В среду, 29 сентября, президент России Владимир Путин провёл переговоры в Сочи с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом. Главы двух стран должны были обсудить широкий спектр вопросов — от ситуации в Сирии, Ливии, Афганистане и на Южном Кавказе до закупок Турцией новых партий ЗРС С-400 и российского газа.
Хотя по итогам саммита пресс-конференция лидеров двух стран так и не состоялась, очевидно, что ключевой темой диалога стал сирийский конфликт, а именно ситуация в провинции Идлиб и на сирийском северо-востоке. В последние месяцы именно в этих регионах нарастало напряжение. Российская авиация наращивала авиаудары по террористической группировке «Хайят Тахрир аль-Шам» (ХТШ, запрещена в РФ), укрепившейся в Идлибе, где также размещён многочисленный турецкий военный контингент. Также атакам с воздуха подверглись позиции протурецкой «Сирийской национальной армии» (СНА) в тех районах, где не было какого-либо присутствия террористов, например, в зонах операций «Оливковая ветвь» и «Источник мира». В свою очередь турецкие войска и их союзники из СНА на северо-востоке Сирии активизировали налёты беспилотников и артиллерийские обстрелы мест дислокации «Демократических сил Сирии» (ДСС, которые считаются в Турции филиалом запрещённой там организации «Рабочая партия Курдистана») в ответ на их диверсионные акции в регионе Африн.
Как сообщил высокопоставленный турецкий чиновник изданию Middle East Eye, во время встречи между президентами двух государств Россия и Турция договорились сохранить статус-кво в сирийском регионе Идлиб. В чём это будет выражаться и согласилась ли на какие-либо уступки Анкара ради прекращения российских авианалётов на этот анклав, пока нет полной ясности. Также неизвестно, как Москва и Анкара будут решать проблему курдских формирований, связанных с РПК, которые угрожают Турции и СНА с сирийской территории.
Две эти темы — Идлиба и курдов — тесно переплетены в сирийском досье российско-турецких отношений начиная с 2016 года, когда Анкара поспособствовала переходу под контроль Башара Асада города Алеппо, уведя оттуда наиболее боеспособные группировки оппозиции для борьбы с террористической организацией ИГ (запрещена в РФ) и ДСС в рамках операции «Щит Евфрата». Затем уже в 2018 году Турция не мешала сирийской армии при поддержке России провести наступление на Абу аль-Духур в Идлибе, а сама смогла также беспрепятственно (со стороны Дамаска и Москвы) начать операцию «Оливковая ветвь» против курдских формирований в регионе Африн, который стал новым центром сирийской протурецкой оппозиции.
Наконец, после того как летом 2019 года состоялась операция «Рассвет Идлиба», а по её итогам произошёл переход значительной части идлибской зоны деэскалации под контроль официального Дамаска, Турция и СНА провели операцию «Источник мира» против ДСС, создав полосу безопасности шириной 32 км вдоль турецкой границы на северо-востоке Сирии.
В ходе операции сирийской армии и ВКС России «Рассвет Идлиба 2», проведённой в начале 2020 года, Анкара и поддерживаемая ею СНА не получили возможность компенсировать потери в Идлибе за счёт сирийских курдов. Это привело к прямому столкновению турецких вооружённых сил с правительственными войсками Сирии в феврале — марте того же года. Тогда турецкие подразделения, но прежде всего артиллерия и беспилотники, остановили дальнейшее продвижение сирийской армии в Идлибе, а Путин и Эрдоган оформили «новую реальность», подписав на встрече в Москве дополнительный протокол к меморандуму по Идлибу от 2017 года.
Однако Анкара до сих пор не смогла выполнить содержащиеся в этом документе положения. В частности, они касались создания коридора безопасности шириной 6 км к северу и 6 км к югу от трассы М4, которая проходила через районы, контролируемые ХТШ, а также обеспечения совместного российско-турецкого патрулирования от населённого пункта Трумба до населённого пункта Айн-эль-Хавр.
Хотя совместное патрулирование несколько раз проводилось, затем оно было остановлено из-за постоянных террористических атак на российско-турецкие патрули. Именно этот аспект и заставил российскую сторону начать новое «воздушное наступление» на Идлиб для подавления там террористической активности. При этом налицо было и нежелание Анкары предпринимать какие бы то ни было действия в отношении ХТШ, которые хотя и не были прямо предусмотрены принятыми российско-турецкими документами, тем не менее проистекали из самого «духа» договорённостей. А отсутствие подобных шагов давало Москве дополнительный карт-бланш для интенсификации воздушных атак на Идлиб.
С другой стороны, по мнению Анкары, прежде всего должны были быть выполнены положения сочинского меморандума 2019 года, подписанного Россией и Турцией по итогам турецкой операции «Источник мира» против сирийских курдов. Тогда в этот конфликт вмешалась и Россия, которая получила доступ на часть территорий, контролируемых ДСС, откуда, в свою очередь, ушли американские военные.
Согласно сочинскому меморандуму, 23 октября 2019 года на сирийскую сторону сирийско-турецкой границы за пределами зоны операции «Источник мира» были введены подразделения российской военной полиции и сирийской пограничной службы. Они должны были содействовать выводу подразделений ДСС и их вооружений на 30 км от границы между Сирией и Турцией до конца октября 2019 года. Также от ДСС требовалось покинуть районы Манбидж и Телль-Рифат, о чём было указано в шестом пункте меморандума. Однако это так и не было выполнено, так как сирийские курды стали гораздо менее восприимчивы к давлению российской стороны после того, как администрация Дональда Трампа неожиданно передумала выводить американские войска из Сирии, которые обеспечивали защиту ДСС. Соответственно, эту тему неоднократно затрагивал турецкий президент, и её вряд ли обошли вниманием на нынешнем этапе переговоров Путин и Эрдоган в Сочи.
Поэтому, казалось бы, этот гордиев узел можно было разрубить, воспользовавшись уже имевшимся опытом. То есть силы Асада наступают в Идлибе и берут под контроль участок проходящей там трассы М4, исполняя положения дополнительного протокола от марта 2020 года. А турецкие войска и СНА начинают наступления на ДСС и изгоняют их из Манбиджа, Телль-Рифата и иных районов, откуда те должны быть выведены согласно сочинскому меморандуму.
Но сейчас есть важная деталь, которая делает этот сценарий трудноосуществимым. Это связано с тем, что для проведения таких операций турецкие войска должны оставить свои позиции в Идлибе и открыть фронт для наступления сирийской армии на М4. То же самое касается и операции турецких войск и СНА против ДСС — для этого российская военная полиция и сирийские военные также должны отступить. Ранее подобные операции не приводили к сдаче позиций российскими или турецкими военными и к их уходу с уже удерживаемых ими районов.
Кроме того, Россия тем самым окончательно отдалит от себя сирийских курдов, а в Турции оппозиция получит убедительный довод для критики правящей коалиции, в том числе будет манипулировать тезисом об угрозе новых волн сирийских беженцев в случае начала сухопутной операции в Идлибе.
Поэтому на нынешнем этапе сохранение статус-кво в Идлибе, как и на северо-востоке Сирии, может быть действительно единственно приемлемым вариантом.
Однако, скорее всего, вряд ли стоит ожидать полного прекращения активности ВКС РФ над Идлибом. Авиаудары, вероятнее всего, будут продолжаться, чередуясь с паузами. В конце концов бомбардировки позиций ХТШ не могут причинить ущерб ни турецким военным, ни гражданскому населению при условии, что будут проводиться точечно. И вряд ли они же спровоцируют потоки беженцев в Турцию.
Для России же продолжение авиаударов — это важный аргумент перед сирийским союзником, что Москва по-прежнему привержена борьбе с терроризмом и не намерена останавливаться. Хотя пока и не готова поддерживать сухопутные наступательные операции Асада в Идлибе во избежание военного столкновения с Турцией.
В свою очередь Анкара также будет продолжать атаки на ДСС на северо-востоке, используя беспилотники и артиллерию.
То есть, по сути, итоги переговоров в Сочи могут привести лишь к снижению уровня эскалации, но не к её остановке, а также исключить сухопутные операции из возможных сценариев, но только на самую ближайшую перспективу.
Однако, вероятно, после встречи Путина и Эрдогана российские и турецкие военные смогут активизировать усилия для того, чтобы наполнить практическим содержанием все положения сочинского меморандума и дополнительного протокола по Идлибу. Турция в состоянии начать наращивать давление на террористов ХТШ, которые пытаются преподнести себя как вменяемую силу, с которой можно иметь дело, заставив их выполнять требования Анкары. А Россия, в свою очередь, может воспользоваться неуверенностью сирийских курдов по поводу своего будущего на фоне ухода американцев из Ирака и Афганистана, сделав их более восприимчивыми к сигналам из Москвы.
Тем не менее ясно, что подобный статус-кво может быть только временным решением. А проблемы Идлиба и сирийского северо-востока будут давать о себе знать постоянно, приводя к новым виткам эскалации, и понадобятся новые встречи России и Турции для разрешения возникающих кризисов.