Россия опасается плана создания коалицией во главе с США по борьбе с «Исламским государством» (ИГ, запрёщенная в России организация) зон пограничной безопасности в Сирии, о которых было объявлено ранее. Об этом 15 января сообщил журналистам на пресс-конференции министр иностранных дел России Сергей Лавров.
По его словам, радикальных отличий между линией администрации президента США Дональда Трампа и бывшего американского лидера Барака Обамы по сирийскому урегулированию нет. «К сожалению, и в том, и в другом случае мы наблюдаем стремление не помочь как можно скорее погасить конфликт, а помочь тем, кто хотел бы запустить всё-таки практические шаги по смене режима в САР», — пояснил глава МИД РФ.
«Сейчас те действия, которые мы наблюдаем, показывают, что Соединённые Штаты не хотят сохранить территориально целостную Сирию, — отметил министр. — Буквально вчера было объявлено о новой инициативе о том, что США хотят помочь так называемым силам демократической Сирии создать некие зоны пограничной безопасности. По большому счёту это означает обособление огромной территории вдоль границ с Турцией и Ираком».
Ранее руководство возглавляемой США коалиции по борьбе с ИГ заявило, что на основе SDF создаёт силы для охраны сирийских границ. Новое формирование будет базироваться в долине Евфрата и вдоль границы Сирии с Турцией и Ираком. «Базой для новой силовой структуры являются, по сути, около 15 тысяч представителей SDF, которые будут перегруппированы в новую миссию в качестве сил пограничной безопасности, поскольку их борьба против ИГ завершается», — отметил представитель пресс-службы коалиции Томас Вил, которого процитировало издание Defense Post. Он добавил, что «силы безопасности» расположатся в долине реки Евфрат — вдоль западной окраины территории, подконтрольной SDF, а также вдоль иракской и турецкой границ.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Пресс-секретарь турецкого лидера Ибрагим Калын предсказуемо заявил, что США легализуют террористов, создавая «силы охраны границы» Сирии на основе отрядов SDF. По его словам, Турция будет бороться с террористами в своей стране и за её пределами. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган 13 января пригрозил в течение недели начать военную операцию против курдов в Сирии и «оторвать головы террористам» в Африне и Манбидже, которые находятся под контролем курдско-арабского альянса «Демократические силы Сирии» (Syrian Democratic Forces, SDF). Его основу составляет курдское ополчение YPG — боевое крыло партии «Демсоюз», аффилированное с запрещённой в Турции Рабочей партией Курдистана. На следующий день турецкое агентство Anadolu со ссылкой на военный источник сообщило, что Анкара отправила на границу с Сирией свой военный конвой и танковую колонну.
Силы охраны
Формирование «сил охраны границы» означает, что США, по сути, вмешавшиеся в 40-летний конфликт между турками и РПК и сделавшие ставку на курдов в борьбе с ИГ, продолжат поддерживать SDF и после совместного с просирийской коалицией разгрома основных анклавов «халифата». Заявления Анкары вполне объяснимы — Турция выступает против любого усиления курдов, поэтому в пропагандистских целях называет арабские отряды в SDF «фейком» и говорит о доминирующей роли «Демсоюза» и РПК в этой структуре. Американцы, в свою очередь, при активизации обстрелов курдских территорий (за исключением изолированного кантона Африн, где находится российская военная полиция) сразу же подчёркнуто перебрасывают свои «патрульные группы» в Кобани и Хасеке в качестве гарантов от серьёзных обстрелов.
В реальности арабский компонент в составе альянса довольно нестабилен — одни отряды вступают, другие выходят, но в целом весной 2017 года он насчитывал около 20 тысяч человек. Если по периметру турецкой границы на территории Федерации Северная Сирия будут размещены некурдские отряды, то это позитивный момент для Анкары. Правда, если она его и заметит, то по настоянию Вашингтона.
Однако создание «сил безопасности границы» в Сирии в первую очередь касается сирийско-иракского пограничья, где существует разветвлённая сеть тоннелей, которой в своё время пользовалась запрещённая в России «Аль-Каида», вытесненная из городов Ирака. Тогда конфликт удалось погасить, опираясь на местные суннитские племена («Сахва»), которые, получая помощь от США, стали бороться против радикальных формирований. Поэтому в такой специфичной местности можно эффективно действовать, имея в составе формирований местных жителей, хорошо знающих пустыню, тоннели и разломы в земле.
Территория выживания
В своей стратегии ИГ делает расчёт на то, что десятки опытных оперативников и проповедников, опираясь на оставшихся рядовых бойцов и агентурную сеть в Ираке и Сирии, в том числе в лагерях беженцев, будут вести партизанскую войну и ждать шанса для реинкарнации новой структуры в том или ином виде.
В этом смысле бороться с ИГ, которое, потеряв крупные анклавы, перешло к привычным для него повстанческой тактике и стратегии, можно только контролируя сирийско-иракскую границу (около 600 километров). Иракская провинция Анбар — это в основном пустынные области, города в которых находятся друг от друга на значительном расстоянии и связаны ограниченной сетью дорог. Например, правительственные силы в Рамади находятся примерно в 300 километрах от Рутбы и в 130 километрах от Аль-Каима. Наиболее боеспособные части иракских пограничников, которые знали местность и обучались противодействию контрабанде, привлекались к борьбе с ИГ во многих частях страны, а нынешний контингент, по признанию иракских военных, практически неспособен вести эффективную разведку и оборону.
Подобная ситуация и в Сирии: даже до войны сирийские пограничники и спецслужбы, опираясь на квалифицированные кадры и разветвлённую агентурную сеть, не особо эффективно действовали на востоке страны против радикалов. Наивно полагать, что после стольких лет боёв, разрушения низовых инструментов управления и трансформации взглядов местных племён Дамаск в состоянии контролировать 600-километровую границу, а главное — реальные настроения местного населения.
Ситуацию осложняет иранский фактор, а именно возможность создания подконтрольного Ирану коридора через Ирак и Сирию в Ливан, в первую очередь для скрытной переброски вооружений и подкреплений в Сирию. Сейчас на востоке Сирии дислоцируется целый конгломерат проиранских иностранных и местных групп, приобщившихся к идеологии Хомейни. С другой стороны границы стоит иракское ополчение «Хашд аш-Шааби», большую часть которого составляют формирования, ориентированные на Тегеран. Они и не думают самораспускаться, а претендуют на политическую легализацию. Фактор усиления шиитского влияния в сугубо суннитских районах активно используется пропагандой ИГ, что сказывается на периодичности рейдов и контратак из пустынных районов.
Таким образом, США поддержкой SDF решают несколько задач — по борьбе с ИГ, маневрирующим на пустынных территориях, и по сдерживанию дальнейшей иранской экспансии в Сирии. Американцы также будут использовать фактор поддержки SDF для давления на Дамаск — для того чтобы склонить его к компромиссу с курдами и пойти на реальные политические реформы, которые, согласно резолюции № 2254 ООН, предусматривают реформирование нынешнего режима и формирование переходного правительства.
Здесь возникает вопрос российских ответных действий. Понятно, что в публичном поле Москва будет продолжать дискредитировать действия США в Сирии и подчёркивать их незаконное присутствие в республике. Однако в закулисных переговорах она может использовать американский раздражающий фактор для давления на своих союзников, которые многим обязаны России и которые, по всей видимости, не хотят делать никаких выводов из гражданской войны и заигрывания с исламистами для подавления здоровой части оппозиции. В конце концов, российские эксперты отлично помнят, с какой лёгкостью во время войны в Чечне в Сирии растворялись различные беглые боевики.