Расходы по национальному проекту в сфере экологии в этом году будут увеличены почти наполовину, а в целом за ближайшие три года на охрану окружающей среды из бюджета будет потрачено около одного триллиона рублей, пообещал недавно президент России Владимир Путин. В эксклюзивном интервью NEWS.ru на площадке «Дума ТВ» глава комитета Государственной думы по экологии и охране окружающей среды Владимир Бурматов подчеркнул, что вопрос не только в объёме выделенных средств, но и в их эффективном расходовании. Парламентарий также объяснил, почему считает президента Владимира Путина главным экологом страны, и рассказал о том, что ждёт владельцев кошек и собак после принятия закона об учёте и регистрации домашних животных.
О расходах на экологию и техногенных катастрофах
— Вам предстоит работа над проектом бюджета на 2021 год и плановый период 2022–2023 годов. Достаточно ли средств, выделяемых на нацпроект «Экология»? Будет ли комитет настаивать на увеличении расходов?
— Что такое достаточно средств? Достаточно для чего? Для того, чтобы дело сделать? Ну, давайте разбираться. У нас есть направления, и их много, где средства выделяются год за годом на протяжении уже долгих лет, а не сделано вообще ничего.
Например, это ликвидация объектов накопленного вреда на Байкале — то, что осталось от Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и реально представляет очень серьёзную опасность для озера. С 2012 года тема идёт, и каждый год выделяются средства, но до сих пор даже не определена технология, по которой это будет ликвидироваться. Там и прокурорские проверки были, и Следственный комитет работал.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Вот достаточно или недостаточно? Или дело не только и не столько в деньгах? Я могу и другие примеры привести, когда уровень освоения средств, которые выделяются, такой, что возникает вопрос: а зачем выделять деньги тем регионам, которые их просто возвращают потом или не используют? Поэтому здесь вопрос в первую очередь в эффективности. Объёмы — это не всегда панацея: можно завалить деньгами, но при этом они в лучшем случае вернутся в федеральный бюджет, а в худшем — останутся у кого-то в карманах, а результата не будет, или он будет даже отрицательный.
Наша задача — чтобы те средства, которые выделяются сегодня при всех сложностях текущего бюджета, расходовались эффективно, мы видели конкретный результат, а все показатели были счётными, измеримыми, и мы могли фиксировать их достижение либо недостижение.
— Счётная палата высказала ряд претензий к реализации нацпроекта «Экология». В частности, аудиторы зафиксировали неблагоприятную ситуацию с ликвидацией свалок. Как в Госдуме оценивают ситуацию с мусорной реформой? Какие меры, в том числе законодательного характера, нужно принять, чтобы эта ситуация сдвинулась с мёртвой точки?
— С точки зрения законодательства практически всё сделано. Осталось несколько моментов, которые надо донастроить. Но в целом как законодатели несколько лет назад мы эту работу завершили.
Замечания Счётной палаты я видел, и их разделяю. Тем более что многие из них у нас совместные. Ведь палата — это орган парламентского контроля, и многие претензии, к тем же свалкам, мы из года в год ставили в виде вопросов перед Счётной палатой. По нашей просьбе в том числе Счётная палата это и проверяла. Там тема есть действительно, но это вопрос нашего парламентского контроля. И эти вот недостатки, естественно, будем обсуждать в ходе отчёта министра. Эти вопросы также будут ставиться. Это возвращает к тому, с чего я начал: деньги можно выделять, но надо понимать, насколько эффективно они расходуются.
— Вы направляли в Минприроды и другие ведомства запрос о ситуации в районе Халактырского пляжа на Камчатке. Уже есть ответы?
— Реакция, конечно, есть. Я встречался с министром природных ресурсов и экологии Дмитрием Кобылкиным, который рассказал, чем сейчас располагает ведомство. Идёт большая работа вместе с Российской академией наук, вместе с теми лабораториями, которые занимаются анализом взятых проб. В общем-то, министерство здесь очень большую работу проводит.
Сейчас проблемой Камчатки занимаются все ведомства, и в том числе руководители этих ведомств держат ситуацию на личном, на персональном контроле. И я считаю, это правильно. Потому что мы, безусловно, разберёмся, что там произошло, все вместе. Сейчас звучат заявления академиков, которые основываются на первых результатах проб. Точку пока ставить рано, но эта дискуссия должна уже сейчас сделать однозначный вывод о том, во-первых, что произошло, а во-вторых, самый главный вопрос — как не допустить того, чтобы эти ситуации повторялись.
— Мы все помним Норильск и как долго замалчивалась эта ситуация. Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы не допустить подобных экологических катастроф, а главное, их замалчивания?
— Вопрос эффективности реагирования. И, на мой взгляд, сейчас руководители ведомств — Минприроды, Росприроднадзора, Следственного комитета, — а также губернатор Камчатского края эту проблему воспринимают как свою личную. Что они взяли на персональный контроль, это хорошо, но самое главное, чтобы была оперативность реагирования. В каждой ситуации это ключевой вопрос.
Как только эта тема приобрела огласку, мы действительно отправляли запросы и просили всех подключиться. Реакция была максимально оперативна — день в день там уже были все, в том числе и мои коллеги-депутаты лично многими вопросами занимались. На мой взгляд, однозначно здесь точка будет поставлена. Пока её ставить рано. И я уверен, что во время своих встреч с депутатами Госдумы Дмитрий Кобылкин будет об этом говорить.
О незаконной рубке леса и углеродном сборе
— Недавно Владимир Путин говорил о застарелой проблеме незаконных рубок леса. Глава государства призвал к качественно новым эффективным подходам к её решению. Со стороны законодателей что можно предпринять в этой сфере?
— Президент, как мне кажется, всё сказал. По большому счёту ключевой вопрос был в вывозе необработанного леса, так называемого кругляка, и с присущей ему конкретностью президент определил решение этого вопроса. Оно было очень ожидаемым всеми, за исключением «чёрных лесорубов», которые на этом наживались. И на мой взгляд, надо сказать спасибо президенту за то, что он поставил точку.
У нас часто так бывает, что президент ставит точку, поднимая на свой уровень самые сложные вопросы. Приведу пример китовой тюрьмы, когда тоже эта проблема разрослась уже фактически до глобального масштаба — там уже и международные организации начинали об этом говорить, но президент поставил точку — всё. В итоге то, что могло обернуться для нас репутационными издержками, стало первым событием в мировой истории, когда был произведён такой массовый и одновременно успешный выпуск реабилитированных морских млекопитающих в естественную среду обитания. Никогда такого раньше не было. То же самое касается и леса.
Огромная страна с огромными лесными богатствами, которые фактически являются «зелёными лёгкими» планеты. И проблемы, посмотрите, какие из этого возникают. Мы не только лишались наших этих «зелёных лёгких» в результате вырубок, а лес поджигали, чтобы скрыть последствия этих вырубок. Поэтому здесь главе государства надо в очередной раз сказать спасибо. Потому что президент у нас главный эколог в стране. Это правда.
— Россия присоединилась к Парижскому климатическому соглашению по сокращению выбросов парниковых газов. Согласно документу, наша страна должна к 2030 году снизить их на 25–30% от уровня 1990 года. В связи с этим Минэкономразвития предлагало введение так называемого углеродного сбора. Как вы относитесь к идее дополнительных экологических сборов или налогов? Поможет ли это сократить количество выбросов? Или эту проблему можно решить другим способом? Например, обязать предприятия, загрязняющие атмосферу, высаживать деревья.
— Наша страна сегодня не является крупнейшим эмитентом парниковых газов. По разным оценкам, Россия находится на четвёртом-пятом месте. Мы сегодня как раз являемся одной из немногих стран, если не единственной, где достигли такой важной психологической отметки, которая ставится многими учёными и общественными активистами, — 70% выбросов от уровня 1990-го года. В России эта планка по разным оценкам, либо достигнута, либо мы к ней приблизились. Это важная история. И мы здесь достаточно последовательны.
Мы участвовали во всех климатических соглашениях международных, в отличие от наших зарубежных партнёров. Может быть, поэтому у нас и нет климатических протестов в стране, потому что есть даже указ президента, который этой тематике посвящён. И когда нас кто-то чему-то пытается учить, из коллег, которые вообще вышли из этого процесса, то сегодня надо на эту ситуацию посмотреть более объективно.
При этом, безусловно, тематика изучения и сокращения объёмов выбросов парниковых газов для нас актуальна. То, что мы мировой экологический донор и «лёгкие» планеты, не снимает тех вопросов, которые мы можем адресовать своим промышленникам. Почему? Потому что им самим это выгодно. Сегодня «зелёным» быть выгодно.
Вы посмотрите, сейчас наши зарубежные партнёры всерьёз говорят о введении углеродного налога. И если определённым показателям наши промышленные предприятия не будут соответствовать, там будет углеродный след так называемый при производстве продукции, то будет вводиться углеродный налог, который по сравнению с другими предприятиями может их дискриминировать на внешних рынках.
Эта тема для такого очень серьёзного осмысления и очень серьёзной работы. Правительство сейчас этим занимается, готовятся стратегия РФ в этой сфере и проект закона, насколько мне известно. Этим занимаются Минэкономразвития и ещё ряд ведомств. И мы, конечно, ждём этих документов, для того чтобы можно было составить своё мнение по этому поводу, а во-вторых, обсудить их с экспертным сообществом, провести парламентские слушания, учесть позицию и экологов, и общественников, и учёных, бизнеса. Всех. Для того, чтобы это был взвешенный подход.
— Так или иначе к обсуждению углеродного сбора придётся вернуться?
— Нам придётся вернуться к обсуждению инструментов, которые бы позволили нашим предприятиям, которые будут экспортировать продукцию, быть конкурентоспособными и не столкнуться с дискриминационными явлениями на внешних рынках, а нам, гражданам, жить в более комфортной среде и понимать, что наша страна действительно находится среди лидеров, снижающих вредное воздействие парниковых газов на атмосферу, окружающую среду, планету в целом.
О переработке мусора и регистрации домашних животных
— В советское время мы сдавали бутылки и собирали макулатуру для переработки стекла и бумаги. Как вы считаете, возможно ли возродить такую традицию? Как ещё можно стимулировать население к раздельному сбору мусора?
— Вот вы сказали про так называемую мусорную реформу, но у нас нет мусорной реформы. Это важно понимать. Фактически, что сейчас происходит — это создание новой отрасли по обращению с отходами в Российской Федерации. Потому что то, с чем нам пришлось иметь дело три или четыре года назад, то это ситуация в разы более тяжёлая и плохая по сравнению с тем, что мы имели условно в 1980-х годах.
В Советском Союзе действительно была неплохая система обращения с отходами. Сейчас она, конечно же, морально бы устарела. Но посмотрите, у нас тогда целый ряд фракций весьма успешно собирался и отправлялся на вторичную переработку. Например, макулатура. Целые соревнования проводились между школами, между предприятиями. И это всё перерабатывалось, было вторичное использование сырья, и оно не гнило на свалках, как сейчас.
— Но люди понимали, зачем они это делают, их мотивировали, например, подпиской на редкие издания или талонами на дефицитные товары...
— Законодательно мы это подстегнули тем, что вывели раздельный сбор из-под лицензирования. Раздельным накоплением может заниматься кто угодно, не нужно получать лицензию под то, чтобы установить контейнер и раздельно собирать отходы. Поэтому мы сняли эти ограничения.
— Но как мотивировать?
— Мотивировать граждан можно только одним — рублём. Если я раздельно собираю отходы у себя дома и раскладываю по пакетам, расфасовывая в разные контейнеры, или отвожу куда-то на переработку, то очевидно, что я должен платить меньше, чем мой сосед, который этим не занимается. Потому что у меня это уже не отходы, а ценное сырьё, которое переработает то или иное предприятие.
Поэтому наш комитет выступает за то, чтобы у них была скидка на оплату услуг по обращению с отходами в случае, если они занимаются раздельным накоплением этих отходов. Это первая позиция.
Второе, на мой взгляд, надо стимулировать губернаторов к тому, чтобы они не плодили новые свалки. Ведь сейчас проблема в том, что зачастую отходы приходится везти на переработку в другой регион. Вы представьте только, в Татарстане раздельно собранный пластик везут в Минеральные Воды. Это невыгодно сразу же становится. У них завод по переработке должен быть под боком. А почему его там нет? Потому что его там кто-то не построил.
— Но иногда жители выступают против строительства подобных предприятий...
— Знаете, завод по переработке — это всё равно эффективнее свалки, на которой это всё лежит, гниёт и горит. Мы эту позицию стараемся в Минприроды транслировать, что надо поддерживать федеральными средствами те регионы, которые не плодят новые полигоны и создают для себя условия для переработки отходов.
У нас некоторые регионы получают федеральные средства бюджета на рекультивацию полигонов. Это свалка, на которой кто-то десятилетиями зарабатывал, а теперь этот полигон рекультивируется за бюджетные деньги. Можете себе представить? Зарабатывал на нём какой-то частник, а рекультивирует теперь этот полигон государство. То есть мы с вами — своими налогами, бюджетными деньгами.
В моём понимании, это неправильно. Надо поддерживать финансово инвестпроекты по строительству заводов по глубокой переработке, по использованию технологии замкнутого цикла, а не желания отдельных участников рынка и чиновников создать новую свалку.
— Вы были одним из инициаторов по изменению законодательства в отношении содержания домашних животных. Так называемый законопроект о чипировании кошек и собак, одним из инициаторов которого вы стали, должен поступить на рассмотрение правительства. Как проходит согласование этого документа? Как изменится жизнь владельцев домашних животных после вступления в силу новых правил?
— До Думы он пока не дошёл. Уже были разные версии его, и мы по их поводу неоднократно высказывались. Мы действительно считаем, что регистрация нужна. Вы назвали это чипированием, но речь идёт не о чипировании, речь идёт именно об учёте и идентификации.
Учёт — это внесение животных в общую базу данных, которая должна быть одна на всю страну. Чтобы где бы ваша собака или кошка ни потерялась, её можно моментально найти, чтобы можно было привлечь к ответственности нерадивого хозяина, который выбросил животное. Избавился от питомца — заплати штраф. Проблема натравливания. Владельца сейчас нельзя привлечь к ответственности, даже если есть свидетели. Потому что он сразу скажет: это не моя собака, она просто здесь бегала. А должна быть ответственность, в том числе и уголовная статья соответствующая.
Это первая часть, а вторая часть — это регистрация и идентификация. Это упомянутый вами чип, это может быть татуирование, биркование. У меня собака с биркой бегает, ей чип не нужен. Она у меня не летает за границу, это домашняя собака. Мне надо просто, что если она убежит, чтобы мне позвонили. Бирки для меня достаточно. Важно, чтобы владелец сам мог выбрать способ маркировки животного. И эта процедура должна быть бесплатная.
Не надо вводить никаких штрафов. Штрафы — это плохо, неправильно. Это только приведёт к массовому избавлению от питомцев. Люди их начнут выкидывать сразу же. Надо дать большой переходный период — три-четыре-пять лет. И сделать инфраструктуру максимально удобной, чтобы ты мог пойти в любое место и выбрать удобный для себя вариант регистрации. Так, если мне надо собаку за границу везти — то чип, а если мне этого не нужно, то я лучше бирку куплю за сто рублей, а на учёт я поставил бесплатно. Таким образом, это не становится финансовым обременением для граждан и появляется вариативность выбора — кому клеймо-татуировку, кому чип, кому ещё какой вариант. Вот ключевое требование наше к этому законопроекту. Оно услышано.
У нас остались ещё замечания, в частности, там нет ни слова о регистрации безнадзорных животных. Мы считаем, что речь должна идти не только о тех кошках и собаках, у которых есть хозяева, но и о животных без владельцев. Иначе мы никогда не прекратим коррупцию в этой сфере, которая достигает сегодня огромных масштабов. Поэтому обязательно нужен учёт в том числе и безнадзорных животных, для того чтобы навести порядок в этой сфере и прекратить живодёрство, которое сегодня есть.