О первых шагах Анатолия Тарасова в футбольном ЦСКА News.ru уже рассказывал. Во второй части — ещё больше историй о том, как великий хоккейный тренер советский футбол баламутил.
«Да, я был суров, перегибал палку. Придумывал не только трёхразовые, но и четырёхразовые тренировки в день. Это очень тяжело. Но я это делал не из сумасбродства. Я знал, что иначе мы их не догоним. И одновременно истязал не только ребят, но и себя».
(Анатолий Тарасов)
***
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
В январе 1975 года ЦСКА участвовал в турнире по мини-футболу «Надежда». Проходил он в хоккейных коробках Малой арены «Лужников». По сути, вотчине Тарасова.
Вся футбольная Москва, затаив дыхание, ждала дебюта Анатолия Владимировича. «Армейцы» начали уверенно, обыграв московское «Динамо» (4:3) и софийский «Локомотив» (7:2). В финале они вышли на «Локомотив», но уже столичный.
Команда Игоря Волчека быстро забила два мяча. Тарасов решился на замену вратаря: Виктор Радаев вместо Владимира Астаповского. Не сработало — «Локомотив» довёл дело до разгрома (5:1).
«Коллега! Можно вас на минуточку?» — окликнул Тарасов Волчека у раздевалки.
«Я вас внимательно слушаю, Анатолий Владимирович», — остановился Игорь Семёнович.
«Вы когда-нибудь занимались хоккеем?» — спросил Тарасов.
«Я играл у вас в ЦСКА вторым вратарем», — усмехнулся Волчек.
«Да? Не помню», — опешил Анатолий Владимирович.
И, развернувшись, ушёл, повторяя вслух: «Тогда всё понятно, всё понятно».
***
Тарасов не был бы Тарасовым, если бы не сделал выводы из этой неудачи. Первым делом Анатолий Владимирович вызвал на откровенный разговор Бубукина.
Доверительных отношений на начало 1975 года между ними не было. Тарасов держался с помощником отчуждённо. Упрекал Валентина Борисовича в заискивающем тоне перед футболистами. За то, что обращался к ним не по форме, не докладывал и не закладывал игроков.
Растаял айсберг недоверия после встречи у гостиничного комплекса ЦСКА. В ресторане за накрытым на двоих столиком Анатолий Владимирович излил Бубукину душу:
«Ты уж извини, что так к тебе относился. Требовал постоянно. Контрольный срок вышел. Я сделал вывод — мы можем работать в паре. И дружить можем, и работать».
Вскоре Тарасов обратился к Гречко с просьбой присвоить Бубукину звание майора. Андрей Антонович подумал и представил Валентина Борисовича к званию лейтенанта.
«Выиграете чемпионат — полковника дам», — объяснил своё решение маршал.
***
Чтобы решить эту задачу, предстояло разобраться с кадрами. Предшественник Тарасова подготовил список на отчисление. Туда вошли ветераны — Владимир Капличный, Валентин Уткин, Владимир Федотов и другие. Всех их Анатолий Владимирович сохранил.
Как и тех, кто намеревался покинуть ЦСКА. Так, Сергей Морозов успел сговориться с Валерием Лобановским и написать заявление в киевское «Динамо». Дело оставалось за малым — отпроситься у Тарасова.
«Отпустите, Анатолий Владимирович, — попросил Морозов. — Всю жизнь мечтал играть в „Динамо“».
«Нет проблем, товарищ Морозов, позвоните мне завтра в пять утра», — ответил Тарасов.
Когда Морозов, как и договаривались, позвонил Анатолию Владимировичу в пять утра, то услышал:
«Приказом министра обороны вам присвоено воинское звание лейтенанта. Поздравляю вас, молодой лейтенант советской армии», — договорив, Тарасов бросил трубку.
С тем, кто ему был не нужен, Анатолий Владимирович расставался без тени сомнения. Таких он, по собственному выражению, списывал с корабля. «Я был тренер-мясник, мог отрубать», — говорил Тарасов.
Не прижился в ЦСКА умница-технарь Виктор Папаев. Его Анатолий Владимирович вернул в «Спартак»… телеграммой. На финише чемпионата 1974 года «красно-белые» обыграли «Кайрат», непосредственного конкурента «армейцев» за выживание.
Ещё в Алма-Ате спартаковцы получили весточку от Анатолия Владимировича:
«Благодарю за службу, возвращаю Папаева».
***
Отдельный разговор — «список сорока». Столько футболистов Тарасов собирался призвать в ЦСКА. Столько футболистов, разумеется, команде было не нужно.
«Как выбрать лучших?» — ломал голову Бубукин.
«Гонять их будем. Что есть силы будем», — заявил Анатолий Владимирович.
«Зачем?» — имел неосторожность уточнить Валентин Борисович.
«40 умрут, а с оставшимися в живых начнём сезон», — был ответ.
Так в ЦСКА оказались Юрий Чесноков из «Локомотива», Сергей Ольшанский из «Спартака» и Вадим Никонов из «Торпедо».
Никонова призвали в «армию» за месяц до 27-летия, а Ольшанского — в день 27-летия. Оба, правда, за ЦСКА в 1975 году так и не сыграли. Первый отправился служить в Чебаркуль, а второй — на Камчатку.
«Тренирует Никонов стартовую скорость?» — звонил Тарасов по высокочастотной связи в Чебаркуль.
«Тренирует, Анатолий Владимирович», — отвечал подполковник Колесниченко и диву давался — из Москвы беспокоят да ради такого.
А Ольшанский слал Тарасову письма. Возьмите меня, мол, в ЦСКА, не надо никаких денег, хочу просто играть в футбол…
«Как только третье письмо получу, сразу возьму», — подмигивал Анатолий Владимирович Бубукину.
С Чесноковым вышло иначе. Спрос на игрока молодёжной сборной был высок. Чтобы форварда «Локомотива» не выкрали после турне по Азии, его у трапа в аэропорту встретил начальник Московской железной дороги.
Но и столь высокое покровительство не помогло избежать силков Тарасова. «Волгу» с Чесноковым внутри «подрезал» автомобиль с армейским нарядом.
«У вас в машине скрывается призывник Чесноков», — отчеканил офицер.
С этим он вручил футболисту повестку. Тот — делать нечего — пересел в уазик, отвёзший его к Анатолию Владимировичу.
***
Закипела работа — по две тренировки в день. Пока Тарасов не обратил внимание Бубукина на отставание футболистов в технике.
«Знаю, но где взять время, чтобы поработать над ней?» — развёл руками Валентин Борисович.
«Я нашёл лишних пятьдесят часов», — хитро прищурился Анатолий Владимирович.
Каждый день «армейцы» вставали в четыре утра и добирались до базы в Архангельском. В местном ангаре они с шести утра работали над техникой. Затем спешили домой к завтраку. И не дай Бог проморгать вторую тренировку в одиннадцать. А там не за горами и третья…
На сборе в Кудепсте футболисты утюжили ступени извилистой лестницы местной турбазы. До изнеможения — туда-сюда и обратно. С блинами по 20 кг, умудряясь ещё и перебрасываться ими. С иссохшими и потрескавшимися губами, ведь пить во время занятий было нельзя. Это на языке Тарасова называлось «погружение в шахту».
Кто на футбольном поле ошибался, слышал команду — «Накажи себя». Нужно было сделать кувырок. Если ошибка была грубой, звучало «Накажи себя сильно». Следовало кувыркнуться дважды.
«Тяжело в ученье — легко в бою», — любил повторять Анатолий Владимирович присказку Суворова.
А все разговоры — от нагрузок пропал аппетит, тошнит футболистов — отметал. Говорил, что так задумано, и предупреждал:
«Дальше, так и знайте, в два раза тяжелее будет».
***
Когда увещевания не помогали, Тарасов прибегал к наглядной агитации. Тот же Чесноков на одном из собраний набрался смелости и заявил, что футбол с хоккеем — разные виды спорта. Поэтому, заключил он, тренировки должны отличаться.
Анатолий Владимирович молча выслушал призывника, подвёл его к карте Советского Союза и вручил указку со словами:
«Найдите, лейтенант Чесноков, населенный пункт под названием Кушка».
Когда Кушка обнаружилась на юге Туркмении, Тарасов произнёс:
«Это самая южная точка нашей страны. И вы, и ваши товарищи должны помнить, что там есть военный гарнизон».
Желанием разделить участь Никонова с Ольшанским никто из «армейцев» не горел. Как и судьбу Владимира Дударенко. На вопрос, куда это форвард запропастился, Анатолий Владимирович ответил:
«У него был слишком плохой аппетит».
Сезон 1975 года уроженец Ровно отыграл в «армейской» команде Львова.
***
Чуть ли не главной своей задачей Тарасов считал научить футболистов тренироваться. Взахлёб, озорно, с улыбкой. Заметив её отсутствие, интересовался: «Почему без улыбки, молодой человек?»
Подходя к футболисту, учтиво спрашивал, хочет ли он стать большим мастером. После утвердительного кивка, на который у того силы только и оставались, бросал: «Тогда терпи».
Не выносил тех, кто отлынивал от работы. Как-то построил команду после напряжённого — других не проводил — занятия и готовился отпустить ребят:
«Товарищи офицеры! Дорогие мои мальчишки! Вы славно поработали — отдыхайте».
Футболисты уже расходились, когда Анатолий Владимирович добавил:
«А товарищ Теллингер останется на повторную тренировку».
Форвард ЦСКА Вильгельм Теллингер так и рухнул в строю.
Запредельный уровень фанатизма имел и обратную сторону. Так, у форварда Анатолия Шагина возникли проблемы с сердцем. А ведь Тарасов собирался рекомендовать его в олимпийскую сборную.
Виктор Равков бежал с двухметровым вратарём Леонидом Шмуцем на плечах, когда ему в голову прилетел мяч. Анатолий Владимирович разогнал столпившихся вокруг упавшего, припал на колено и театрально изрёк:
«Этот футболист будет играть в основном составе!»
Предсказанию Тарасов сбыться было не суждено. Из-за проблем с позвоночником Равкова отправили дослуживать домой в Витебск.
***
Возможные риски не мешали Анатолию Владимировичу выдвигать требование жёсткой игры. В ответ ему кивали на отсутствие щитков. Так ведь, говорили футболисты, без ног можно остаться.
Слушать их жалобы Тарасову надоело, и он пообещал позвонить в Швецию. Мол, будут вам щитки.
«Ага, как же — в Швецию», — посмеялись игроки и забыли об этом. Но через десять дней щитки привезли, целых три ящика, по пять на брата.
Формальный повод щадить себя у «армейцев» пропал. Работу над выработкой характера можно было продолжить.
«В чём дело? Не вижу крови!» — то и дело взывал к футболистам Тарасов.
И они давали ему крови. Однажды Валентину Уткину не понравилось, как под него подкатился Валерий Шальнев. Ветеран демонстративно наступил новобранцу шипами на ногу. В следующую же секунду он оказался на земле, сваленный прямым ударом в челюсть.
Смутьянов пришлось, конечно, разнимать, а упражнение завершать, но Тарасов был доволен. То было проявление «игрового бандитизма» — спортивного идеала Анатолия Владимировича.
***
Перед началом сезона Тарасов рапортовал вице-министру Сергею Соколову:
«Тренерский состав проверен! Команда к выполнению задачи готова! Могут работать по 16 часов в сутки».
Анатолий Владимирович не лукавил — команда действительно была готова. Болельщики других команд язвили: там, где остальным нужно ставить в стенку шестерых, «армейцам» достаточно четверых.
«Глянь-ка, игровая форма не налезает», — шутили над своей физической формой сами футболисты.
Индикатором готовности служило упражнение, которое Тарасов практиковал ещё со времен хоккея.
Вся команда выстраивалась напротив доски с нарисованными футбольными воротами. Требовалось разбежаться и на полной скорости сделать по ней три шага вверх.
Сначала «армейцы» инстинктивно тормозили и уходили в сторону. Со временем осмелели до шага-другого.
«У меня Валерка Харламов четыре делал», — негодовал Анатолий Владимирович.
Вскоре, однако, рекорд легенды № 17 пал. Это Владимир Астаповский сделал по доске шесть шагов.
Но особо «армейцам» полюбилось упражнение «Пружинка». Этакий танец гопак с приседаниями. Дважды просить футболистов выполнить его не приходилось. Даже в отсутствии Тарасова они частенько говорили Бубукину:
«Валентин Борисыч, давайте „пружинку“».
***
В марте 1975 года ЦСКА проводил контрольные матчи на юге. В Кудепсте «армейцы» встретились с ленинградским «Зенитом». Первый тайм вышел тошнотворно нулевым — и по игре, и по счёту.
В перерыве Анатолий Владимирович встал перед командой на колено и, указывая в сторону раздевалки «Зенита», сказал:
«Вон ваши враги! Я приказываю вам уничтожить их».
Воодушевлённые «армейцы» повскакивали со своих мест и устремились на поле. Тарасов тяжело встал и, отряхнувшись, последовал за ними. Вдруг с ним поравнялся Герман Зонин:
«За что же так вы так собираетесь расправиться с нами?» — полюбопытствовал наставник «Зенита».
«Подожди, Эрман. Это моё дело, как команду настраивать», — отмахнулся Анатолий Владимирович.
Игра завершилась вничью. «Армейцы» открыли счёт, но преимущества не удержали.
С таким же счётом ЦСКА сыграл в Сочи с московским «Спартаком». Хотя в первом тайме команда Тарасова и подавила соперника.
«Не дай бог, у Тольки что-нибудь получится. Нас же всех схарчуют», — говорил в своём кругу Николай Старостин.
Следом патриарх советского футбола разъяснял:
«За Можай загонят. За то, что шли не по той линии».