После первого раунда переговоров на белорусско-украинской границе российская делегация во главе с уроженцем Черкасской области Владимиром Мединским и украинская — во главе с уроженцем Сочи Давидом Арахамией — разъехались по столицам. Это может значить только одно — боевые действия, которые Роскомнадзор приказывает называть специальной операцией, а не войной, продлятся ещё как минимум несколько суток. Один или два дня займёт общение в Кремле и на Банковой (там расположен офис президента Украины) и выработка переговорных позиций. Затем — дорога на белорусско-польскую границу, где запланирована следующая встреча, а перевозить куда-то высших чиновников в условиях войны — это непросто. Ну и наконец — сам новый раунд, который может тянуться с утра до позднего вечера.
Денацифицировать всех
Российская сторона выдвинула жёсткие требования. И одновременно не слишком конкретные, по которым невозможно было прийти к договорённости за один день. Это признание Киевом утраты Крыма, закрепление нейтрального статуса (то есть отказ от вступления в НАТО) и уже успевшие стать штампом «демилитаризация и денацификация». Как сообщают некоторые СМИ, эти термины будут объяснять ученикам 7–8 классов. Хотя, как мне кажется, их непросто понять даже взрослым.
Означает ли «демилитаризация» полный запрет на обладание вооружёнными силами, как это было с Японией после Второй мировой войны? Но тогда это положение будет де-факто противоречить словам Владимира Путина, который утверждал: «В наши планы не входит оккупация украинских территорий, мы никому и ничего не собираемся навязывать силой».
«Денацификация» — ещё более абстрактное понятие. Понятно, что Москва будет настаивать на закреплении статуса русского языка — сделать его официальным, как в Казахстане, или даже вторым государственным. Но что насчёт идеологии? Пока мы видели, как российский солдат в Мелитополе снимает со стены многоэтажного дома плакат «Слава Украине — героям слава!». Наверное, по возможности так же поступят с памятниками Степану Бандере и переименуют улицы, названные в честь деятелей украинского национализма. Сейчас улица Героев УПА (организация, признанная экстремистской и запрещённая на территории РФ) действительно есть и в Броварах под Киевом, и в Первомайске под Николаевом.
Но главным образом речь, конечно, пойдёт о современных нацистах, о которых постоянно заявляет на брифингах генерал-майор Игорь Конашенков. «Фиксируются и идентифицируются все лица, голоса, телефоны, их координаты, IP-адреса, а также переписка всех украинских нацистов, причастных к издевательствам над нашими товарищами», — обещает он. Но если Украина сохранит суверенитет, а Владимир Зеленский — пост президента, то судить их явно придётся в России.
Можно предположить, что Москва потребует также переписать школьную программу в духе вековой дружбы, а не противостояния Украины с Россией. Возможно, не случайно делегацию возглавил помощник Владимира Путина, автор нескольких книг и доктор исторических наук Владимир Мединский. Но если так — это будет очень долгим и непростым процессом и тоже де-факто нарушать суверенитет Украины.
Свидетели Новороссии
Ещё одна причина, по которой переговоры не могли успешно завершиться в первом раунде — невыполнение задачи по расширению Донецкой и Луганской народных республик до границ Донецкой и Луганской областей. Представить, что украинцы отведут оттуда войска сами, по условиям подписанного соглашения, очень сложно. А значит, силовой сценарий — единственный из возможных. На этом моменте стоит немного углубиться в историю, потому что многие россияне, как оказалось, совершенно не представляют себе карту военных действий, которые шли предыдущие восемь лет.
Когда Владимир Путин вечером 21 февраля объявил о признании ДНР и ЛНР, в течение следующих суток все спорили, о каких границах идёт речь — фактических или заявленных в 2014 году. Коротко напомним, что, как и в Крыму, в Донецкой и Луганской областях прошли референдумы о независимости. Провести их удалось после того, как в Славянске — городе Донецкой области, расположенном возле дорожной развязки на Харьков — закрепился отряд российских добровольцев во главе с Игорем Стрелковым. Российские власти отрицают причастность к этому решению. В те дни ДНР и ЛНР действительно были больше, чем сейчас, хотя контроль над территориями был условным. Но активные боевые действия, которые продолжались до февраля 2015 года, изменили расклад. Всё, что к западу от них — вернулось под контроль Украины, всё, что к востоку, до российской границы — стало территорией самопровозглашённых республик.
Референдумы о провозглашении ДНР и ЛНР прошли далеко не во всех городах и сёлах Донбасса, а проукраинские жители считали их незаконными и игнорировали. Красноармейск (ныне Покровск), Старобельск и Меловое, не говоря уже о множестве сёл вокруг них, оставались украинскими даже в самые тяжёлые дни 2014 года. На основании чего они должны войти в состав ДНР и ЛНР сейчас, не очень понятно — ни по соображениям права, ни даже по соображениям справедливости.
Я был в Славянске и Краматорске весной 2015 года — примерно через год после того, как Украина вернула их под свой контроль. Да, мне встречались пенсионеры, которые выступали за ДНР и с укором смотрели на облитый краской памятник Ленину. На постаменте было написано «Падай», но вождь пролетариата всё ещё стоял. Но встречались и разочаровавшиеся сторонники ДНР, голосовавшие за отделение на референдуме, а потом столкнувшиеся с репрессиями «по законам военного времени».
Жители украинской части Донбасса — это те, кто лучше всех в мире знает о высоких ценах в ДНР и ЛНР, коррупции и значении выражения «посадить на подвал». Жить, так население Славянска, Краматорска и Мариуполя, не хочет. Если из Бердянска российские войска должны уйти, то Мариуполь прямо сейчас занимают войска ДНР, которые никуда уходить не собираются. Людям останется либо жить в частично признанной республике со всеми издержками, либо куда-то уехать.
Размытая точка соприкосновения
Несмотря на продолжение боевых действий и изначальный отказ украинской делегации ехать в Белоруссию (на Первом канале даже стали намекать, что российские делегаты вступят в диалог с любой украинской политической силой, которая приедет в Гомель), первый раунд прошёл весьма неплохо. По словам Мединского, были «найдены точки, по которым можно прогнозировать общие позиции». Советник Зеленского Михаил Подоляк выразился мрачнее: «Переговоры тяжёлые. Правда, уже без каких-либо обязательных ультиматумов». Хотя в нынешней ситуации даже констатация небезнадёжности — это оптимизм.
Хорошей новостью можно назвать и то, что от Киева требуют признать только Крым, но не ДНР и ЛНР. Безусловно, это красная линия, и перейти её ни Зеленский, ни его окружение просто так не решатся. Но можно выработать хотя бы компромиссную формулировку — например, что «Украина гарантирует отказ от попыток вернуть Крым в свой состав силовыми методами». Пойдёт ли на такое Москва — сказать сложно.
Кроме того, Киев уже фактически согласился на нейтральный статус, если ему будут даны другие гарантии безопасности — на двустороннем или другом уровне. На мой взгляд, в качестве примера подобного соглашения можно рассматривать Шушинскую декларацию, заключённую между Турцией и Азербайджаном. Вступив в союз со страной НАТО, Баку не стал членом Альянса сам, но тем не менее закрепил обязательства по защите собственной безопасности. Возможно, Киев попробует заключить что-то подобное со страной, которая не вызывает однозначного раздражения у Москвы. И активность Реджепа Тайипа Эрдогана буквально с первого дня войны, по всей вероятности, не случайна — он хочет поучаствовать в столь важном дипломатическом процессе.
Но, пожалуй, самое интересное — как будут складываться отношения у будущей «денацифированной» Украины с расширенными и получившими большее число нелояльного населения ДНР и ЛНР. Строить прогнозы из точки, где мы сейчас находимся, невозможно, но можно очертить самый оптимистичный сценарий.
Если проанализировать все остальные непризнанные государства в регионе — Абхазию и Южную Осетию, Приднестровье и Турецкую Республику Северного Кипра, — можно сделать вывод: ситуация в них варьируется от плохой до очень плохой, но лучше — там, где власти государства, потерявшие контроль над частью территории, всё же идут на диалог. Лучшая пара в этом списке, пожалуй, Приднестровье и Молдавия. Эксперты отмечают: продукция заводов за Днестром спокойно экспортируется в Европу как молдавская, футбольный клуб «Шериф» из Тирасполя участвует в национальном чемпионате и даже в европейских — под молдавским флагом. Но при этом президенты Молдавии и Приднестровья встречаются и жмут руки. Во всяком случае, так делал Игорь Додон — у Майи Санду позиция на этот счёт жёстче, но в целом диалог — привычная практика.
Аналогичная ситуация и на Кипре. Разумеется, власти греческого Кипра считают всю территорию острова своей, но всё же встречаются с лидером Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК), или, как они её называют, «турецкой общины». Хотя если бы в Никосии исходили из максималистских позиций, должны были требовать переговоров только с Эрдоганом — раз он президент единственной страны, которая признаёт ТРСК. Обстановку в ТРСК не назвать замечательной: там есть и контрабанда, и сильный криминал — особенно в сферах игорного бизнеса и проституции. Однако военного напряжения практически нет, граница пересекается спокойно как местными жителями, так и иностранцами, а без торговли в условиях острова просто никак.
Конечно, Молдавия и Республика Кипр не вернули себе территории. Но ситуация у них значительно лучше, чем у Грузии с Абхазией и Южной Осетией. И если у Киева получится построить прагматичные отношения с Донецком и Луганском, будет очень хорошо.
Наполовину в шутку, а наполовину и всерьёз следует вспомнить и про программный документ правления Владимира Зеленского — сериал «Слуга народа». В третьей серии третьего сезона рассказывается, как честный президент Василий Голобородько сумел объединить Украину, распавшуюся на 28 самопровозглашённых государств: Великую Украину, Легитимную Украину, Ту Самую Украину, Королевство Троещина (район в Киеве) и СССР — Союз Свободных Самодостаточных Республик, как раз в границах областей Донбасса. Идея президента Голобородько была в том, что нужно повышать уровень благосостояния на оставшемся под его контролем кусочке, потому что от хорошей жизни не уходят. Но для урегулирования спорных вопросов он приглашал к себе лидеров крошечных «государств».
Почему же сериальный Зеленский разговаривал с самими отделившимися регионами, в то время как реальный отказался делать даже символические шаги в этом направлении? Сейчас об этом думать уже поздно. Но можно предположить, что если бы президент Украины знал, что произойдёт 24 февраля, он обязательно выполнил бы всё, что написано в таком непопулярном документе, как Минские соглашения. Они действительно не выполнялись Киевом, и, как метко пишет известный эксперт-международник Сергей Маркедонов, «из всех вариантов развязывания узла был выбран самый простой — разрубить этот узел». Но цена такой «геополитической простоты» может оказаться очень высокой.
Кирилл Кривошеев, корреспондент газеты «Коммерсант»