Оппозиционный политик Борис Немцов был убит 27 февраля 2015 года на Большом Москворецком мосту, рядом с Кремлём. Заказчики и организаторы убийства до сих пор не найдены, хотя прошло уже четыре года. С политологом Дмитрием Орешкиным в годовщину смерти известного российского политика News.ru поговорил о том, будут ли найдены заказчики убийства Бориса Немцова, а также о динамике социальной активности в стране.
— Дмитрий Борисович, как вы считаете, ищут ли на самом деле организаторов убийства Бориса Немцова?
— С точки зрения властей этот вопрос исчерпан. Посадили какую-то мелкую сошку, а выше идти нельзя — потому что выше находятся люди, которые обеспечивают то, что в России называется «политической стабильностью», в том числе на Северном Кавказе. Довольно понятно, куда идут корни убийства, и предельно понятно, почему эти корни обрубаются. Никакого расследования не будет. Никого не допросят и не найдут. С точки зрения правового государства это выглядит дико, но ведь никто и не обещал вам правового государство — обещали государство, которое поднимается с колен.
— Марш в память Немцова, который прошёл 24 февраля в Москве, чем-то вас удивил?
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— На последнем марше в Москве людей было больше, чем на предпоследнем. При этом роль оппозиции в организации акции, в мобилизации людей, минимальна, потому что у неё нет ресурсов для этого. Единственное, что она делает — это сообщает о месте и времени проведения марша и, что очень важно, о том, что марш согласован. Надо отдать должное московским властям. Марш согласовали.
— Согласование обязательно?
— Это важно. Это важно и сегодня, и это было всегда важно для Бориса Немцова. Он был сторонником легалистских методов и никогда не призывал к штурму, к террору, к уничтожению. Напомню, что не кто иной, как Борис Немцов первым выступил против, когда люди Ельцина хотели закрыть газету «Завтра». В этой газете Немцова полоскали пуще всех прочих, но именно он действовал согласно знаменитой формуле Вольтера: «Мне отвратительна ваша точка зрения, но я готов пожертвовать всем, чтобы она была опубликована». Он пожертвовал жизнью за то, чтобы в политическом поле существовали разные точки зрения и они находили бы честный баланс. Не испытывая симпатии к своим политическим противникам, он всё же обеспечивал их права, пытаясь строить правовое государство. А у тех, кто вытеснил Немцова из политики, иной подход: не сила права, а право силы. Немцов был убит именно этими людьми, и они-то уж точно не стали бы сражаться за право Бориса высказать своё мнение.
— Сколько маршей в память Немцова может позволить себе российская власть в текущей ситуации? Сильна ли поддержка власти со стороны населения?
— Сколько угодно. Ныне стратегия власти заключена в переносе центра поддержки в периферию. Москва и Петербург — не путинские регионы. Москва из политического баланса властями исключена, а существенную роль играют «электоральные султанаты» — Чечня, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия. В перечисленных регионах никто протестовать не будет, никто голову не подымет, можно любые цифры рисовать. Арашуковы, которых недавно задержали, они же не просто так воровали газ — взамен они обеспечивали высокие результаты на выборах. Разумеется, фальсифицированные. Например, на последних выборах в Хабезском районе, где территориально-избирательной комиссией руководил Арашуков-младший (до того как он стал сенатором), результат за Путина был 91%, тогда как в целом по Карачаево-Черкесии он был не более 80%. То есть даже на этом безумном фоне приписок в республике в целом Хабезский район отличился. Так вот, именно эти точки на карте, где власть держит «неформальные силовые структуры» — это зоны поддержки власти. В Москве и Питере эта поддержка низкая.
— Что сегодня в стране с оппозиционными настроениями? Растут, падают?
— Пять лет назад, после 2014 года, динамика оппозиционной активности падала вниз. Сработал феномен «крымской весны», когда гражданам подбросили все эти великодержавные восторги, которые они с удовольствием сожрали. Сейчас идёт подъём гражданской активности. Потому что никаких радостей от присоединения Крыма уже не чувствуется, а ухудшение экономической ситуации налицо. Проявления социальной активности будут нарастать.
— Москва в этом отношении как-то выделяется?
— Москва после Болотной площади ведёт себя разумно. Собянин предпочитает договариваться с Москвой, а остальные регионы просто ломают людей через коленку и загоняют под лавку. Например, я был 24 февраля в Нижнем Новгороде, хотел посмотреть, как пройдёт марш на политической родине Бориса Немцова. Так вот, им запретили шествие. Был лишь одиночный пикет на Большой Покровской площади: одна фотография Бориса Немцова, несколько красных гвоздик, воткнутых в снег, и рядом с ними — организатор. Он рассказал, что шествие запретили, а на неразрешённую акцию он не отважился, потому как «уже отсидел двадцать суток, больше не хочу».
— Что может пробудить социальную активность столичного среднего класса?
— Когда москвичей начнёт что-то раздражать — москвичи выйдут на выборы и проголосуют. Пока они живут неплохо и одинаково неприязненно относятся и к власти, и к критикам власти. Скоро придёт новое поколение, которое, наверное, захочет перемен, и тогда может что-то произойти. Но всё это займёт достаточно много времени. Накопление разочарования в политике властей неизбежно, но накапливаться будет медленно. Власть будет использовать депрессивные регионы, чтобы задавить процессы, которые идут в столице. Пока что Собянин, как к нему ни относись, ухитряется найти баланс между Москвой и номенклатурой. Он проводит гибкую политику — никого всерьёз не сажает, разрешает митинги, марши памяти Немцова, чего в других регионах почти нет.
— Екатеринбург сегодня отмечает день памяти Немцова.
— Есть три столицы — Москва, Питер, Екатеринбург. Екатеринбуржцы довольно активны, но тем не менее Ройзмана им отстоять не удалось.
— В рядах оппозиции не появился новый лидер?
— Нет. Единственное, что я вижу — Навальный слегка подвинулся в сторону вменяемости. Ранее он проповедовал позицию игнорирования выборов. «Это никакие не выборы, нах-нах, не ходить на них…». Это было контрпродуктивно, потому что исключало почти полностью столичный средний класс из политического пространства. И это ровно то, что нужно нынешней власти: Москва и Питер на выборы не ходят, а результаты определяются голосованием в Чечне и Дагестане, где результаты будут понятно какими. Сейчас Навальный лично убедился, что игнорирование выборов ничего не приносит. И, наконец, он додумался до идеи «умных выборов». Сейчас нужно активно использовать такой инструмент, как выборы, потому что через пять лет нам будут говорить, что выборы вообще не нужны, зачем на них деньги тратить…
— Как станет вести себя оппозиция в обозримой перспективе? Кто с кем объединится, с вашей точки зрения?
— Все эти разговоры «объединиться, размежеваться» нужны только тогда, когда есть харизматичный лидер — такой, как Владимир Ильич Ленин, например. Сейчас такого лидера нет.
— Ждут ли страну демократические процессы в верхних эшелонах власти?
— Должен созреть запрос на перемены, с неба он не падёт. В СССР такой запрос на перемены созревал 70 лет; итальянскую мафию терпели 50 лет. Люди должны осознать, насколько мы отстали от Запада, как глубоко в заднице мы находимся; осознать, что крымская эпопея принесла больше вреда, чем пользы и так далее. Пока этого не произойдёт — нечего и говорить про демократические изменения во власти.