Вторжение Красной армии в Польшу в 1939 году прошло быстро и успешно. Однако новые западно-украинские и западно-белорусские территории, которые входили в состав СССР, ещё надо было распределить по национальным республикам. Между БССР и УССР сразу же началась драка за «исконные владения». Но Минск не смог отделаться уступками Киеву — ему пришлось отдать Литве Виленский край. Белорусскому руководству с трудом удалось удержать в составе своей республики большую часть этнически своих владений довоенной Польши.
Не дойти до Варшавы
Осень 1939 года жители приграничных белорусских территорий СССР встретили слухами. Поговаривали, что не сегодня, так завтра Москва вторгнется в Польшу. Так оно и случилось. Не зря с начала польского вторжения рейха СССР собирал войска на своей западной границе.
17 сентября 1939 года солдаты РККА перешли старую польскую границу на востоке. Советское вторжение началось. Время его начала было для Москвы весьма неожиданным. Никто в советском руководстве не ожидал, что германские танковые колонны на середине третьей недели войдут в район Барановичей — менее 70 километров от границы с СССР.
В таких условиях надо было действовать быстро. РККА вторглось маршевыми колоннами. Не встречая серьёзного сопротивления со стороны польских пограничников, советские войска быстро стали занимать территорию, ранее указанную в приложениях к пакту Молотова — Риббентропа как сфера советского влияния. К тому времени польское правительство бежало за границу. Хотя в стране ещё сопротивлялся Модлин, ещё велись бои за Варшаву, а генерал Коцебу наносил чувствительные контрудары по вермахту, участь второй Речи Посполитой была решена.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Население восточных областей Польши (так называемых Восточных кресов) падению прежней власти не просто радовались. Армейские дивизии, которые часто на 40–50% состояли из непольского населения, чуть ли не в полном составе сдавались РККА. Пропагандистские органы советских войск на радостях начали двигать лозунги, один другого хлеще. Был среди них и «Вперёд, на Варшаву!». Облегчалось это тем, что часть Люблинского и Варшавского воеводств входили в состав территорий, которые по разделу Польши отходили СССР.
Но тут вышла заминка. Лозунги первых дней советского вторжения, что рабочая Москва помогает собратьям по классу, не отдавая их в руки немецких фашистов, сменились этнонационалистическими. Речь зашла о воссоединении Западной Белоруссии и Западной Украины с соответствующими советскими республиками. РККА стала уходить с территорий, которые не попадали в старую этнографическую границу, которая была известна как «Линия Керзона».
Далеко не всем это понравилось. Политические органы военных подразделений докладывали наверх, что рядовой состав и младшие офицеры задают вопросы, почему мы, большевики, уходим с занятых территорий. «Получается, мы обманули рабочих и крестьян, которых шли освобождать», — стало частым рефреном несогласия бойцов РККА с политикой советской верхушки.
Литве надо помочь
Особенно сильно обострились эти настроения после того, как СССР оставил часть Центральной Польши и передал Виленский край в состав независимой Литвы. Дело было в том, что Третий рейх по завершению польской кампании стал давить на прибалтийское государство, требуя от него часть территорий.
В отличие от Латвии и Эстонии, которые уже ранней весной заключили военные пакты с Германией, Литва старалась придерживаться нейтралитета. Она вообще со всех сторон была окружена врагами. Польша отобрала Вильнюс (Вильно), рейх — Клайпеду, соседи с ним вошли в соглашение — короче, кругом была сплошная опасность.
20 сентября в Берлине появляется проект договора о защите Германского рейха и Литовской республики, который дополнялся директивой Адольфа Гитлера от 25 сентября 1939 года. Суть всех этих бумаг была простой: Литва заключает военный союз с немецкими нацистами против СССР, часть её территорий отходит рейху. Таким образом, вся Прибалтика — Эстония, Латвия и Литва — оказалась в орбите Берлина. СССР получал военный плацдарм Германии в 150 километрах от Ленинграда.
Естественно, что такого в Москве не собирались терпеть. СССР быстро вызвал на ковёр посла Вернера Шуленбурга, после чего те самые части польских воеводств — Люблинское и Варшавское — были обменены на Литву. Рейх не возражал.
Но получить в свою орбиту Литву было мало, её надо было в ней удержать. Поэтому в Москве созрел четкий план: отторгнутый в начале 1920-х годов Виленский край должен был вернуться в «родную гавань». Литва такой шаг восприняла с огромным энтузиазмом. Её население увеличивалось на 500 тысяч человек, а территория расширялась почти семь тысяч квадратных километров.
Мотивировка со стороны Иосифа Сталина была весьма примечательной. Мол, так как ему объяснили, что литовцы очень быстро ассимилируются, он решил помочь сохранить свою идентичность малому народу. Но руководство БССР восприняло это без энтузиазма.
Тогдашний Вильно был одним из центров белорусской культуры в Польше. Школы, научные объединения, театры — в жёстком противостоянии с политикой ассимиляции, которая проводила Варшава в 1920–1930-х, город был одним из бастионов местного национализма. РККА в нём встречали с цветами. И особенно еврейское население, которое бежало из занятых нацистами западных районов Польши. И вот теперь эти территории надо было отдавать Литве.
В Кремле всё решили
В Минске сопротивлялись как могли. Виленский край рассматривался как неотъемлемая часть Западной Белоруссии, тем более что этнических литовцев в нём проживало менее 10%. Город уже давно оспаривали между собой белорусы и поляки. Первые с большой теплотой смотрели на БССР, которую в массе своей считали, при всех разночтениях, центром своей государственности.
Надо сказать, советское руководство стремилось соответствовать этим чаяниям. Все 1920–1930-е годы масса белорусских деятелей национальной культуры при удобном случае уходили в БССР. И уже там укомплектовывали кадры местных учителей, художников, работников науки и искусства. Минск в предвоенное время достаточно откровенно высказывался насчёт белорусских земель в составе Польши. Руководство советской республики считало, что их оккупация — это временная история и что придёт день, и Белоруссия вернёт отторгнутое по результатам советско-польской войны 1919–1921 годов.
Такая вот «синеокая ирредента» не позволяла просто так взять и расстаться с целым краем. Но в Кремле уже всё решили. Соглашение СССР и Литвы предусматривало размещение на её территории 20-тысячного советского контингента, а также создание баз. Балтийский фланг, как тогда казалось, оказывался надёжно защищён. И никакой белорусский ресентимент не мог этого отменить. Вильно опять пришлось поменять государственную прописку.
Еврейские беженцы опять потянулись из города. Те, кто не успел выехать на территорию СССР, потом об этом сильно пожалели. Сразу же после занятия Литвой Вильно и его окрестностей начались еврейские погромы. Новая власть подозревала местное население в нелояльности и тайной работе на СССР. В добавление к еврейской дискриминации началась зачистка белорусской культуры. Разговаривать на родном языке местным жителям было запрещено. Весь документооборот сразу же переходил на литовский язык. Местные жители со всё большей тоской вспоминали красноармейцев и первые дни нахождения под крылом СССР.
Новая Белорусская республика
Но Минску не стоило расслабляться. Потеряв часть территории, которую он искренне считал своей, советское руководство во главе с Пантелеймоном Пономаренко столкнулось с претензиями украинского руководства во главе с Никитой Хрущёвым на юг и юго-запад западно-белорусских земель.
Киев опирался на исследование имперских времён, согласно которым на юге Гродненской и Минской губерний говорили на «малороссийском» языке. А раз на нём говорили, значит, эти земли должны войти в состав Советской Украины. Но на встрече Пономаренко и Хрущёва со Сталиным в конце ноября 1939 года главе Советской Белоруссии удалось с помощью польской статистики и передаче небольшого пограничного района Киеву сохранить за собой всю Западную Белоруссию.
Ещё раньше, в сентябре и октябре, Минску удалось избавиться от проектов организации западно-белорусских территориях новой Советской Польши.
Хотя Москва имела определенные планы на будущие — попробовать использовать этот плацдарм для возможной нестабильности на польских территориях рейха, — от них пришлось отказаться. Берлин воспринимал это очень нервно. А в обстановке надвигающейся мировой войны, когда СССР решал вопросы с обеспечением своих границ в Азии, сразу идти на обострение с Германией Москва не хотела. По мысли руководства ВКП(б), время для этого ещё просто не пришло. Так что стоило сжать зубы и терпеть.
В Минске и Киеве отказ от планов создания польской республики в составе СССР восприняли с большим облегчением. БССР сумела включить в свой состав большую часть территорий, которые считались западно-белорусскими. И что самое главное для тогдашнего руководства, не дать им расползтись по соседним республикам и государствам.