Напряжение между Тегераном и Вашингтоном, уже достигшее, казалось бы, своего пика в начале мая, лишь нарастает. После обвинений в атаке на танкеры у берегов ОАЭ, озвученных советником Дональда Трампа по нацбезопасности Джоном Болтоном, иранский верховный лидер Али Хаменеи заверил, что его страна не будет вести переговоры с США. Это заявление, в свою очередь, резко контрастирует со словами президента Ирана Хасана Рухани, выразившего готовность к поиску компромисса с Вашингтоном. Однако основные проблемы у Тегерана даже не в политическом, а в экономическом поле: после апрельского ужесточения санкций страна вынуждена продавать нефть на сером рынке, но необходимого дохода такая торговля дать не сможет.
Неудивительно, что именно отмену санкций Рухани назвал главным условием для переговоров с США. Помимо этого президент заявил о необходимости вернуться к выполнению условий Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) — соглашения по иранской ядерной программе, из которого Трамп вышел год назад. И надеяться, что при действующей администрации США вновь подпишут договор, не стоит. СВПД для Трампа ещё в предвыборную кампанию был мощнейшим раздражителем: «ядерную сделку» американский лидер называл «ужасной». Очевидно, сказалось и личное трамповское желание разделаться с «наследием» Обамы, для которого подписание соглашения с Ираном было одним из главных достижений президентства.
Что касается санкций, то их ужесточение в апреле, когда Трамп ввёл запрет на покупку иранской нефти кем бы то ни было (до этого полгода действовали исключения для Китая, Греции, Индии, Италии, Японии, Южной Кореи, Тайваня и Турции), нанесло серьёзнейший удар по экономике Исламской Республики. По словам заместителя министра нефти Ирана Амира Хосейна Заманиния, страна начала использовать серый рынок для обхода эмбарго. Решит ли это проблему? Нет, и ситуация, скорее всего, будет усугубляться, считает научный сотрудник исследовательского центра энергетической политики Европейского университета в Санкт-Петербурге Николай Кожанов.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Ущерб от санкций вполне реален, и так было всегда, — напомнил он в беседе с News.ru. — Другое дело, что у него существует два уровня.
Первый — непосредственный, который приводит к краткосрочной дестабилизации, включающей падение темпов роста ВВП, рост инфляции и т.п., — к тому, что является немедленной реакцией. Всё это в Иране вполне ощущается: темпы роста инфляции в годичном исчислении перевалили за 45%, сокращается нефтегазовый сектор, темпы роста экономики ещё до решения Трампа об отмене исключений из санкционного режима прогнозировались отрицательными — минус 6%, указывает Кожанов, а после этого решения снижение объёмов иранского ВВП будет ещё более значительным. Что касается второго уровня, то он ещё более опасен и о нём стоит беспокоиться даже больше, чем о колебании макроэкономических показателей.
Ирану фактически не дают обновлять основные фонды и средства производства, и в долгосрочной перспективе это означает деградацию если не всей экономики, то значительной её части, — подчёркивает эксперт.
Конечно, Иран будет в состоянии продавать часть своей нефти на чёрном, сером рынках, как он уже это делает и делал раньше. Но объёмы, которые Тегеран реально сможет реализовать таким образом, не столь велики. По словам Николая Кожанова, в обычной ситуации, без санкций, Иран мог официально поставлять до 2 млн баррелей в сутки; к моменту принятия Трампом решения об отмене исключений из возобновлённого санкционного режима речь шла об 1–1,2 млн. Сейчас же, считает эксперт, максимально возможный показатель — до 500 тысяч баррелей в сутки, чего будет катастрофически мало для удовлетворения потребностей страны. Однако даже в таком сложном положении Иран не заинтересован в обострении ситуации и полный выход страны из «ядерной сделки» вряд ли возможен в краткосрочной перспективе, говорит Николай Кожанов:
Даже если Тегеран решит сложить с себя взятые обязательства по ядерной программе, то делать это будет постепенно и очень медленно, не прибегая к радикальным шагам, — говорит иранист. — На данный момент иранцы прекрасно осознают угрозу, которую несут им санкции, и в этой связи выходить из СВПД они ещё точно не намерены: пока сохраняется надежда, что на ситуацию смогут повлиять европейцы, Китай, Россия... Кроме того, есть понимание: выход из соглашения приведёт к тому, что у сторонников Ирана на международной арене просто не останется аргументов в пользу защиты страны.
Однако через полгода-год, если американская администрация продолжит оказывать давление, как сейчас, и если европейцы будут бездействовать, то желание иранцев оставаться в СВПД будет угасать, а значит, в долгосрочной перспективе соглашение просто перестанет существовать, добавляет Кожанов и указывает, что инициатива о его расторжении будет принадлежать не Ирану: страну просто подведут к той черте, когда сам документ станет бессмысленным.