Президент РФ Владимир Путин 26 марта проведёт переговоры в Москве с эмиром Катара Тамимом бин Хамадом Аль Тани, который будет находиться в России с рабочим визитом, сообщила 23 марта пресс-служба Кремля. «В ходе переговоров на высшем уровне запланировано обсуждение вопросов дальнейшего наращивания российско-катарского взаимодействия в торгово-экономической и гуманитарной сферах, а также актуальных тем международной и региональной повестки дня», — сухо отметили в Кремле.
Источник РИА Новости в посольстве эмирата отметил, что монарх прибудет в Москву вечером в воскресенье, 25 марта, встреча с Путиным состоится в Кремле в понедельник. В составе сопровождающей эмира делегации будут министры, в том числе экономического блока. В ходе визита планируется подписание соглашения между Qatar Airways и Росавиацией, также будут обсуждаться контракты с «Роснефтью». Возможны и переговоры по линии военно-технического сотрудничества. Так, в конце января посол Катара в Москве Фахад Мохамед Аль-Аттыйя отмечал заинтересованность Дохи к приобретению ЗРС С-400.
Несмотря на наличие в Катаре военной базы ВВС США Эль-Удейд с самым крупным контингентом американских войск на Ближнем Востоке (в отличие от Саудовской Аравии, откуда были выведены иностранные базы после терактов 11 сентября), Катар пытается диверсифицировать свою «военную безопасность», предоставив свою территорию, например, для развёртывания турецкого военного контингента.
Для эмира Тамима Аль Тани — это второй официальный визит в Россию. В январе 2016 года он посещал Москву и тогда публично повестка встречи сводилась к договорённостям «по сотрудничеству в вопросах по обеспечению стабильности на рынках энергоносителей, а также при подготовке чемпионатов мира по футболу в 2018 году в России и в 2022 году — в Катаре». Ни эмир Катара, ни президент России тогда в открытой для журналистов части встречи ни разу не употребили слово «Сирия», но было понятно, что именно о ситуации в этой стране и вокруг неё шла значительная часть разговора.
После разрыва дипотношений с Катаром и его экономической блокады в июне 2017 года коалицией ряда арабских стран во главе с КСА Москва заняла нейтральную позицию, однако её контакты с Дохой заметно активизировались. К слову, Иран и Турция — партнёры России по сирийскому досье — стали странами, которые протянули руку помощи блокированному Катару и фактически свели изоляцию на нет, тем самым создав почву для разговоров о формировании новой коалиции Катар — Турция — Иран.
По мнению экспертов, инициатором активизации по линии Доха — Москва была вовсе не Россия, а Катар, который развил бурную деятельность для микширования негативных результатов тех действий, которые, по версии Саудовской Аравии, ОАЭ, Египта и ряда стран, в последние годы он предпринимал в районе Ближнего Востока и Африки. С другой стороны, несмотря на попытки ряда стран обуздать иранскую экспансию в регионе, которая действительно имеет место, прагматичная позиция Катара, например, в отношении Ирана гораздо ближе России, нежели крайне негативная со стороны Саудовской Аравии.
Катар, Россия и Иран — страны с крупнейшими запасами газа. Оба ближневосточных государства имеют в центральной части Персидского залива расположенные рядом крупные месторождения («Южный Парс» — в Иране, «Северный купол» — в Катаре). Также три страны вместе с девятью другими входят в Форум стран — экспортёров газа (ФСЭГ), который иногда называют «газовой ОПЕК». Доха не на словах, а на деле делает инвестиции в российскую экономику. Например, Qatar Investment Authority (QIA) купил 24,99% акций аэропорта Пулково у ВТБ. Также, как известно, QIA и швейцарский трейдер Glencore приобрели 19,5% «Роснефти» за €10,2 млрд.
Александр Шумилин, руководитель Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады РАН, специально для News.ru о целях визита эмира Катара в Россию:
Для Катара экономика на 175-ом месте по значимости. Главное для Дохи — политика, от которой зависит экономика, хотя в целом Катар устойчив и обладает возможность манёвра из-за серьёзных финансовых запасов. Поэтому визит эмира имеет чисто политическое объяснение, а именно: он планируется как некий контрход на шаги саудовского принца Мухаммада, который совершает визит в Вашингтон и преуспел в создании специальной комиссии по противодействию Ирану. Речь, конечно, идёт о Тегеране, но поскольку ряд стран залива увязывают Катар с Ираном, и речь идёт о формировании каких-то союзов, следовательно, имеется в виду политика, которая также рикошетом ударит по Дохе.
То есть Катар ведёт контригру через своего тактического партнёра Россию, рассчитывая при этом нейтрализовать действия своих арабских региональных соперников и соответственно усилить свой вес и присутствие на Капитолийском холме в Вашингтоне. Со своей стороны Москва рассчитывает подыграть Дохе, учитывая свои интересы. Но не подыграть она также не может, иначе потеряет все рычаги воздействия. А так считается, что всё вписывается в игру, из которой в дальнейшем можно каким-либо способом извлечь бенефис.
Кирилл Семенов, руководитель Центра исламских исследований Института инновационного развития, эксперт РСМД, специально для News.ru:
С точки зрения Москвы этот визит может послужить демонстрацией равноудалённости России от двух соперничающих сторон в региональном кризисе. То есть после визита саудовского короля Салмана в Москву осенью прошлого года теперь РФ принимает его «главного антагониста» в арабском мире — эмира Катара. Точно также и Катар нацелен на продолжение взятого им с началом «второго катарского кризиса» (в марте 2014 года Саудовская Аравия, Эмираты и Бахрейн уже отзывали своих дипломатов из Катара. — News.ru.) курса на диверсификацию международных связей.
При этом блокада заставляет Доху искать углубление контактов с Москвой. Это связано как с неоднозначной линией Вашингтона с началом катарского кризиса, так и в целом взятого Дохой курса на нормализацию отношений с Ираном и расширение стратегического партнёрства с Турцией — двумя партнёрами РФ по сирийскому урегулированию. Нынешний визит катарского эмира может иметь как политическое, так и экономическое наполнение. Нельзя исключать и подготовки оружейных контрактов с РФ, как раз с учётом катарской политики диверсификации. Надо упомянуть масштабные закупки Дохой сразу нескольких видов боевых самолётов у разных стран, а также китайских ОТР. Таким образом наверняка катарцы смогут найти и новые ниши для российских производителей вооружений и военной техники, а также предложить инвестиции для российской экономики.
Кроме того, до последнего времени Катар оставался главным спонсором многочисленных группировок сирийской оппозиции. Вынужденное потепление его отношений с Ираном и вывод на новый формат партнёрства отношений с Анкарой, которая теперь действует в Сирии, исходя из более прагматичных интересов и согласовывая свои шаги с Москвой, заставляют и Доху смягчить собственную позицию по Сирии. Так, визит катарского эмира на фоне событий в Восточной Гуте в некотором смысле развенчивает определённые опасения по поводу того, что последние жёсткие действия РФ в САР будут рассматриваться, во-первых, как отход Москвы от компромиссной позиции по сирийскому урегулированию, которая позволила многим странам региона интенсифицировать контакты с Москвой. Во-вторых, как возвращение к всесторонней поддержке Асада, что приведёт к пересмотру подходов к выстраиванию диалога стран региона с Москвой в сторону минимизации контактов.
В то же время нельзя исключать, что события в Восточной Гуте могли действительно негативно повлиять на развитие связей Москвы с рядом стран региона. Например, с Саудовской Аравией. В свою очередь Катар может таким образом попытаться перехватить инициативу. В данном случае можно ожидать предложений Дохи по нормализации ситуации в Сирии и готовности предоставить собственные услуги в качестве посредника.
