Независимый комитет против коррупции и пыток Gulagu.net распространил информацию о длящейся с середины апреля голодовке и актах членовредительства, совершённых заключёнными тюрьмы в городе Димитровграде Ульяновской области. Таким образом протестующие пытались сначала привлечь внимание к насилию со стороны сотрудников ФСИН якобы в отношении арестантов-мусульман, а затем — игнорированию их жалоб. В тюремном ведомстве уверяют, что инцидент начался с конфликта между осуждённым и сотрудником администрации, а в целом в местах лишения свободы они пытаются соблюдать права верующих. Дело дошло до чеченского омбудсмена, по словам которого речь не идёт о конфликте на национальной или религиозной основе. Правозащитники при этом обращают внимание, что ульяновская история не первая и ранее были похожие инциденты. Подробности — в публикации NEWS.ru.
Зашитые рты
Как сообщил основатель Gulagu.net Владимир Осечкин, протесты заключённых в ФКУ «Тюрьма» в Димитровграде начались после того, как 13 апреля сотрудники учреждения избили постящихся сидельцев, в основном являющихся выходцами из Чечни и Ингушетии. По его словам, сотрудники сводного отряда ульяновского УФСИН в масках устроили обыски, во время которых «уничтожили Кораны и молитвенные коврики осуждённых», а также оскорбляли и унижали их. Один из арестантов был, судя по всему, избит и, как уверяет правозащитник, после этого госпитализирован в городскую клиническую больницу.
После случившегося часть заключённых нанесли себе раны, требуя пригласить к ним надзирающего прокурора и членов ОНК. А 14 апреля «около 100 человек объявили голодовку», утверждает Владимир Осечкин со ссылкой на собственные источники.
Всё это происходит в Рамадан, когда люди, даже находясь в заключении, стараются соблюдать нормы своей религии. Администрация же этого казённого учреждения, которая должна была по идее им помогать в этом, вызывает спецназ для репрессий и унижений. Заключённые расценили это как преднамеренное, жестокое обращение по религиозному и национальному признаку, — заявил правозащитник.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
После этого в пресс-службе УФСИН по Ульяновской области заявили, что 13 апреля во время обысков один заключённый ударил сотрудника учреждения по лицу, что было зафиксировано на служебный видеорегистратор. В тот же день арестанты «умышленно повредили имущество в камерах, а именно привели в негодность средства видеонаблюдения». В ведомстве добавили, что «порядка 30 осуждённых совершили акт членовредительства, нанеся себе порезы предплечий обломками пуговиц», кроме того, 12 человек отказались от приёма пищи.
После случившегося тюрьму в Димитровграде неоднократно посещал уполномоченный по правам человека в Ульяновской области Сергей Люльков. Первоначально, как сообщали в региональном УФСИН, он встретился с протестующими заключёнными 15 апреля и взял на контроль обращения и заявления арестантов. Он сообщил, что всего получил 20 жалоб на насилие во время обысков, по итогам проверки которых он обратился в СК. Также он добавил, что на момент его посещения тюрьмы «53 человека отказались от пищи, но 12 уведомили письменно с заявлением».
Через неделю, 22 апреля, Сергей Люльков вновь прибыл в ФКУ «Тюрьма» и «получил ещё ряд жалоб на неправомерные, по мнению заявителей, действия сотрудников администрации и медсанчасти». По информации омбудсмена, 60 человек продолжают голодовку.
О продолжающихся протестах заключённых в димитровградской тюрьме заявили и правозащитники из Gulagu.net. По данным Владимира Осечкина, помимо отказа от пищи двое осуждённых — Мухамед Алиев и Алексей Решетников — «зашили себе рты в знак протеста и объявили сухую голодовку в связи с тем, что администрация тюрьмы и начальник УФСИН Балдин до сих пор не передали их заявления и сообщение в прокуратуру, до сих пор в тюрьму не приехали прокуроры и следователи СУ СК, до сих пор не возбуждены уголовные дела ни по фактам унижений и превышения должностных полномочий с применением насилия, ни по фактам оскорблений чувств верующих и порванного Корана и религиозной литературы».
Также Осечкин утверждает, что заключённым обещают новые «карательные действия», а также что в учреждении «подчистили видеоархив» и уничтожили улики против причастных к насилию сотрудников ФСИН. Правозащитник заявляет, что помимо этого в тюрьму приезжали оперативники УФСБ по Ульяновской области, которые якобы «оказывали психологическое давление и шантажировали заключённых с целью принуждения к сокрытию факта порчи Корана и религиозной литературы мусульман». Кроме того, по информации Gulagu.net, на протестующих «пытался оказать давление» некий криминальный авторитет, сотрудничающий с силовиками, требуя от них прекратить голодовку и не давать показания о пытках.
Коран не портили
С первых дней конфликтная история в ульяновской тюрьме вызвала большой общественный резонанс, в том числе и на Северном Кавказе, а также в исламской среде. В итоге 15 апреля руководитель регионального УФСИН Сергей Балдин и омбудсмен Сергей Люльков встречались с полпредом Ингушетии в Татарстане Амиром Хашиевым и представителем Чеченской Республики в Ульяновской области Магомедом Мохмудхаджиевым.
Одним из главных вопросов встречи было сочетание религиозных обрядов осуждённых из числа мусульман с правилами внутреннего распорядка в исправительных учреждениях и следственных изоляторах. Сергей Балдин отметил, что в учреждениях уголовно-исполнительной системы региона создаются условия для проведения религиозных обрядов представителями всех религиозных конфессий, действуют православные храмы и часовни, открыты молельные комнаты для мусульман. Также подчеркнул, что распространяемые в социальных сетях сведения о порче сотрудниками УФСИН религиозной литературы в ходе обысковых мероприятий не соответствуют действительности, — заявили в пресс-службе тюремного ведомства.
В тот же день ульяновское УФСИН отчиталось о встрече с сидельцами-мусульманами имама Димитровградской мечети Фаниса Гиниятуллина. После проповеди состоялась беседа священника с заключёнными, который дал «духовные наставления и советы, касающиеся особенностей соблюдения религиозных обрядов в исправительном учреждении».
Позднее, 20 апреля, руководство регионального УФСИН встретилось с представителями Дагестана, Ингушетии и Чечни, а также с председателем духовного управления мусульман Ульяновской области Ильдаром хаджи Сафиуллиным. Рассказывая об этом, в пресс-службе ведомства о конфликте в Димитровграде не говорили, но из сказанного понятно, что мероприятие было так иди иначе связано с произошедшим.
Участники встречи обсудили вопросы духовно-нравственного воспитания осуждённых, реализации их прав на свободу вероисповедания, а также вопросы, связанные с защитой прав и законных интересов осуждённых, условиями содержания в исправительных учреждениях. Одним из главных вопросов встречи являлся вопрос сочетания религиозных обрядов осуждённых из числа мусульман с правилами внутреннего распорядка в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы региона, — говорилось в официальном пресс-релизе УФСИН.
О случившемся заговорили и в Чечне. Так, 19 апреля республиканский омбудсмен Мансур Солтаев встретился с родственниками арестантов, против которых, как заявляли официальные чеченские СМИ, «ранее были применены противоправные действия руководством тюрьмы». При этом уполномоченный по правам человека в северокавказской республике «опроверг слухи об ущемлении прав чеченских заключённых на религиозной основе или национальности».
В публикации, со слов руководства тюрьмы, утверждается, что инцидент 13 апреля произошёл при попытке изъять у заключённых четыре мобильных телефона, во время обысков был задействован ОМОН, который применил «водяные пушки и грубую силу, в результате чего многие из заключённых пострадали».
Мы связывались по данному вопросу непосредственно с заключёнными, отбывающими наказание, уполномоченным по правам человека в Ульяновской области, следственными органами, прокуратурой, представителем главы Чеченской Республики в Ульяновской области, ОНК, и по той информации, которой мы владеем на данный момент, подтверждения информации о конфликте на национальной или религиозной основе нет, — заявлял Солтаев.
При этом он признал факт применения насилия против заключённых из Чечни, по которому прокуратура и СК начали проверку.
Система или нет
По информации Gulagu.net, это не первый случай конфликта между заключёнными и администрацией мест заключения с «антиисламским» подтекстом. В ноябре 2021 года правозащитники поведали историю бывших заключённых-чеченцев печально известного СИЗО-1 Иркутска, которые жаловались на то, что сотрудники изолятора не только якобы оскорбляли их по национальному признаку, но и, например, силой заставляли их есть свинину. В ИК-6 Иркутской области был случай, когда у заключённых-мусульман рвали Коран. В одной из колоний Кировской области заключённый Данис Сафаргали рассказывал про то, как ему порвали молитвенный коврик.
По словам журналиста и члена президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека Евы Меркачёвой, мусульмане за решёткой сталкиваются с нарушениями своих прав и достоинства не чаще, чем представители других конфессий. По её словам, у ФСИН «никогда не было установки „прессовать именно мусульман“», но в некоторых случаях и в отдельных местах лишения свободы всё же подобные инциденты имеют место. Например, в одном из московских СИЗО заключённые жаловались на то, что Коран при проверках сотрудники администрации бросили на пол.
На мой взгляд, когда что-то такое начинается, это такая акция-провокация. Причём она может быть с разных сторон, в том числе со стороны спецслужб, которым нужно, чтобы шум где-то поднялся. Тогда заходит спецназ, который «вдруг» начинает избивать только мусульман. Но это конспирологическая теория. А так не могу сказать, [что мусульмане в застенках целенаправленно подвергаются пыткам]. Например, в колониях строгого режима и колониях для пожизненно осуждённых у мусульман нет возможности молиться так, как они хотят. Но они как-то соглашаются с правилами распорядка, не идут на конфликт, и когда у них есть свободное время, тогда они молятся. Колония в таких случаях на первое место ставит правила внутреннего распорядка (ПВР), а потом уже религиозные истории. Есть и учреждения, где они молятся тогда, когда они хотят, но это те места, где режим совсем раскаченный, и они там что считают нужным, то и делают. Были случаи, когда там проводились проверки, прокурору открывают камеру, а осуждённый как молился, так и молится, проявляя ноль внимания [к представителям администрации и проверяющим, которых, согласно ПВР, заключённые должны встречать построением].
Также она отметила, что администрациям учреждений нужно стараться идти навстречу религиозным чувствам заключённых и «стараться не проводить обыски в то время, когда они молятся, не бросать Коран на пол и так далее».
Кроме этого, Меркачёва сообщила, что в некоторых колониях распространяется радикальный исламизм, но такое происходит довольно редко. Как правило, это случается, когда в место лишения свободы попадает тот или иной «реальный, убеждённый и идейный террорист». Такие люди начинают общаться с единоверцами и создавать из них свои ячейки в местах принудительного содержания. Но у ФСИН, по словам правозащитницы, «в своё время была целая программа по поводу того, что делать с этими радикальными ячейками», которой заинтересовались даже представители пенитенциарных ведомств европейских стран, также сталкивавшихся с подобными проблемами.