Глава королевской семьи Нидерландов («Оранжевого дома») Виллем-Александр впервые в этом году отправится выступать в национальный парламент (Генеральные штаты) как простой гражданин. Его личная карета, которой монархи пользовались с XIX века, «конфискована» амстердамским музеем в качестве экспоната как минимум до февраля будущего года.
Вряд ли король, конечно, поедет выступать с тронной речью на трамвае, но вынужденное расставание с золотой каретой — это не просто отказ от старинного транспорта в пользу автомобиля. Это отказ от вековых традиций, аналогичный тенденции, пришедшей из США на волне идеологии тотального нигилизма (cancel culture).
Противостоять этой волне не может даже монарх, ставший жертвой «ползучего раскулачивания». Когда его золотую карету перевозили из дворцового гаража в музей, Виллем-Александр публично произносил что-то вроде «там ей самое лучшее место». Очевидно, сказать что-либо иное он не мог — например, напомнить, что эта самая карета была подарена его прабабушке Вильгельмине самими же её подданными по случаю её восшествия на престол.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Отнять и поделить
«Раскулачивание» наследного главы Нидерландов коснулось не только транспортных средств, но и недвижимости. Всего у «Оранжевого дома» имеется шесть дворцов. До сих пор королевская недвижимость оплачивалась из государственной казны в размере €4,7 млн на пятилетний период. Для сравнения, «тюнинг» золотой кареты для экспозиции её в амстердамском музее в июне этого года обошёлся казне в €1,2 млн.
Монарх пользуется одним из своих поместий Хет Лоо всего три месяца в году, и тогда доступ публики в помещения закрывается. В эти месяцы королевская семья использует помещение и 6700 га земель вокруг него как «охотничий домик». Этот факт особенно раздражает защитников прав животных. Они, как и ряд членов парламента, настаивают, чтобы к королевскому поместью применялись те же правила, что к любым природным или историческим памятникам в стране.
Это означает, что начиная с 2022 года король сможет жить в собственном поместье не более одной недели в году. В остальное время его покои превращаются в прямом смысле слова в проходной двор — туристическую достопримечательность. С экономической точки зрения такое решение совершенно справедливо: вместо того чтобы тратить казённые деньги, королевская недвижимость начнёт их генерировать.
Однако сам король, который в Нидерландах, как и во всех европейских странах, где сохранился институт монархии, исполняет сугубо церемониальные функции (один раз в году произносит речь в парламенте — к тому же не им самим составленную), тем самым ещё больше лишается остатков сакральности. Из «помазанника Божьего» и суверена король превращается в лучшем случае в первого среди равных. Как выразилась директор амстердамского музея Маргриет Шавемакер, «эта экспозиция [золотой кареты] поможет созданию более взаимосвязанного и прекрасного общества для всех».
Тренд очевиден. Отказ от кареты — не единственная привилегия, которой голландский король лишается в этом году во имя создания более прекрасного общества. Виллему-Александру также предстоит сделать нелёгкий выбор между передачей своего поместья Хет Лоо под общественный музей или же содержать комплекс зданий за свой счёт. Об этом короля известила его собственная управляющая домами Карола Шутен.
Вряд ли монарх сильно обеднеет, начав вносить «квартплату» за свой дворец. Но законы «окна Овертона» (необратимое расширение границ допустимого в общественных отношениях) распространяются и на королевских особ. Никто не даст номинальным главам государств гарантий от дальнейшего размывания их статуса.
Главе Оранской династии есть о чём задуматься — ведь именно Нижние Земли, тогда испанская колония, в XVI веке стали первой в Европе страной, принявшей республиканскую форму правления. У народа Страны тюльпанов многовековой исторический опыт жизни вообще без монарха уже есть. И как-то справлялись. Хотя в 1815 году монархия была восстановлена (как итог поражения Наполеона), и сегодня портрет короля изображён на аверсе монет в €1 местной чеканки, наследник престола не имеет даже права вступить в брак без одобрения Генеральных штатов ещё с XIX века.
Не всё могут короли
В истории страны есть период, когда над голландской империей, как и над британской, никогда не заходило солнце — её владения простирались от Индонезии до Южной Америки. Сейчас голландские последователи американских и канадских «отменщиков» требуют от королевской семьи извинений за насилие над местными жителями бывших колоний — аналогичных тем, которых требуют североамериканские индейцы и эскимосы. И не только извинений, но и материальной компенсации потомкам аборигенов.
С одной стороны, монарх — не избранный политик и опасаться за свою популярность у избирателей ему не приходится. Тем более сейчас не Средние века — восставший народ рубить головы непопулярным монархам не станет.
Однако, как показывает пример теперь уже и Соединённых Штатов, выпущенная из бутылки борьба за восстановление исторической правды может не остановиться на свержении памятников монархам и генералам, воевавшим, как сейчас оказалось, не на той стороне. Куда дальше направится выпущенный из бутылки джинн cancel culture — в американском или в европейском обличье, — предсказать сегодня не может никто.
Попытки «отъёма собственности» у монарших особ — достаточно частое в современной Европе явление, и причины могут быть самыми разными, рассказала NEWS.ru Светлана Тер-Минасова, лично знакомая с королевой Елизаветой II и принцессой Анной.
Понятно, что король на золотой карете в магазин за продуктами не ездит , карета — это не транспортное средство, а один из символов монархии, такой же, как корона или герб. Поэтому когда эти символы у монархов отнимают, это встречает противоречивую реакцию в обществе. Кто-то видит в этом демократизацию и модернизацию общества, кто-то, наоборот, оскорбление национальных символов.
Поскольку ни карета, ни тот или иной замок не являются для их владельцев предметами повседневного пользования, как правило, и сами монархи не возражают против того, чтобы публика имела возможность на те и другие посмотреть.
По наблюдениям Тер-Минасовой, сами королевские особы часто тяготятся своим «заоблачным» положением и только приветствуют возможность оказаться ближе к народу.
Когда мне предоставили возможность встретиться с королевой Елизаветой, у меня создалось впечатление, что она очень истосковалась по простому человеческому общению. Обычно она очень немногословная, но когда я упомянула, что её дочь Анна выступала в нашем университете, королева сразу оживилась, и мы минут сорок проговорили. А многочисленные мужчины в чёрных пиджаках стояли вокруг и ждали, пока мы закончим, — вспоминает Тер-Минасова.
Елизавета II приезжала в Россию единственный раз — в 1994 году. Но даже британская монархия, самая уважаемая в западном мире, сыплется на глазах. Членов семьи Виндзоров то обвиняют в сексуальных домогательствах, как некоторых кинорежиссёров, то штрафуют за нарушение ПДД, как простых смертных. И вот уже парламент Австралии, в зале которого висит портрет Елизаветы II, принимает решение, что её изображение станет последним — после кончины нынешней главы государства пятый континент становится республикой. Соседняя Новая Зеландия тоже близка к тому, чтобы выйти из-под номинальной власти короны, а заодно и сменить «колониальное» название на маорийское Аотеароа.
Я хочу, чтоб к штыку приравняли Facebook
Всё то, что происходит у нас на глазах по обе стороны Атлантического океана, является естественной эволюцией процесса, который был запущен более полувека назад, и поэтому для историков это не выглядит чем-то неожиданным, рассказывает NEWS.ru историк и политолог Алексей Куприянов.
История нынешней контркультуры началась в 1960-х годах, когда молодые европейцы очень остро чувствовали вину старшего поколения за две мировые войны и колониальное наследие. Чем были итальянские «Красные бригады», как не крайним проявлением того, что сегодня получило название cancel culture? Их лозунгом было «повесим фашистских свиней на их кишках». Под свиньями понимались все тогдашние политики. Ноги того феномена, который мы видим сейчас, растут напрямую оттуда.
Дискуссии вокруг «исторической вины», «социального равенства», «борьбы с привилегиями» и прочие леволиберально-ликвидаторские дискурсы, продолжает историк, запускаются в западное общество их же интеллектуальными элитами, которые — как это свойственно интеллектуалам всех времён и народов — не могут жить без того, чтобы не мучиться совестью из-за собственной элитарности, и без того, чтобы не разделить свои душевные страдания с более «низкими» слоями. Этим они напоминают самих королей, мечтающих (но не всегда имеющих возможность) «пойти в народ».
Встроенная ошибка рефлексирующих интеллектуалов заключается в том, что они — от русских марксистов позапрошлого века до современных оксфордских либералов — ожидают от «улицы» не той реакции, которую та способна произвести, говорит Куприянов.
Современные западные Кропоткины и Бакунины, низвергатели «реакционных ценностей», бросают свои лозунги в толпу, где их подхватывают неспособные к тонким рефлексиям уличные авторитеты, такие аналоги атамана Махно. А Махно свои представления о дивном новом мире отстаивал не в университетских дискуссиях — он для этого использовал пулемёт, — напоминает историк.
Просчёт — или преступление — тех интеллектуалов, которые бросают в народную массу искры в расчёте разжечь пламя, состоит в том, что «толпа» (яркий представитель которой представлен Иваном Тургеневым в образе Аркадия Базарова) неизбежно примитивизирует их сложные теоретические построения. Идеологические дискуссии в аудиториях поэтому «плавно» перетекают в уличные погромы, теософские диспуты — в теракты смертников, исторические споры — в разрушение статуй монархам и военачальникам и прочую «махновщину» и «базаровщину», напоминает Куприянов.
От махновцев и от террористов из «Красных бригад» нынешних активистов Black Lives Matter (BLM) и близких по идеологии движений отличает разве то, что сегодняшние анархисты и ультралевые не убивают консервативных политиков, а оскверняют символы «проклятой эпохи» и пока что используют не пулемёты, а Facebook или Twitter. Однако гарантировать, что борьба с прошлым ограничится отсечением голов только статуям, нельзя, предупреждает историк.
Всё зависит от того, кто кого переформатирует — элиты бунтарей или бунтари элиты. Если активисты будут встраиваться в элиту по принципу «крепость надо брать изнутри», то, скорее всего, система их абсорбирует. А вот если улица сумеет сформировать собственную контрэлиту и внедрить её во власть целиком как новые институты — тогда будет пройдена точка невозврата и то, что сейчас воспринимается как революция, превратится в мейнстрим, — прогнозирует он, уточняя, что во всяком случае на 2021 год признаков институализации «махновщины» не прослеживается.
Конкретно в Нидерландах, продолжает историк, правительство пытается перехватить инициативу у возможных подражателей американским «контркультурщикам», проактивно предлагая компенсации потомкам индонезийцев, погибших за время колониальных войн.
Суд в Гааге решил, что власти страны должны выплатить детям погибших борцов за независимость Индонезии по пять тысяч евро компенсаций. Для правительства Нидерландов это стало очень удобным выходом — откупиться от «вымогателей» и тем самым навсегда закрыть тему, не втягиваясь в бесконечные споры об исторической вине, — говорит Куприянов.
К слову, рабство в Голландской империи было отменено в 1863 году — на два года позднее отмены крепостного права в России. Возможно, не Петру I следовало ездить перенимать прогресс в Нидерланды, а наоборот.