Глава ультраконсервативной партии «Братья Италии» Джорджа Мелони, ставшая первой женщиной — премьер-министром республики, потребовала называть себя не иначе как в мужском роде, — «синьор председатель Совета министров», поскольку такова традиция. Об этом сообщается в циркуляре, разосланном во все министерства, сообщает агентство ANSA. В правительстве Мелони, которое отработало первую неделю, женщины получили всего 6 министерских портфелей, мужчины — 17, на что обратили внимание все СМИ. Ранее в этом месяце сменилось руководство Швеции: леволиберальную команду во главе с премьером Магдаленой Андерссон (тоже первой леди на этом посту) потеснила коалиция либерал-консерваторов и правоцентристов. Первым делом новые власти взялись за пересмотр новаторской концепции «феминистской внешней политики» — модной темы последних лет. Может ли дипломатия быть «феминистской», есть ли у нее будущее и что об этом думают на родине Александры Коллонтай, разбирался NEWS.ru.
Мода на «ярлыки»
В 2014 году Швеция стала первой страной в Европе и в мире, которая на государственном уровне ввела термин «феминистская внешняя политика». Осенью 2022 года МИД королевства возглавил белый мужчина правых взглядов и отменил эту концепцию — детище своих эмансипированных предшественниц.
Равноправие полов — это основополагающая ценность для нашей страны и нашего правительства. Однако выражение «феминистская внешняя политика» будет вычеркнуто, поскольку у ярлыков есть свойство заслонять собой содержание, — заявил новый министр иностранных дел Швеции Тобиас Билльстрём из партии «Умеренные», которая возглавила правительство по итогам сентябрьских выборов.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
К слову, новый кабинет Швеции, в отличие от итальянского, все же не выглядит таким уж «домостроевским» — в него вошли 13 мужчин и 11 женщин. Например, 26-летняя Ромина Пурмохтари возглавила Министерство климата и окружающей среды, став самым молодым министром в истории Швеции, к тому же с иммиграционными корнями.
Как бы то ни было, все публикации о «феминистской внешней политике» буквально за день исчезли с сайта шведского дипведомства. С 2014 по 2019 год его возглавляла Маргот Вальстрём из Социал-демократической рабочей партии, которая и начала «вставлять шпильки» в колеса дипломатии. В центр международной повестки шведы поставили вопросы гендерного равенства, борьбу с сексуальным и домашним насилием по всему миру и продвижение женщин в политике наравне с мужчинами. Преемница Вальстрём, также социал-демократка Анн Линде последние три года активно развивала эти идеи, пока к власти не пришли ревнители традиционных ценностей.
Трудно сказать, насколько успешной была эта политика, — отмечает обозреватель The Guardian. — В 2015 году критические замечания Вальстрём о правах саудовских женщин привели к тому, что Саудовская Аравия отозвала своего посла в Стокгольме.
Но сами шведы в 2021 году выпустили доклад о своих достижениях на ниве «феминистской дипломатии». Они заявили, что им удалось «внести вклад в расширение женского политического представительства в Молдавии и Сомали, включить вопросы гендерного равенства в мирное соглашение между правительством Колумбии и повстанцами FARC в 2016 году, а также содействовать принятию законов против насилия и браков с несовершеннолетними примерно в 20 странах».
Каблуки — превыше всего
За это время со Швеции взяли пример еще несколько стран, которые взялись официально продвигать у себя «феминистскую внешнюю политику» (или «феминистскую дипломатию»), что бы это ни значило. Пока первопроходцев на этом пути немного — Канада (2017), Франция (2018), Люксембург (2019), Мексика (2020) и, наконец, Германия. Немецкая дипломатия эмансипировалась после ухода правительства во главе с Ангелой Меркель (к слову, самая влиятельная немка не слишком любила рассуждать на эти темы и лишь в конце своего канцлерства под нажимом журналистов признала, что считает себя феминисткой).
Впервые в коалиционном договоре ФРГ, утвержденном в ноябре 2021 года, упоминается «феминистская внешняя политика».
Вместе с нашими партнерами мы хотим укреплять права, расширять возможности и представительство женщин по всему миру, а также продвигать разнообразие в духе феминистской внешней политики, — провозглашает документ.
Термин перекочевал туда из предвыборной программы немецких «Зеленых», выдвинувших из своих рядов 41-летнюю Анналену Бербок на пост министра иностранных дел. В отличие от итальянки Мелони, фрау Бербок именует себя исключительно в женском роде — Ministerin (немецкий язык в принципе заточен на феминитивы, и манкировать ими — признак дурного тона). И вообще не противопоставляет свою женственность профессиональным качествам.
Бербок предпочитает носить на работе платья вместо брючных костюмов — в отличие от главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен или экс-канцлера Меркель. Означает ли это намек на «феминистскую дипломатию», которую министр прописала на своих знаменах? Вообще она всегда сознательно работает над образом и созданием антуража ради достижения политических целей. И при любом удобном случае не упускает возможности подчеркнуть, что она не только профессионал, но и женщина, — отмечает газета Frankfurter Allgemeine Zeitung.
Пока в правительстве ФРГ не слишком довольны карьерным ростом женщин на госслужбе. В сентябре в Берлине прошла ежегодная встреча дипкорпуса ФРГ, на которой участники по традиции сфотографировались на ступенях внешнеполитического ведомства. На переднем плане вокруг фрау Бербок выстроились 59 женщин-коллег, представляющих Германию в разных уголках мира. Казалось бы, это немало. Но за ними плотно сомкнула ряды мужская братия — примерно две трети собравшихся, и они явно доминировали, отмечает FAZ.
По статистике, которую приводила сама министр, в настоящее время «всего лишь» 43 зарубежных дипмиссии ФРГ возглавляют женщины-послы. Такой дисбаланс не отражает структуры общества. А что уж говорить о других государствах, не столь продвинутых по части гендерных квот!
Не без иронии Бербок рассказывала, как консервативные делегации на переговорах с немцами порой начинают оправдываться за свой мужской состав.
Они говорят нам: «Ой, у нас все женщины сегодня заболели». Да такое вслух произносить стыдно! Когда нет разнообразия, это весьма сомнительно, — считает госпожа Бербок.
Значит ли это, что сильному полу придется потесниться? В немецком дипведомстве уверяют, что это не так.
Феминистская внешняя политика — это вовсе не политика «женщин в интересах женщин». Мы не собираемся «задвигать» мужчин — совсем наоборот! Смысл не в том, чтобы кого-то исключить, но чтобы всех вовлечь. Это вовсе не «женская тема» — в выигрыше должны остаться все! — говорится в разъяснительной статье, опубликованной на сайте МИД ФРГ.
«Феминистская дипломатия» — явно больше, чем просто женские квоты на высоких постах в МИД. Но что же это такое? И может ли внешняя политика иметь гендерное измерение? В Берлине честно признают, что пока сами до конца не разобрались: в ближайшие месяцы немецкому МИД еще только предстоит разработать концепцию. Чтобы вдохнуть силу в феминистское дипломатическое движение, госпожа Бербок созвала в сентябре международную конференцию, на которую съехались влиятельные дамы из десятка стран — от Канады и Чили до Израиля и Руанды.
На ней припомнили историческую резолюцию 1325 «Женщины, мир, безопасность», которую Совбез ООН принял 31 октября 2000 года. Она призывает «назначать больше женщин на должности специальных представителей и посланников, добиваться расширения роли и вклада женщин в рамках полевых операций ООН». Участницы пришли к выводу, что дипломатические способности женщин могут пригодиться не только за столом переговоров, «но и на предприятиях, в местных общинах, в деревнях, а порой даже в полях». К примеру, женщины Чада отважно взяли на себя миссию посредников в бесконечных конфликтах между оседлыми фермерами и пастухами-кочевниками. С другой стороны, во времена эпидемий, конфликтов и войн женщины всегда наиболее уязвимы, защищать их — тоже задача «феминистской внешней политики».
Шерше ля фамм
Пожалуй, самое сложное — выбить финансирование и создать институты под «феминистскую дипломатию». Французы начали продвигать ее в 2018 году, и пока у них ничего не вышло. В стране действует Высший совет по вопросам равенства мужчин и женщин, ему поручили придумать дорожную карту для МИД. Вот что говорится в отчете, опубликованном в 2020 году:
Президент Макрон провозгласил гендерное равенство и защиту женщин приоритетом своего президентства. Франция взяла на вооружение мобилизующий термин «феминистская дипломатия». Но этот новаторский принцип по-прежнему сталкивается с неприятием тех, кто проводит французскую внешнюю политику... В Министерстве иностранных дел Франции по-прежнему нет специальной службы или посла, которые занимались бы феминистской внешней политикой. Сотрудники, отвечающие за вопросы гендерного равенства, в большинстве случаев совмещают несколько функций. Стратегия Франции в области гендерного равенства не имеет специального финансирования.
До сих пор единственной женщиной, побывавшей министром иностранных дел (а также внутренних дел и обороны) Франции, остается мадам Мишель Альо-Мари. Женщины по-прежнему составляют меньшинство во французской дипломатии. К марту 2019 года только четверть французских дипломатов были представительницами прекрасного пола.
Россия, которая в свое время предъявила миру легендарную Александру Коллонтай (она стала первой женщиной-министром (наркомом) не только в СССР, но и в мире), отстает от европейских показателей. В настоящее время в ранге чрезвычайных и полномочных послов за рубежом служат две женщины — Людмила Савельева в Индонезии и Элеонора Митрофанова в Болгарии (ранее была постпредом нашей страны при ЮНЕСКО и главой Россотрудничества). При этом с 2015 года лицом российского МИД выступает первая женщина во главе департамента информации и печати Мария Захарова.
NEWS.ru поинтересовался у пресс-секретаря МИД о том, что она думает о понятии «феминистская дипломатия», популярном на Западе.
Это просто смехотворно на фоне всего того, что наши западные коллеги навязывают всем в качестве своих приоритетов. Я помню, как приезжавшая в Москву министр иностранных дел Швеции Анн Линде все время заходила именно с этого угла на очень многие вопросы, которые вообще не имеют отношения к гендерной проблематике. Очень хорошо помню наш с ней диалог, где она пыталась навязывать гендерные моменты в дипломатии. Это какой-то абсурд, честно говоря. Моя позиция, которую я озвучивала, не находила тогда никакого понимания. Это были попытки объяснить, что человек на дипломатическом поприще, в первую очередь, должен быть очень хорошим профессионалом, специалистом по международным отношениям и, наверное, не в последнюю очередь хорошим человеком с моралью, нравственностью, совестью. Дело не в том, какого он пола. Первичны совсем другие вещи — профессиональные и личные качества. Все остальное — элементы кадровой работы, обстоятельств, логистики, взаимопонимания. Теперь они называют это «ярлыком, за которым нет никакой сути». Вот с этим я абсолютно согласна. Но, к сожалению, много из того, что та же самая Швеция навязывает другим странам и регионам мира в качестве обязательных для реализации ценностей, и является этими самыми ярлыками, за которыми нет никакой сути. И это в лучшем случае. Гораздо опаснее, когда за этими ярлыками скрывается суть противоположная, — уверена Мария Захарова.