История пребывания России в Совете Европы окончена. В 1996 году нас туда приняли после немалых усилий ельцинской администрации в самый разгар чеченской войны. И понятно, изначально наша страна на заседаниях Парламентской ассамблеи СЕ стала объектом усиленного воспитания со стороны европейских «партнёров», которые то хором, то индивидуально требовали наказать Москву за прежние, нынешние и неизбежные будущие грехи. Создавалось впечатление, что без России всем участникам сессий просто не о чем будет поговорить.
Собственно, сам факт присоединения к Совету Европы вызывал у многих наших экспертов немалые сомнения. Принято считать, что Совет Европы — это своеобразный «предбанник», большая «европейская прихожая», следуя через которую, страны-прозелиты подводятся к вступлению в Европейский союз. Так сказать, проходят кандидатский стаж. России приобщение к ЕС изначально явно не светило. Но во времена Бориса Ельцина считалось хорошим тоном участвовать во всём чисто европейском, «цивилизованном». Тогда же Кремль взял на себя кучу разных обязательств, подписал огромное число конвенций, ограничивших наш суверенитет и международную субъектность. И ради этого приходилось терпеть и унизительные инспекции на выборах, и снисходительные оценки положения с правами человека. И многое другое.
В качестве единственной компенсации за все унижения была слабая надежда донести до континентальной общественности свою позицию и своё видение разного рода глобальных проблем. Притом, что Совет Европы — классическая пропагандистская говорильня, резолюции которой имеют абстрактно-рекомендательный характер.
Обструкция, которой постоянно подвергалась наша делегация, достигла своего апогея после событий Крымской весны, когда нас лишили права голоса. И, наконец, мы решили не участвовать в заседании в роли глухонемой куклы для коллективного битья. А в 2017 году приостановили своё членство. Но самое страшное заключалось в том, что прекратили платить и взносы в европейский «общак». А на Западе, как хорошо известно, всё не так важно... кроме денег. А потому, потеряв 35 миллионов евро в год, местное чиновничество заволновалось, поскольку это грозило дырой в бюджете, обеспечивавшем сладкую жизнь тысячам клерков с неопределёнными функциями. Кстати, получить свою квоту должностей в аппарате СЕ России так и не удалось по той причине, что прежних чиновников нельзя было уволить.
Самое примечательное, что многие из наших деятелей, что ныне с пеной у рта поддерживают наш исход из в общем-то бесполезной организации, тогда искали аргументы в пользу сохранения нашего членства. В конце концов Россия оторвала от своего госбюджета пятьдесят четыре миллиона евро за всё время нашего отсутствия в Страсбурге и вернулась. Как видим, совсем ненадолго.
Но пикантность ситуации придаёт ещё и то обстоятельство, что исключили нас с нарушением установленной процедуры. Поскольку сначала руководство ПАСЕ должно было предложить России покинуть Совет Европы, а мы — представить в ответ своё заявление о выходе. На деле же сначала Сергей Лавров отправил в Страсбург своё письмо о нашем уходе, а уж потом формальным решением нас исключили. Впрочем, процедура эта не отработана, а потому понятна растерянность европейских клерков.
Да, глава ПАСЕ Тини Кокс завила, что Россия всё равно должна выполнить свои финансовые обязательства перед организацией. С европейскими ценностями всё понятно.