеченского села Шатой и выпускник Грозненского нефтяного института Асламбек Эжаев занимался книгопечатанием с 1989 года. В 2002-м он учредил мусульманский издательский дом «Умма». В 2000-х проект активно участвовал в книжных ярмарках, сотрудничая с андеграундным издательством «Ультра.Культура» Ильи Кормильцева. В 2005 году «Умма» вместе с Советом муфтиев России и Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям учредили литературный конкурс «Исламский прорыв».
Вокруг «Уммы» не один год возникали различные скандалы, как правило, связанные с попытками запретить продукцию издательства. В реестр экстремистских материалов Минюста РФ включены более десятка книг издательского дома. Некоторые судебные решения вызывали порой довольно жёсткую критику со стороны мусульманской публики. В сентябре 2022 года в защиту запрещённой судом Татарстана книги «Уммы» выступал глава Чечни Рамзан Кадыров.
Минюст РФ включил в список экстремистских материалов «Сахих аль-Бухари» — достоверный источник жизнеописания пророка Мухаммада, который мусульманские учёные признают вторым по значимости после Священного Корана. Решение это принято судом Татарстана после запросов об экспертизе в различные инстанции, в том числе и в Московский исламский университет. Бездействие и абсолютное безразличие так называемых богословов привело к тому, что суд в итоге обратился к некомпетентной экспертизе. И теперь миллионы мусульман России находятся в недоумении: как исповедовать религию, если в стране начинают запрещать канонические религиозные издания? — возмущался Кадыров.
Он надеялся, что «руководство государства и администрация президента обратят внимание на вердикт суда», призвав «срочно пересмотреть принятое решение».
Руководитель специализирующегося на мониторинге ксенофобии и языка вражды аналитического центра «Сова» (признан Минюстом иноагентом) Александр Верховский в беседе с NEWS.ru заявил, что его организация отслеживала некоторые издания «Уммы». В большинстве случаев эксперты не нашли там ничего, что «показалось бы экстремистским».
Издательство «Умма» выпускало огромное количество религиозной литературы. Их книги попадали в список экстремистских материалов многократно. Оппоненты Эжаева утверждали, что он издаёт ваххабитскую литературу. Но подвергались запрету не какие-то ваххабитские книги, а переводы на русский язык разных известных, в том числе средневековых, классических мусульманских трудов или комментарии к ним. Например, распространённый сборник молитв, по которому сейчас много административных дел, потому что он попадает под запрет. <...> Один из самых больших процессов был в Татарстане, когда запретили сразу несколько книг, включая перевод классических исламских текстов XV века. Когда власти говорят о запрете в РФ мусульманской литературы, они имеют в виду тот или иной перевод, а не оригинальный трактат, но в России мусульмане читают всё же на русском языке, а не на арабском. Для того и существуют издательства, — пояснил Верховский.
По его словам, под запрет попадали разные книги издательства Эжаева, но «тут возникает проблема механизма запрета книг, который сам по себе, мягко говоря, неудачный». Собеседник NEWS.ru считает, что «как современный текст средневековую литературу читать и воспринимать не следует»: хотя там и встречаются «картины насилия», речь идёт о «другой эпохе». В другой раз суд запретил выпущенную «Уммой» книгу толкований исламского богослова Абдуррахмана ибн Насира ас-Саади. В этом случае первоисточник был написан уже не в эпоху Средневековья, а в первой половине XX века.
В этой толстенной книге на несколько тысяч страниц действительно где-то говорится про джихад. И эти рассуждения, если рассматривать их как политические высказывания, являются призывом к агрессивной войне. Но фактически это уже исторический трактат. Почему за него должен отвечать Эжаев? — задался вопросом Верховский.
Исходя из доступных данных о деле книгоиздателя, эксперт допустил, что обвинение строилось на «косвенных ситуациях», когда «кто-то кому-то передавал какие-то деньги и Эжаев оказался где-то в этой цепочке». Такие случаи, по словам Верховского, «были на Кавказе, когда собирали деньги вроде бы на одни цели, а потом кто-то взял и отправил их в Сирию и в итоге получилось, что все финансируют терроризм».