В преддверии Дня Победы и 22 июня, дня начала Великой Отечественной войны, на одном или даже нескольких телевизионных каналах, как правило, показывают знаменитый многосерийный фильм Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» с Вячеславом Тихоновым в роли советского разведчика, работающего в логове фашистов под именем Макс Отто фон Штирлиц. Железная логика, дисциплина, помноженная на феноменальную память, — привилегии людей, чья профессия — секретный агент, разведчик, шпион и... дирижёр-хоровик. Последние также обладают умением быстро запоминать громоздкие и неизвестные тексты, а потом выдавать их с высокой долей совпадения с оригиналом.
За более чем 30-летнюю прокатную судьбу — премьера сериала «Семнадцать мгновений весны» состоялась в 1973 году — этот проверенный временем киношедевр зрители уже давно растащили на цитаты, самые преданные поклонники шпионского таланта штандартенфюрера СС Штирлица даже выучили наизусть тексты самых ярких сцен с его участием, не переставая тем не менее удивляться тому, как он мастерски собирает из спичек ёжиков, параллельно в голове складывая пазлы из того, что подсмотрел на бумагах с грифом «совершенно секретно».
Вот что сам писатель Юлиан Семёнов в своё время написал о своём герое: «Память у него (Штирлица) была феноменальная: он зрительно фотографировал текст, запоминая его почти механически, без всяких усилий и мог затем точно всё воспроизвести».
Незаурядные, казалось бы, способности у легендарного шпиона — всего-навсего обычная практика для студентов дирижёрско-хоровых отделений музыкальных вузов страны. В той же Гнесинке (музыкальной академии имени Гнесиных) хоровики несколько семестров изучают такой предмет, как чтение хоровых партитур (ЧХП). Задача — сыграть на фортепиано и уложить в десять пальцев рук оркестрово-хоровое полотно, выстроенное в вертикаль из огромного количество строчек — отдельно выписанных партий может быть больше десятка. Взгляд должен быстро выхватить главное — солирующий голос, вступление основной темы, её развитие и переход к другой группе инструментов. Чем больше звуков оказалось в итоге в пальцах, бегающих по костяшкам пианино, — тем лучше оценка. Это стандартная домашняя работа. Высший пилотаж — это когда тебе дают на уроке или экзамене на несколько минут неизвестную кипу листов, бьющую в глаза чернотой от количества музыкальных знаков, потом эти ноты забирают и просят сыграть то, что успел запомнить. Это упражнение развивает зрительную память и помогает запоминать всё подряд, механически «проглатывать» любую информацию или же читать книги по диагонали. Например, пособия к экзамену по музыкальной литературе — обязательный шорт-лист — состоит где-то из сотни наименований.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Но студенты Гнесинки вовсе не роботы, и случались казусы. Прилежные ученики полгода учат наизусть экзаменационную программу по фортепиано, более ленивые оставляют всё на последнюю неделю, а самые способные — вообще вникают в нотный текст за 15–20 минут до того, как войти в аудиторию и начать играть перед преподавателями, — столько длится экзамен по этому предмету, где играют три произведения: полифонию (Баха, как правило, с его переплетениями основной и побочной тем), крупную форму (сонаты из нескольких частей, когда финал — это изменённая версия начала сочинения) и, наконец, пьесу. Проще говоря, как физическая, так и эмоциональная нагрузка огромная, а если ещё и в тексте плаваешь...
Один такой гений сел за рояль, его пальцы бегло ласкали клавиши, нюансировка бесподобная, пиано (тихий звук) волшебное. Слышно, как пролетает муха. И вдруг на крышку рояля падает кусок потолка — лето, занятия закончились и наверху затеяли ремонт. Студент убирает руки, стряхивает с пиджака извёстку и напрочь забывает музыкальный текст. Комиссия просит продолжить. Он растерянно встает и уходит... с двойкой в зачёте. Ну, не Штирлиц, одним словом. Ведь члены комиссии ещё в процессе его выступления поняли, что нотный текст он играет сыровато, отходит от авторского материала, импровизирует, но шикарно и со вкусом. Преподаватели всё равно поставили в зачётку два, что отнюдь не фатально. Цена провала пустяковая, жизнь на этом не заканчивается — нужно осенью просто пересдать фортепиано. А у Штирлица, как мы все понимаем, нет права на ошибку. Иначе хитрый Мюллер перестанет играть в его игру и плясать под его палочку дирижёрскую.