Люди на обочине, гротескная ирония, уютные нуаровые зарисовки на противоречиях с опустошённостью и несправедливостями — из этих пазлов складывается картина мира финского режиссёра-синемарксиста Аки Каурисмяки. За свою почти 40-летнюю карьеру он снял два десятка полнометражных лент, ставших важными социально-политическими высказываниями. Сегодня Каурисмяки исполняется 65 лет, в связи с чем NEWS.ru рассказывает о его жизни и работе.
Провалиться, чтобы взлететь
Аки Каурисмяки родился 4 апреля 1957 года в небольшом городке Ориматтила на юге Финляндии в многодетной семье (его старший брат Мика также стал режиссёром). Его мать работала сначала косметологом, а затем в туристическом бюро, а отец — в коммерческом секторе. Семья Каурисмяки часто переезжала, и позднее Аки вспоминал: «Мы ни разу не прожили много лет на одном месте, так что я в действительности ниоткуда особенно не происхожу».
Уже с детских лет он много читал и проявлял интерес к кинематографу, участвуя в юности в киноклубном движении, которое в Европе 1960–1970-х годов было близко к политическому активизму (это в деталях показал Бернардо Бертолуччи в фильме «Мечтатели»). Да и поскольку кино того периода во многом повторяло революционные процессы в обществе, не удивительно, каким образом оно вдохновляло Аки Каурисмяки, который тогда «загонялся» по Жан-Люку Годару, Луису Бунюэлю и Ясудзиру Одзу.
В какой-то момент с Аки Каурисмяки произошло то же, что и с другим мэтром — Райнером Вернером Фассбиндером. Как и в своё время будущий знаменитый германский кинобунтарь, начинающий финский синефил «провалил» экзамены в киношколу. Но это, как теперь хорошо понятно, не помешало им стать знаковыми фигурами мировой культуры.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
После неудачного опыта с киношколой в 1973 году Каурисмяки поступил в университет Тампере на факультет журналистики. Правда, долго он там не проучился и через пару лет отправился в Хельсинки, а затем в Стокгольм. В следующие годы жизнь будущего режиссёра стала для него суровым улично-цеховым «университетом», повлиявшим на его творческий стиль и отразившемся в сюжетах картин. Бросив учёбу, Каурисмяки трудился строительным рабочим, почтальоном, печатником в типографии, посудомойщиком, художником и журналистом.
В это время старший брат — Мика Каурисмяки — окончил Мюнхенскую академию кино и телевидения, и в начале 1980-х они создают кинообъединение Villealfa — это название отсылает к фильму-антиутопии Годара «Альфавиль». Параллельно они (Аки как сценарист и исполнитель главной роли, а Мика — режиссёр) создают фильм «Лгун» (1981) про бродягу, которого зовут также, как кинопроизводство, — Вилле Альфа.
Как отмечал историк кино Эндрю Нестинген, на состав и идеологию Villealfa повлияли два события в культурной жизни Финляндии конца 1970-х годов. Во-первых, появление новой авангардной драматургии и в частности Финского народного театра, актёры которого стали сниматься в картинах Каурисмяки — Кари Вяянянен, Кари Хейсканен, Пиркка-Пекка Петелиус, Маркку Тойкка, Веса Виерикко. Во-вторых, это концерт группы Ramones в 1977 году и волна панк-рока, впоследствии захлестнувшая финскую рок-сцену после них. (Впрочем, кино финского режиссёра за редкими исключениями если и запараллеливается с какими-то музыкальными стилями, то не с панком, а, скорее, со старым добрым рок-н-роллом 1950-х.)
Оптика «исключённых»
В 1983 году на экраны выходит дебютная работа Аки Каурисмяки как режиссёра — фильм «Преступление и наказание», снятый по одноимённому роману Фёдора Достоевского. Только вместо Петербурга XIX века события разворачиваются в Хельсинки 1980-х, а «старухой-процентщицей» становится виновник аварии, в которой погибла девушка главного героя. Первый блин не оказался комом — работа получила высокие оценки у критиков и стала популярной в Финляндии. Похожий приём режиссёр использовал в работе «Гамлет идёт в бизнес» (1987), наложив матрицу шекспировской трагедии на корпоративную культуру современности и показав своё отношение к капиталистической конкуренции как одной из арен расчеловечивания и самоистребления.
Многие кинокритики отмечают интерес Каурисмяки к российской культуре. И не только потому, что он обратился к российскому литературному первоисточнику в первой же своей работе. Так, в 1989 году на экраны вышел абсурдистский музыкальный роуд-муви «Ленинградские ковбои едут в Америку», благодаря которому создатель картины получил международную известность. Это панк-фильм про путешествие советской рок-группы из сибирской глуши в США, а затем в Мексику. В этой «сумасшедшей» (а на самом деле всего лишь описывающей подноготный абсурд пути артистов к славе и успеху) ленте снялись музыканты финской рок-группы Sleepy Sleepers, которая после выхода картины переименовалась в Leningrad Cowboys. В 1993 году вышло продолжение «Ленинградские ковбои встречают Моисея», гротескно показывающую диктатуру продюсеров. Также стоит вспомнить и ещё один роуд-муви «Береги свою косынку, Татьяна» (1994) про путешествие по Финляндии 1960-х двух друзей на советском автомобиле «Волга», которые в дороге познакомились с двумя девушками из СССР. И, конечно же, споры о русской культуре в «Огнях городской окраины», персонажи которых обсуждают судьбу Пушкина, Гоголя, Чехова, Толстого, Чайковского и Горького.
Да и сейчас Каурисмяки, как говорят его знакомые, периодически проговаривающий по-русски выражение «Жизнь великого русского писателя Максима Горького была очень тяжёлой», постоянно интересуется происходящим в современной России и на постсоветском пространстве, о чём ниже.
Магистральной темой творчества Аки Каурисмяки стал простой рабочий человек и его незавидное положение в рыночном обществе. Поскольку автор сам прошёл через всё это, у него в загашниках имелся целый воз поводов для высказывания от имени шахтёров, охранников, мусорщиков и официантов. Собственно, всё это режиссёр без проблем сделал сначала в «пролетарской трилогии» («Тени в раю» (1986), «Ариэль» (1988) и «Девушка со спичечной фабрики» (1990)), а затем в таких работах, как «Вдаль уплывают облака» (1996), «Человек без прошлого» (2002) и «Огни городской окраины» (2006).
Ещё Каурисмяки любит смотреть на мир глазами бродяг, неудачников, маргиналов и беженцев. Последним, например, посвящены два его самых новых фильма «Гавр» (2011) и «По ту сторону надежды» (2017), где мигрантов прячут от полиции и фашистских банд в одном случае писатель с говорящей фамилией Маркс, который зарабатывает на жизнь чисткой обуви, а в другом — работники забегаловки. Финляндия (и — шире — Запад) Каурисмяки — далеко не всегда самое счастливое пространство мира, каковым оно кажется из России и других, менее удачливых уголков планеты. Его кредо — это не вера в коммерческий успех и стартапы а-ля Айн Рэнд, а констатация того, что скрывается за неоновыми огнями на первый взгляд уютненькой социал-демократической витрины мира. И хрупкая вера в то, что человек способен не только на подлость и обман, но эмпатию и солидарность.
В своё время Финляндия высылала 4% беженцев, искавших убежище в стране. Сейчас этот показатель вырос до 80%. Мне неимоверно стыдно за эту ситуацию. Я злюсь не столько на финнов, которые не все враждебно относятся к приёму иностранцев, сколько на государство, которое специально проводит такую политику в угоду популизму, — говорил Каурисмяки.
Вообще тема беженцев волнует его не только как кинорежиссёра, но и как волонтёра. Как рассказала NEWS.ru подруга Аки Каурисмяки, живущая в Хельсинки русская журналистка и правозащитница Оксана Челышева, уже много лет он занимается помощью вынужденным переселенцам. Например, в 2008 году кинематографист помог выйти на свободу семье чеченских беженцев Гатаевых в Вильнюсе, у которых возникли проблемы с литовской полицией безопасности, позднее он оказывал финансовую помощь сирийцам, бегущим в Европу от гражданской войны, насилия и радикального исламизма на родине. А с 2014 года финансирует проекты, связанные с помощью беженцам с Украины.
Не менее 80% всех гуманитарных акций, которые мне довелось осуществить на Украине за эти восемь лет по обе стороны контактной линии (от Донецка и Луганска до Станицы Луганской, Опытного и Авдеевки), а также в Одессе, Харькове, Запорожье, Мариуполе, Мелитополе, Святогорске, Чугуеве, были профинансированы Аки Каурисмяки. Он не раз поражал особым проникновением в ситуации, обладая глубокой способностью понимать неоднозначность истории и положения человеческой судьбы в ней.
По её словам, Каурисмяки финансирует поездки волонтёров, покупку медикаментов, одежды и еды. Для него, по словам Оксаны, главное, чтобы помощь шла мирным жителям, с какой бы стороны конфликта они не оказались и каких бы взглядов не придерживались.
Молчаливые киносказки
Одни называют его продолжателем упомянутого Райнера Вернера Фассбиндера, другие находят общее с произведениями Джима Джармуша, третьи видят параллели с Чарли Чаплином, но на самом деле оптика Каурисмяки совершенно особенная, которую многие считают эталоном финского кинематографа. В какой-то степени её можно назвать «ламповой», потому что многие картины о современном мире он, например, снимает в эстетике кино 1950-х.
Рабочие не меняются, если говорить об их рабочем окружении; каковы они в своё свободное время — это другое дело. Заводской рабочий до сих пор ходит в спецовке и, к счастью, машины всё ещё не пластмассовые; в фильме их показать можно. Поставить в кадр компьютер, например, кажется явно невозможной задачей. Не знаю сам, почему я ненавижу современный дизайн, будь то окружающая обстановка, дома, машины или одежда. Может быть, здесь не столько ненависть к современному, сколько любовь ко вчерашнему миру — миру, который я видел лишь на экране, — отмечал Каурисмяки в одном из интервью.
Но это отнюдь не говорит о его ретроградстве. Напротив, стилизуя свои работы под старинное кино, Каурисмяки, наряду с отчаянием от происходящего, транслирует прогрессивные взгляды, давая слово «исключённым», а не задвигая их служением рыночному нарциссизму. Антикапиталистические высказывания и, в общем-то, жёсткую социальную критику финского режиссёра часто обволакивает та самая лампово-нуаровая эстетика, мягко втягивая сонного зрителя в отрезвляющий водоворот реальной жизни. Как говорит писатель и музыкант Евгений Бабушкин, Аки Каурисмяки умеет доносить до зрителей свои послания, даже когда его герои молчат.
Мы слишком верим в слова. Мы верим, что чем красивее человек говорит, тем богаче его внутренний мир. Но Каурисмяки — мастер молчания. Он снимает про нищих духом. Про беженцев. Бездомных. Бессмысленных охранников в торговом центре. И про фабричных девчонок. Я вспоминаю намеренно пустое и ассиметричное лицо Кати Оутинен — какой же смелой надо быть актрисой, чтобы сыграть пустоту! «Девушка со спичечной фабрики» — кино почти без диалогов. Это история длиной в час про пробуждение длиной в ночь. Наутро сказка кончена, девушке надо возвращаться к конвейеру. Вот только если раз проснулся, заснуть уже не получается. А в самые тяжёлые дни я пересматриваю «Человека без прошлого». Ещё одну киносказку, но решённую в других, нездешне тёплых цветах. Радиолы, кадиллаки — останки Голливуда, брошенные на окраине посткризисного Хельсинки. Все герои этого фильма — не те, кем кажутся. Бизнесмен — честный. Полицейский — добрый. Христианин правда любит ближнего. Неопрятные калеки объединяются и побеждают щеголеватых здоровяков. И теперь у голодного и бездомного всегда будет дом и кружка пива. Ну, это же сказка, не бывать такому никогда, как вы думаете?
В 2017 году на берлинском кинофестивале, где он получил «Серебряного медведя» за фильм «По ту сторону надежды», режиссёр объявил, что устал и хочет уйти из профессии, правда, впоследствии заявил, что есть планы вернуться. Последние годы он занимался не только помощью беженцам, но и экологическими проблемами. В 2019 году вместе с женой Пауле Ойнонен пожертвовал €100 тысяч Фонду природного наследия Финляндии, который на них выкупил участок леса в Лапландии для создания там заповедника «Сиейдисаалуй-Сейтасаари».
А ещё Аки Каурисмяки вместе с братом Микой — немного рестораторы. В 1990-е годы они открыли ставший легендарным бар «Корона» на территории бывшего вагоностроительного завода Konepaja в Хельсинки. Потом там же появился культурный комплекс «Андорра», включающий упомянутое заведение, кинотеатр, а также бары «Москва» и «Дубровник». Несколько лет назад с братьями Каурисмяки разорвали аренду и культурный центр переехал в другой район Хельсинки, как полагается — тоже пролетарский.