28 сентября в онлайн-кинотеатре KION стартует исторический сериал «Союз спасения. Время гнева», чуть позже он выйдет в эфире Первого канала. Многосерийный фильм о восстании декабристов является одновременно приквелом и сиквелом картины Андрея Кравчука, вышедшей на экраны в 2019 году. NEWS.ru поговорил с исполнителем одной из главных ролей (подполковника Густава Гебеля) народным артистом России Владиславом Ветровым о том, чем сериал будет отличаться от полного метра, какой ценой ему дались съемки на жутком холоде и почему он согласился возглавить художественный совет, созданный в театре «Современник».
Чем сериал «Союз спасения. Время гнева» отличается от фильма «Союз спасения»?
— В чём разница между фильмом «Союз спасения» 2019 года и одноименным сериалом 2022 года?
— Знаете, как правило, сериалы длиннее, персонажи более развёрнутые и становятся более понятны зрителю. Сюжетные и исторические дополнения есть. Сериал сделан не из остатков полного метра, это всё доснималось, дописывалось совершенно сознательно. История должна получиться гораздо объёмнее. Тем более людям, которые этим занимались, я чрезвычайно доверяю.
Это, конечно, и Анатолий Вадимович Максимов, и Константин Львович Эрнст (продюсеры. — NEWS.ru), и режиссер сериала Никита Высоцкий. В такой компании можно по большому счёту творить чудеса. Подобная команда собирается очень редко. Вы по актёрскому составу можете судить, насколько должна выйти потенциально толковая история. Это замечательные артисты с повышенным, так сказать, чувством реальности, уважения к истории. Я думаю, что сериал должен быть очень интересным, по крайней мере надежда у меня такая есть, судя по сценарию и фамилиям участников этого проекта.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— После выхода фильма у многих зрителей были претензии к несвязанному повествованию, скомканности, неполному раскрытию характеров персонажей. Как эту проблему решил Никита Высоцкий и его команда?
— Вы знаете, даже в полном метре сцен на самом деле было больше, но они были несколько опущены. Сейчас, помимо возникновения каких-то новых сцен, вернулись некоторые с моим участием. Например, дуэтная сцена с Муравьёвым-Апостолом, которого играет Лёня Бичевин. Очень для меня важные и ценные эпизоды, такие позиционные споры. И замечательно, что у нас получится вместить больше исторической и эмоциональной информации.
— То есть какие-то кадры использовали их тех съёмок, которые были сняты для полного метра?
— Да, но вы знаете, к полному метру, как правило, тоже снимается не один дубль. Так что на монтаже была масса вариантов, из которых можно выбирать. Какие-то вещи, конечно, были пересняты, какие-то сцены тоже. Что касается лично моего персонажа, всё изменилось в лучшую сторону. Его линия стала более расширенная, он стал объёмнее. В сериале будут понятнее мотивы его поведения и поступков.
— В «Союзе спасения» у вашего героя в конечном итоге оказалось только три-четыре эпизода в фильме. В сериале удалось его раскрыть?
— Я думаю, да. Там появились другие акценты, он стал немножко строже, стал человеком дела.
Но так и осталась эта неразрешимая проблема — для чего все это затевалось, когда всё есть? Что нужно? Вы сын сенатора, у вас есть деньги, невеста, служба. Что вам ещё нужно-то? Это вопрос, который по-настоящему его мучает, он не понимает.
— Вы играете не вымышленного персонажа, а реальную историческую личность, о которой сохранилось немало воспоминаний современников, тех же декабристов.
— Очень мало. Это очень мало.
— Эти документы и исторические помогали или мешали в работе над образом?
— Во-первых, они противоречивые. Но это же всего лишь источник. И надо относиться к информации только как к источнику. Во-вторых, я доверяю своей интуиции, интуиции создателей этого проекта — сценаристов, режиссёров и продюсеров. Именно совместными усилиями мы пытаемся угадать судьбы людей, которые жили так давно.
Съемки на морозе закончились госпитализацией
— Как лично вы относитесь к Густаву Гебелю?
— Конечно, с сочувствием. Я по-другому не умею, надо быть адвокатом роли. Он семейный человек, любит детей и жену, любит свою работу. Времена поменялись, он как бы не вписывается в эти реалии, тем не менее Гебель очень честный и искренний человек. Даже когда он начинает хитрить, это заметно, когда он какой-то строгостью пытается что-то сделать, то не может совладать ни с Муравьёвым, ни с кем.
В источниках он был таким противным злодеем, который всех мучил. Мне кажется, он несколько нелепый человек для военной службы, хотя и герой войны 1812 года. Но как командир в моём исполнении, в нем есть такая нелепость. Не могу это объяснить.
— Но главное чувство всё-таки сформировали и сказали.
— Конечно, сочувствие. Мне его жаль.
Судьба так распорядилась, что, оставшись практически трупом (декабристы нанесли Гебелю множество штыковых ран, сломали руку, но он выжил. — NEWS.ru), он впоследствии пережил многих декабристов. У него ведь достаточно яркая личная биография.
— «Союзу спасения» предшествовал фильм 1975 года «Звезда пленительного счастья», который также рассказывает о декабристах и их жёнах. В этих двух картинах разное отношение к восстанию. А как вы к нему относитесь?
— Я не историк и даже не киновед, а актер. Мне кажется, всё равно надо разбирать персонажей по категории души. Стоит ли это истины и правильного пути в твоём представлении? Стоит ли стольких жертв? Тут масса тем.
— Расскажите немного о съёмочном процессе. Какие сцены было физически сложно исполнить?
— Самым сложным еще при съёмках полного метра было, когда мы по ночам репетировали зимой убийство Гебеля. Сначала репетировали на заснеженной земле, потом также долго снимали. Вы же понимаете, что такое постановочная драка, борьба... Это долго разучивается. Выверяется безопасность того или иного трюка.
В конечном итоге в одной из сцен, когда я говорил с Лёней Бичевиным, я перестал его слышать. Вижу, что губы у него смыкаются, а слышать не слышу, потому что у меня отит начался. Благо, что Анатолий Максимов заметил это недомогание и отправил меня в больницу.
Меня срочно начали лечить, потому что это, конечно, холод адский, а летом, как правило, жара.
— Такие испытания на прочность. У вас не было ощущения дежавю, что несколько лет назад, во время съёмок фильма «Союз спасения» вы это уже проходили?
— Знаете, некоторые персонажи продолжают свою жизнь в тебе. По крайней мере я так думаю. Есть какие-то герои, которые мне дороги, периодически я так или иначе их вспоминаю. В любом случае ты ждёшь продолжения этой истории. Я хотел бы увидеть ее на экране.
О Гебеле я иногда вспоминаю, правильно или неправильно сыграл, как он будет выглядеть. Такие вопросы меня пока не покидают.
— То есть Гебель стал для вас близок?
— Да, я многое пытался вложить в него.
— Когда вы выступаете зрителем, смотрите не свою работу, а просто современное российское кино, нет ли у вас ощущения, что слишком много эффектов и графики?
— Знаете, я смотрю на другое, к сожалению, я уже не могу абстрагироваться. Я смотрю: вот знакомый артист, как он играет. Не могу полностью отдаться истории.
— А на себя легко сморите на экране?
— Да нет, это кажется ужасным. Ты всегда предполагаешь больше, чем потом на выходе. Делаешь выводы, извлекаешь какие-то уроки.
Что изменится в «Современнике» при новом худсовете?
— Не могу не спросить о ещё одной части вашей жизни — о театре. С уходом Галины Борисовны Волчек складывается ощущение, что «Современник» находится в состоянии турбулентности. Разделяете это чувство?
— Я не думаю, что турбулентность происходит только с «Современником». Сейчас время таких исторических пертурбаций, оно складывается по-разному для всех театров. У нас так произошло, что сейчас в театре худсовет (был сформирован в июле 2022 года после смены руководства «Современника», Владислав Ветров назначен его председателем. — NEWS.ru). Мы пытаемся работать. Сейчас готовим будущий сезон, надеюсь, он будет насыщенным. Какого-то состояния подвешенности я не наблюдаю, всё происходит в запланированном режиме. Старые планы будут воплощаться, очень много новых, в афише появятся много толковых и известных имён в этом и в следующем сезонах.
— Как назначение главой худсовета «Современника» повлияло на вашу жизнь, на работу в театре?
— Вы знаете, легче было отказаться, но этот театр настолько вошёл в мою жизнь, так много дал мне, лично Галина Борисовна, что я счёл невозможным отказаться и бросить всё это на самотёк. Я не знаю, какая-то ответственность во мне сыграла.
Это же совещательный орган, решения которого носят рекомендательный характер, не больше и не меньше. Поэтому это в какой-то мере альтруистическая работа: поиск режиссёров, материалов, которые бы удовлетворили коллектив «Современника». А он достаточно требовательный и к своему репертуару, и к художественному методу.
Да, многое изменилось, конечно. Сейчас все отдыхают, а я два с лишним месяца через день встречаюсь с директором театра Юрием Анатольевичем Кравцом. Мы с ним всё время думаем, обсуждаем, приглашаем людей, проводим беседы, выясняем. Это вот такая работа.
— Это новая работа в вашей жизни, какая-то новая профессия получается.
— Да, но всё равно мной руководит любовь к этому театру и какой-то моральный долг.
— Удалось ли вам уже встретиться в полном составе совета и обсудить дальнейшие планы театра?
— Нет, это будет в конце этого месяца, уже 1 октября мы будем готовы представить труппе наши планы.
— Если мне не изменяет память, в прошлом году готовились спектакли «Август. Графство Осейдж» Марата Гацалова и «Гроза» Виктора Рыжакова, бывшего худрука «Современника»...
— Все планы театра остаются, никаких революционных заявлений и изменений не наблюдается.
От Чехова до сантехника в «Отеле „Элеон“»
— Вы снимались на протяжении 14 лет у Марлена Хуциева в роли Антона Чехова, играли Ставрогина в «Бесах» у оскароносного Анджея Вайды, Вершинина, Гаева в других чеховских постановках Галины Волчек. А народное признание пришло с ролью сантехника из телесериала «Отель „Элеон“». Не обидно, что так получается?
— Да, забавно, что так получилось. Народ разный. А тот простодушный персонаж мне тоже очень дорог, несколько лет я прожил бок о бок с ним и с прекрасными артистами, которые были в этом проекте.
— Как вы вообще относитесь к термину «звезда кино»?
— Я не знаю, это всё очень условно. Я вообще другой человек, у меня другие авторитеты. Я сам их назначаю и стараюсь соответствовать. Звезда — это вообще что-то непонятное для меня. Звезда по крайней мере должна светить, если не освещать. Светить, чтобы стремиться к чему-то недостижимому. В мастерстве должны быть загадка и высший пилотаж.
— Можете назвать пару имён, которые задали лично вам планку, к которой вы до сих пор стремитесь?
— Это Станислав Андреевич Любшин. Юрий Назаров — прекраснейший актёр. Целая плеяда уже и ушедших, и актёров старшего поколения, чьи фильмы я до сих пор пересматриваю. Я не понимаю, как они это делали, но оторваться не могу. Это удивительное искусство.
Там нет отточенного исполнительского мастерства, там больше души и интуиции. Это здорово подкупает. Когда люди идут от осознанности и приятия, тогда они вот так играют. Это большие актёры.
Если говорить о звездах, звезды для меня — Любшин, Алексей Петренко, которого можно было наблюдать бесконечно, Валентин Гафт. Им подвластны все жанры. Они всеядные. Могут играть какую-то простенькую комедию, а потом выходить и играть «Иванова». И везде убедительно, глубоко, органично.
— Насколько щепетильно вы выбираете сценарный материал?
— Знаете, в основном сейчас достаточно много типичных историй. Ты даже не читаешь сценарий и уже понимаешь, что надо сыграть. Есть истории, прописанные хорошими и интересными драматургами. Драматург же отчасти актёр. Он пропускает всё через себя, фантазирует какие-то пристройки, персоналии. Хороший сценарий всегда видно. Когда для драматурга история близкая, такие работы всегда интересно разбирать, играть. Я тогда сам напрашиваюсь на пробы.
— Есть ли у вас какие-то табу? Признаки, из-за которых вы точно не возьметесь за роль?
— Вы знаете, меня интересует всё, что происходит с персонажами выше пояса.
— Какие проекты с Владиславом Ветровым зрители увидят в ближайшее время?
— Я боюсь сейчас спутать названия, имена и всё прочее. Могу вспомнить интересную работу с Александром Коттом «Арбатские тайны», которую мы недавно закончили. Там снимались прекрасные и известные актёры, история сама по себе человеческая, о душе. О категории души.
— Я так понимаю, что это ваш главный критерий в жизни и профессии?
— А как иначе? Мы все ежедневно находимся в глобальном замешательстве с утра до вечера, посмотрите на всех вокруг. Это счастье, когда замешательство радостное, но так не у всех бывает. А кино и театр отчасти помогают нам со всем разобраться. Ведь это время мы проводим наедине с собой.
Цифровая премьера исторического сериала «Союз Спасения. Время гнева» из линейки KION Originals эксклюзивно состоится 28 сентября в онлайн-кинотеатре KION, затем многосерийный фильм появится в эфире Первого канала.