Органы репрессии и поддержания правопорядка прошли за первые 20 лет советской власти впечатляющую эволюцию. От слабоцентрализованных ведомств, которым приходилось решать вопросы с двойным подчинением своих отделов местным советам, к середине 1930-х годов структуры будущего НКВД СССР обладали высоким уровнем централизации. От исполнительного аппарата советской власти, действия которого носили часто рекомендательный характер, они превратились в карающий меч партийной диктатуры.
Приводной механизм партии
Перед своим объединением летом 1934 года ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление) при Совнаркоме СССР и бывший НКВД РСФСР прошли весьма впечатляющую эволюцию. Вопреки обыденным представлениям, функции двух ведомств то увеличивались, то уменьшались. Только в начале 1930-х годов можно говорить о том, что их структура окончательно устоялась.
НКВД РСФСР был образован на II Всероссийском съезде советов в октябре 1917 года. Но формирование центрального аппарата ведомства затянулось аж до лета 1918 года. При этом на новый наркомат партия большевиков немедленно возложила огромное количество дел. Ведомство занималось буквально всем.
Конечно же, охраной общественной безопасности и организацией милиционных отрядов. В первое время они носили добровольно-принудительный характер. С одной стороны, туда мог попасть любой убежденный большевик и левый эсер. С другой, это был революционный долг, который должны были нести специально отобранные представители рабочих, солдатских и крестьянских коллективов. Причем выбирали их с помощью голосования. Помимо охраны общественного порядка, преследования мародеров, защиты административных зданий и предприятий, милиция была чисто военизированной организаций и несла военные функции.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Но на этом функции наркомата не исчерпывались. Он был обязан заниматься делами беженцев, которых было очень много в первые два года существования советской власти. Далее — делами местного хозяйства, местного управления и даже проблемами национальных автономий! Особенно, если приходилось разруливать взаимоотношения между нацавтономиями и местными советами. Это не считая таких мелочей, как ветеринария, картография, национальное размежевание, а также помощь в подготовке Конституций СССР 1918 года и РСФСР 1925 года.
Особенно важная функция вытекала из того, что НКВД РСФСР считали исполнительным аппаратом Всероссийского центрального исполкома (ВЦИК). Это означало контроль за функционированием, а также вмешательство в деятельность местных советов. Фактически НКВД помогал партии и советскому аппарату на местах выстраивать органы власти. Он также занимался проведением в жизнь декретов и постановлений центральной власти.
Например, в Сибири и на Урале на территориях, которые когда-то контролировались казачьими войсками, именно инструкторы наркомата проводили в жизнь декрет ноября 1917 года о ликвидации сословных привилегий. Его служащие настаивали на укомплектовании советов батраками и бедняками, которые не состояли в казачьем сословии.
Особенную заботу НКВД вызывала хозяйственная деятельность местных советов. Часто она отличалась просто-таки феерическим бардаком, что вызывало постоянную головную боль в Москве. Сотрудники наркомата в этом случае выступали в качестве «пожарной бригады», которая должна была поправлять товарищей на местах.
И конечно же, органы НКВД РСФСР занимались контрольно-ревизионными функциями. Так как в первые годы советской власти в советах попадались члены других партий, от анархистов и эсеров и до меньшевиков, на местные советы возлагалась функция надзора и отчета перед наркоматом об их деятельности. Его сотрудники проектировали формы отчетности о ситуации на местах, инструктировали и в общем-то направляли строительство именно советской власти на местах.
Наша милиция нас бережет
Всё это сочеталось и с более традиционной деятельностью наркомата — организацией милиции на местах. Дело в том, что в первые пару лет милиция подчинялась местным советам. Да, НКВД следил и направлял их, но такая децентрализация общественной безопасности пагубно сказалась на её функционировании.
Милиция полностью попадала в зависимость от совета, который участвовал в её снабжении и вооружении. Вплоть до 1925 года совершенно обыденным был выбор начальника милиции (главы подотдела, а потом отдела местного совета) местными органами власти. Потом его должен был утвердить наркомат, и двойная юрисдикция создавала кучу бюрократических сложностей.
К тому же до 1925–1927 годов на местах наличествовала двойная структура управления милицией. В губерниях существовали отделы с двойным управлением, а в новых краях и областях — административные отделы, которые подчинялись наркомату напрямую.
Параллельно в связи с введением НЭПа, который высвободил рыночную стихию мелких собственников, в Москве задумались о снижении расходов на милицию. Говоря откровенно, в первую очередь этому обрадовались плановики, финансисты и преступники. С последними всё понятно, а вот первые сократили расходы по милиционным статьям в два раза. Но задача охраны предприятий и правопорядка осталась.
Вышли из положения интересным образом: начали в 1922 году создавать ведомственную милицию. В её задачи входила охрана предприятия соответствующего органа и наркомата, а после — прилегающих к нему улиц и даже кварталов, а в случае железных дорог — многих километров инфраструктуры и полос отчуждения. Эксперимент был довольно удачным. Например, на Урале ведомственная милиция составляла более 56% от её общей численности — 4,2 тысячи человек.
Только к 1927 году, после принятия ВЦИК и Совнаркома РСФСР нового положения о наркомате, его функциях и структуре, удалось подвести под единый знаменатель всё это цветущее «революционное многообразие». Правовое положение и обязанность милиции по охране советского правопорядка, борьбе с криминалом и контрреволюционной угрозой никак не изменились. К этому времени задачи НКВД РСФСР всё больше сосредоточились на борьбе с разнообразными проявлениями преступности.
Бдительное око диктатуры
Но в структуре власти Советской России уже был орган, специально заточенный для борьбы с саботажем, контрреволюцией и шпионами — ВЧК, а после ГПУ и ОГПУ. При этом ГПУ в 1922 году передавалось в состав НКВД РСФСР, но с рядом «ослаблений». Функция контроля за соблюдением «социалистической законности» передавалась в Наркомат юстиции, при котором учреждалась прокуратура. Она и стала выполнять эту функцию.
Главой же НКВД РСФСР и ГПУ стал руководитель ликвидированной ВЧК Феликс Дзержинский. В 1923 году ГПУ выделили из наркомата и переподчинили союзному руководству, преобразовав в ОГПУ. До своей смерти в 1926 году им руководил Дзержинский. Ему на замену пришел его заместитель Вячеслав Менжинский, который возглавлял ведомство до его слияния в единый Наркомат внутренних дел СССР в 1934 году.
Если НКВД РСФСР когда-то строил советскую власть, проводя распоряжения ВЦИК на местах, то ВЧК-ОГПУ занималась контролем за политической ситуацией в стране, включая не только деятельность врагов революции, но и всевозможных «подозрительных» организаций.
В частности, советские политспецслужбы занимались антирелигиозной борьбой. Их представители не только инфильтровали религиозные организации, но и заседали в партийной комиссии, которая занималась атеистической пропагандой. Товарищ «Маузер» оказался исключительно полезен в деле распространения научной картины мира и борьбы с отсталыми религиозными пережитками.
После введения НЭПа ОГПУ озаботилось не только борьбой с экономическими преступлениями в стране, но и созданием секретных отделов на предприятиях. Особенно это касалось крупных объектов национализированной промышленности или же важных систем инфраструктуры (водопровод, электро- и теплоснабжение, другие), теракт на которых мог угрожать жизнедеятельности города.
После очередной волны политических чисток в партии и «военной тревоги» 1927 года, когда белогвардейские террористы взрывали бомбы в Ленинграде и Москве, ОГПУ начало кампанию массовых увольнений с предприятий «бывших» и лиц, пораженных в правах из-за своего дореволюционного происхождения и политической позиции. Например, в 1932 году с ленинградского водоканала были уволены десятки инженеров, дворян по происхождению.
Занималось ОГПУ, конечно же совместно с отделами милиции, и кампанией выселения кулаков в лагеря во время раскулачивания. Причем в декабре 1930 года Совнарком СССР принял постановление «О ликвидации наркоматов внутренних дел союзных и автономных республик». Получившиеся структуры были преобразованы в Главное управление милиции при Совнаркоме СССР, которое, согласно его секретному постановлению в том же месяце, было поставлено под контроль ОГПУ. Ведомство получило право назначения, перемещения и увольнения работников милиции и уголовного розыска, а также использования в своих целях их гласного состава и негласной агентурной сети.
Дальнейшее уже было делом техники. В 1934 году произошло слияние ОГПУ и управлений милиций в единый наркомат — НКВД СССР. Во главе его был поставлен Генрих Ягода, заместитель Менжинского во время руководства того ОГПУ. Получилось сверхведомство, которое должно было заниматься охраной советского режима и правопорядка в самом широком смысле этого слова. Ни до, ни после в советской истории не было создано настолько централизованного аппарата политической слежки, подавления и контроля за советским правопорядком.