Ещё недавно считалось, что преобразование двух условных сроков Алексея Навального в один, но реальный понадобилось для того, чтобы «берлинский пациент», наконец, ушёл из национальной информационной повестки. Что в теории должно было снизить и градус излишней напряжённости в отношениях с западным партнёрами. Вот и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков объясняет журналистам, что тысячи людей сели по причине второго условного, а потому незачем было делать исключение для этого, всуе не называемого, деятеля. Мол, «постоялец СИЗО» такой же, как и все.
Среди прогрессивной общественности даже бытует версия, что появление в этой самой национальной информационной повестке устрашающей фигуры классического маньяка Виктора Мохова — это даже не погоня за хайпом давно потерявшей моральные берега Ксении Собчак, а, так сказать, продуманная и санкционированная акция, сверхзадача которой — отвлечь на том же «тюремном поле» внимание от личности Навального и спровоцировать общество на широкую дискуссию на тему возвращения в социум маньяков, ни в чём не раскаявшихся и даже бахвалившихся своими деяниями. И тут же был проведён соцопрос, подтвердивший всплеск обсуждения населением вопроса возврата смертной казни.
Парадокс ситуации однако в том, что явление народу Мохова вызвало немалое раздражение чуть ли не его героизацией. И в то же время на фоне поднятия вопроса об эффективности и условиях функционирования нашей пенитенциарной системы одновременно только усилился интерес общественности к обстоятельствам отсидки «берлинского пациента». Выяснилось, что Навальный как-то уж очень быстро занемог. То ли спину стало сводить, то ли по причине неполадок с позвоночником нога начала неметь. Словом, пока ему потребовались обычные в мирной жизни, но малодоступные за «колючкой» лекарства.
Понятно, что тюрьма не санаторий, но неоказание адекватной медицинской помощи фигуре, за которой так внимательно следят в мире, ставит, прежде всего, руководство ФСИН перед неприятной дилеммой. Не оказать Навальному медицинскую помощь — значит вызвать новую волну международных обвинений. В том числе и в применении пыток и незаконном давлении. А это уже риск действительно превратить Навального в Манделу отечественного розлива, когда международные организации будут бороться уже не за его освобождение, а за жизнь с подключением фигур уровня Меркель и Макрона. А создать ему за решёткой режим наибольшего благоприятствования, в том числе и в сфере медицины, — значит признать, что он всё-таки не такой, как все.
Словом, Навальный пока не только не ушёл в информационную тень, а наоборот, вызвал к своей персоне дополнительный интерес, спровоцировав подписание артистами, врачами и политиками нескольких петиций к властям. А тут ещё попавший в СИЗО за чистой воды коррупцию Борис Шпигель провозгласил себя возможной жертвой типа покойного юриста Магнитского. И в его случае срочно нужны лекарства, доставка которых в СИЗО требует долгих бюрократических согласований. По существующему правилу, их должен выписать местный врач-специалист, которого в тюремной больнице может просто не быть.
Так что реформы нашей пенитенциарной системы действительно назрели. Там должны выживать не только маньяки, а все, туда попавшие. Иначе, как мы видим, старые порядки больно бьют как по сидельцам, так и по имиджу страны и создают ненужный информационный шум, которого все пытались избежать.
Позиция автора может не совпадать с мнением редакции.